Шесть с половиной ударов в минуту

Меня посадили в кресло, и мягкие шаги зазвучали совсем близко. Наблюдатель скрылся, а затем появился вновь. Я недоумевала, откуда пришло данное знание и почему сейчас? Может, это Спустившийся прячется в тени и выгадывает, проверяя, когда удачнее напасть? Неужели за мной кого-то послали?

– К сожалению, в нашем скромном ордене нет людей, одарённых настолько, чтобы влезать в мысли других, - произнёс старик, занимая положение сбоку от кресла.
– Весьма досадно, когда требуется выведать секрет у неверного. Зато есть люди, которые могут залезть в подкорку в прямом смысле этого слова.

Меня обхватили за подбородок и макушку, чтобы зафиксировать положение головы. Левого виска коснулся острый конец. Державший инструмент нетерпеливо водил им по коже.

– Височная доля участвует в запоминании и хранении информации, - с интонацией лектора проговорил старший служитель.
– Если продолбить брешь достаточно глубоко, люди сами начинают скандировать откровения, как стихи.

– Рандарелл?
– в последний раз позвала я. Может, хотя бы сейчас нервы парня не выдержат, и он отменит экзекуцию.
– Пожалуйста, не отдавай меня им на растерзание! Я обязательно всё расскажу тебе, только не отворачивайся от меня!

Старик ударил по дальнему концу инструмента, и я ощутила, как остриё вошло в плоть. В голове разлетелись разноцветные искорки, заплясали и завертелись в вихре. Сделалось невыносимо больно, и при этом страдания показались отдалёнными, происходившими будто не со мной. Я попробовала отодвинуть их от себя, и, к изумлению, это сработало. Боль превратилась в пучок свёрнутых картинок, наслаивавшихся одна на другую чуть в стороне, не достигая моего разума. Чернота перед глазами лишь усиливала впечатление несвязности мира, в котором пребывала я, и окружающего со служителями и пытками. Реальность распалась на два осколка. И сквозь мутную призму вновь проступила фигура наблюдателя. Он располагался на отшибе, вне плоскости комнаты и даже города. Никто из церковников не догадывался о наблюдателе, потому что его не было для них. Я уцепилась мыслями за фигуру, сосредоточив на ней в ответ всё внимание.

– Нельзя быть одновременно человеком и демоном, - донёсся померкший голос старика.
– Только чем-то одним. Человек и демон - несовместимые понятия.

Говорил служитель, а сила убеждения шла от наблюдателя. Церковник просто озвучил мнение неизвестной фигуры. Она навязывала ему волю. Или создавала её?

– Нет!
– решительно выпалила я, разозлившись на заинтересованность наблюдателя, волнами исходившую от него.
– Тебе придётся смириться с тем, что я отчасти человек! Я говорю это тебе! Встань передо мной!

Темнота разошлась трещинами, и фигура отчётливо выступила среди интерьера. Мягкие кресла, сине-зелёные узоры на стенах, белые резные арки… Я не сидела на стуле в проходном дворе, а стояла посреди комнаты во дворце. И на меня с нескрываемым коктейлем ужаса, восхищения и шока взирала величественная дама. Неестественно завивавшиеся волосы спадали на белоснежной половине лица, напоминавшей приклеенную маску. Чёрная сторона тоже выглядела не очень-то натурально. Передо мной стояла кукла ростом в два с лишним метра, одетая в серое платье с волнистым воланом по низу и рюшами на талии. Рога походили на стволы деревьев, развалившиеся на две части от удара молнии.

– Хатпрос… - почти беззвучно выдавила я. Судорожно ощупала сгиб локтя и висок. Ни крови, ни ран, само собой, не осталось.
– Ты… Ты пытала меня!

Я сделала угрожающий шаг в сторону Королевы, не думая, что собираюсь сотворить с ней и выйдет ли из этого что-нибудь.

– Успокойся, милая! Всё это было не по-настоящему!
– Хатпрос выставила ладони.
– Не принимай на свой счёт. Я проверяла твою лояльность. Нам, бессмертным, никому нельзя верить, кроме ближайших родственников.

– Тогда тебе придётся принять, что я всегда буду наполовину человеком!
– повторила я недавнюю фразу, сообразив о подоплёке иллюзии. Она казалась такой реальной, в отличие от миражей Юдаиф, настолько цельной и детальной, что невозможно было, вопреки желанию порвать нахалку, не поразиться умениям Королевы. Она залезла в моё сознание и перерыла в нём все мысли, воспоминания и отношения. Теперь Хатпрос знала всё о моём внутреннем мире. Но, кажется, даже не предполагала, что жертва вырвется из оков воображаемой сценки.

– Ты… невероятно сильна, - с восторгом выдавила бессмертная, хлопая в ладоши.
– Читаешь мысли, управляешь белым огнём, двигаешь предметы и… сопротивляешься моему внушению! Кем ты станешь в итоге? Это немного пугает, но как же здорово наблюдать за тобой!

Я гневно махнула рукой, представляя, как Королеву впечатывает в стену. Но вместо ожидаемого эффекта она слегка покачнулась.

– Не будем обижаться друг на друга, - уже спокойней произнесла Хатпрос, поправляя сетчатую заколку на половине головы, где отсутствовали волосы. У неё были разноцветные глаза, что потрясающе сочеталось с неоднородным лицом.
– Наши силы не равны. Ты не справишься со мной. А калечить тебя я не стану, ведь я… не хочу быть твоим врагом. Ты мне нравишься, детка.

Я едва не сказала, что она уже причинила мне боль, но вовремя закусила язык: то была иллюзия, и доказательства физического насилия сохранились лишь в моих воспоминаниях.

А ещё с запозданием пришло озарение: ни объявившейся Тигоол, ни Рандарелла без руки тоже не было. Я по-прежнему не имела ни малейшего понятия, что случилось со Спустившейся и насколько сильно ранен служитель. Сей факт оставлял надежду на более удачную участь моего друга, но также увеличивал опасения по поводу судьбы светловолосой девушки. Возможно, иллюзия была последним разом, когда я видела улыбавшуюся Тигоол.

– Лучше не подходи ко мне!
– отступая к двери, выпалила я.
– Не хочу иметь с тобой никаких дел!

А если бы мне не повезло вырваться из иллюзии? Зуб даю, она бы продолжила меня мучить. И не успокоилась бы, пока я не раскрыла бы имя Сайтроми не существовавшим церковникам, показав, что ходившим по раскалённым углям бессмертным нельзя положиться на полукровку. Или пока я не согласилась бы, что людям нельзя верить, даже ближайшим друзьям и любимым, что все они предатели и трусы, у которых сносит крышу, как только речь заходит о демонах.

Теперь я видела, как последовательно Хатпрос вела меня по сценарию, подсовывая фигуры по мере надобности. И оттого ещё более непредсказуемым вышел результат, когда подопытная проявила силу воли и настояла на своём.

– Ладно, - просто согласилась Королева.
– Пока ты не ушла, я скажу: ты огромная находка, милая! Добро пожаловать в семью!

Она не планировала извиняться и ни капли не сожалела о содеянном. Это совершенно точно отображалось на её довольном лице. В такую ли семью я мечтала попасть?