Синие звезды

— Пусть оставят себе свою милость, — огрызнулся в ответ Уил.

Корабль, в который грузили заключенных, монотонно скрипел, словно горестно подпевая их нелегкой судьбе.

Заключенные, не проронив ни слова, в гробовой тишине один за другим поднимались на борт, чтобы отправиться в место, из которого не возвращаются.

Не многие пришедшие в этот предрассветный час на пристань провожающие так же молча с мокрыми от слез глазами пытались в последний раз встретиться взглядом с теми, кого они когда-то любили.

Один из заключенных, молодой парень с впалым бледным лицом, одетый в дорогой, но сильно потрепанный фрак на секунду встретился взглядом со стоящей на пристани пожилой аристократкой. Из его глаз брызнули слезы:

– Мама!
– зарыдав, закричал он. — Нет! — словно в последний момент, осознав, что все происходит на самом деле.

Но стражник, прервав истерику, грубо впихнул его внутрь корабля. Так один из множества молодых заговорщиков столкнулся с реалиями взрослой жизни.

Из серого неба брызнули мелкие неприятные капли, заставившие поежиться заключенных. Уил не глядя по сторонам, поднялся на корабль. По нему некому было плакать, его некому было ждать.

– Аквоморий страшнее пыток. Аквоморий страшнее смерти. Аквоморий страшнее страха, -прохрипел кто-то позади него.

Трюм был разделен на множество тесных и душных камер. Единственное отличие от камер Городской расправы состояло в том, что в трюме заключенных пристегивали толстой стальной цепью к гнилым стенкам корабля. Цепь при каждом легком движение, звякнув, с силой впивалась в ногу, заставляя вскрикивать от боли. А сверху камеры располагалась узенькая щель, из которой выливались помои, называемые едой.

– Акилин, услышь молитву своего грешного раба, вызволи меня отсюда. Я ни в чем не виновен, — услышал Уила невнятное бормотание из соседней камеры, сопровождающееся глухими ударами головой об стену.

На лице Уила промелькнула усмешка: «Акилин не помогает таким, как мы», — пронеслась в его голове вялая мысль.

С каждым днем мольбы становились все громче, теперь это уже было не бормотание, а крики, от которых содрогались стены трюма.

Просьбы сменялись угрозами, и вновь перетекали в бессвязное бормотание, от которого закладывало уши.

– Услышь мою молитву, сволочь, выпусти меня отсюда, да чтобы ты сдох. Все вы сдохните! — не переставая надрывался заключенный.

Послышался звук спускающихся в трюм шагов.

– Сейчас отправишься в карцер!
– выругался, распахнув дверь, матрос.

Несколько сильных ударов и вскрик, после которого все стихло, так что в трюме на несколько секунд воцарилась неестественная тишина.

– Кажется, он мертв, — растеряно промямлил матрос.

– Выкини труп в воду, — вздохнул другой матрос. — Может быть, ему и повезло, смерть лучше того, куда мы их везем.

Уила разразил хохот.

«Только так и можетвызволить отсюда Акилин» — хохоча, подумал он.

Так на дне Кристальной найдет пристанище один из многочисленных заключенных. Без имени. Без истории.

В один из дней снаружи раздался резкий гудок ройзского корабля, а на палубе послышался шум суетящихся ног. В трюм спустились несколько человек.

– Лорд де Винсен не утомились плаванием на моем скромном суденышке? — распахнув дверь одной из камер, проскрипел спустившейся.

– Бывал я и на лучших кораблях, капитан, — усмехнулся в ответ заключенный.

— Никто не ценит гостеприимство моего трюма, –рассмеялся капитан.

— С такой кормежкой трудно его оценить — проворчал лорд де Винсен.

— Извольте, — воскликнул капитан, -это ест моя команда, знали бы вы, чем питаются другие заключенные.

– Лучше мне и не знать, — усмехнулся лорд.

Они двинулись по коридору мимо закрытых камер.

— Ройзский корабль увезет вас до Тренсфера, а дальше уж как-нибудь извольте сами. И постарайтесь лишний раз не светиться…

— Пока я отбываю свою пожизненную каторгу в Аквомории? — закончил за капитана де Винсен.

— Вы не пережили путешествия, умерев от желудочных колик, — усмехнулся капитан, — и покоитесь на дне Кристальной.

— Всегда знал, что переедание до добра не доведет, — похлопав себя по животу, расхохотался де Винсен.

— Так же, как и казнокрадство, — закончил за него капитан.

— Сначала мы чистим Вистфалию, а потом вы чистите нас, — вздохнул де Винсен. — Вторую часть благодарности получите, когда я доберусь до Тренсфера.

Капитан хищно облизнулся.

— С вами приятно иметь дело, лорд де Винсер. Если что потребуется, обращайтесь еще.

Лорд де Винсен расхохотался:

— Знаете, я уж как-нибудь постараюсь больше не попадать на каторгу. К тому же мой труп уже доедают рыбы.

— А ничего, что нас слышат они, — имея в виду других заключенных, спросил спустившийся с капитаном молодой матрос.

— Те, кто в трюме обычный скот. Пусть слушают и говорят, что хотят. Из Аквомория не возвращаются, — проскрипел капитан.

— Выпустите меня! У меня тоже есть деньги! Я вам заплачу! — слыша шум удаляющихся шагов, закричал какой-то заключенный.

Но капитан лишь хмыкнул в ответ.

Вскоре корабль причалил к месту своего назначения. Заключенных построили на палубе. Впереди, теряясь в бескрайних снегах, лежало место их вечной ссылки.

Мелкие снежинки медленно опускались на лица тут же озябших после теплого трюма людей.

Крупный заключенный с хищным лицом грубо пихнул своего соседа — одетого в грязный кожаный плащ щуплого интеллигента.

— Куртейку придется отдать, — прорычал он в лицо соседа своим беззубым ртом.

— С чего это? — промямлил в ответ интеллигент.

— Я убил собственную мать, тебе же не хочется проверять, что я сделаю с тобой? — улыбнувшись беззубой улыбкой, от которой в жилах застыла кровь, ответил первый.

Больше вопросов не последовало.

Какой-то юный матрос, провожая взглядом удаляющихся в бескрайнее снега заключенных, похлопал по своему карману и растерянно пробормотал: