Сирийский рубеж 2
Шрифт:
Войдя в наш кабинет, Олег Игоревич первым делом начал готовить себе чай.
— Ну и задачка у нас с тобой. И всё надо до вечера сделать, как я понял, — размышлял Тобольский, раскрывая упаковку печенья.
— Я бы сказал, предоставить ещё вчера надо было.
Мы быстро налили чай, но внимание привлёк очередной выпуск новостей.
— Продвижение группировок, противостоящих законному правительству Сирии незначительное. За последние дни ни в одном из населённых пунктов в провинциях Даръя и Алеппо боевикам закрепиться не удалось, — сообщал диктор о ситуации в Сирии.
Напряжение
Я сел напротив Тобольского, и мы начали думать над личным составом, кого можно с собой взять.
— Сан Саныч, как я понял, среди военных только два командира вертолёта, кто имеет боевой опыт на Ми-28. И только один из них может поехать — это ты, — сказал Тобольский, отпивая чай.
Олег Игоревич намекал и на Ваню Зелина, который был серьёзно ранен во время боёв в Сирии. Товарища Занина привлечь к операции было уже невозможно. Так что придётся набирать тех, кто ещё опыта боёв на Ми-28 не имеет.
— А как ему по-другому появляться?! Надо брать ребят с собой. Желательно полуторным составом экипажей. И пускай работают. Но только с каждым нужно разговаривать. Они морально должны быть готовы.
— Ладно. С этим разберёмся. А со штурманами что делать? Их у нас только пять человек освоивших Ми-28. Вон, Петров опять же поедет за тобой, — вздохнул Тобольский.
Кешу отправлять было не совсем правильно. Его девушка Лена, с которой он даже не расписан, беременная. У Тобольского как раз лежал на столе рапорт от Петрова, в котором он просил его отпустить на бракосочетание.
— У него свадьба. Я бы не рискнул его брать. Мало ли что, — подумал я, не решаясь записывать в список Кешу.
Понятно, что мне бы было легко с моим другом и фактически штатным оператором.
— Саня, твой же девиз — своих не бросаем?
— Он общий. Мне, кстати, нравится.
Тобольский замотал головой, вычёркивая Кешу.
— Скажем командиру, что надо сделать запрос испытателям во Владимирск. Может дадут своих.
К вечеру список из восьми лётчиков и четырёх штурманов, а также 26 специалистами инженерно-авиационной службы был на столе у Медведева.
А через два дня всё было утверждено. Собрав в актовом зале всю нашу группу «Конус», Медведев провёл инструктаж.
Личный состав набрать смогли. Все были готовы к выполнению задач.
Но проблему со штурманами начальник Центра решить не смог. Из главкомата была дана команда работать своими силами.
— Тут ничего не поделаешь. Значит, пока будете справляться одним составом. По-другому никак. В Торске пока ещё подготовим личный состав, — объяснил Медведев, продолжая рассказывать об особенностях нашей работы.
Также Геннадий Павлович объяснил, что с нами согласно телеграмме будут девять представителей конструкторского бюро и серийного завода. Это нужно ещё и для того, чтобы помочь нашим техникам, которые ещё не полностью освоили Ка-50.
— Обстановка в Сирии не самая приятная. Точнее, стабильно напряжённая. И только ухудшается. Так что будьте аккуратны… —
продолжил Геннадий Павлович, но его прервал неожиданный стук в дверь.И это было только начало. В актовый зал буквально ввалился Иннокентий Петров, размахивая книгой коричневого цвета. Чем-то похоже на свидетельство о рождении.
— Товарищ… полковник… я… того… — пытался доложить Кеша, но он слишком запыхался.
— Петров, давай отдышись, а потом зайдёшь, — сказал ему начальник Центра.
— Я готов доложить. Товарищ полковник, сегодня мной был заключён акт гражданского состояния с гражданкой… эм… Сидоровой! — громко доложил Иннокентий, подглянув в книжке фамилию Лены.
— Ай-яй-яй, что ты натворил, — тихо сказал у меня за спиной один из наших штурманов с армянским акцентом.
Хотя по-другому старший лейтенант Рубен Хачатрян и не мог разговаривать.
— Это он не подумавши сделать решил. Вот я бы ещё подумал, а потом погулял. А потом подумал, и ещё раз погулял, — вторил ему коллега Рашид Ибрагимов с кавказским акцентом.
Он же был у Хачатряна командиром экипажа.
Медведев подошёл к Петрову и посмотрел на свидетельство о браке.
— Петров, ну, поздравляю. Желаю, чтобы ты каждое утро, со всей пролетарской сознательностью, спешил на работу. А вечером с полной уверенностью и огромным желанием бежал с неё домой, — поздравил его с этим событием командир.
Вот же друг так друг! И не позвал на свадьбу.
— Товарищ полковник, я в командировку готов ехать. Прошу включить меня в группу подполковника Тобольского.
По залу прокатилась волна удивления. Да я и сам был готов идти и переубеждать Кешу. Но видимо, это было не так уж и возможно.
— Петров, когда я сказал, что желаю тебе бежать на работу, я не говорил это делать в направлении Сирии, — сказал Медведев, которого такая просьба удивила не меньше, чем остальных.
Не мог не прокомментировать этот момент и Рашид.
— Быстро его жена достала. Даже в Сирию готов убежать, — предположил азербайджанец.
— Товарищ полковник, я готов. Тем более, подготовленных людей на Ми-28 не хватает. И… и вообще, я своих не бросаю!
Медведев повернулся ко мне и Тобольскому.
— Чего молчите? Вам люди нужны? — спросил Геннадий Павлович.
Дилемма, конечно, ещё та. Я всегда следовал принципу: на войну не просятся, от войны не бегают. А здесь выбор сложный.
Кеша нам нужен, но больше всего он нужен своей семье. Живой.
— Иннокентий Джонридович достаточно послужил Родине. Да, его опыт нам бы пригодился. Но есть моменты, когда лучше от греха подальше человека оставить, — сказал Тобольский.
— А ты что скажешь, Сан Саныч?
— Считаю, что мы должны уважать решение капитана Петрова. Надеюсь, он хорошо подумал и принял взвешенное решение. К тому же нам действительно нужен подготовленный оператор на Ми-28. Возражений о поездке в командировку капитана Петрова не имею.
Вылет был назначен через два дня. Вертолёты погрузили в Чкаловской и отправили раньше нас. Как и представителей завода-изготовителя и конструкторского бюро.