Сирийский рубеж 2

Полёт в самолёте был долгим, но этот маршрут уже становится привычным. В грузовой кабине Ил-76 мне было сложно уснуть. Очередные мысли, «думки» и предвкушение встречи с Антониной. Всё же быстрее я к ней прилетел, чем она вернулась из Сирии.

Шасси коснулись полосы в Тифоре так мягко, что голова Рубена Хачатряна, спавшего сидя, почти не шелохнулась. В иллюминаторе на тёмной стоянке сложно было что-то рассмотреть. Только силуэты Су-22 и МиГ-23 в свете световых мачт.

Новых самолётов пока не видно. Зато людей огромное количество. Все пересаживаются на машины. Значит, не для всех база в Эт Тияс будет основной.

Только мы вышли на бетонку, как нас тут же построили. В песочной форме на середину строя вышел подполковник, который начал всех проверять по списку.

— Скорее всего замполит, — предположил Тобольский и шепнул мне.

— Значит так. Обстановка сложная. Вы здесь для специфической задачи, так что постарайтесь не выделяться.

— А может и особист, — подумал я, отвечая Олегу Игоревичу.

Только я это сказал, как перед нами появилась делегация, которая проходила мимо строя. Её возглавлял наш старый знакомый в песочном лётном комбинезоне и кожаной куртке.

— Смирно! — скомандовал построивший нас подполковник.

— Вольно. Занимайтесь, товарищи.

Вот и снова наши дорожки с генералом Чагаевым пересеклись.

Глава 12

Вводный инструктаж был завершён на «полуслове». Товарищ подполковник моментально переключился на делегацию и отошёл в сторону.

— Саныч, тут у меня есть вопрос. Очень деликатно-мужской… А вот этот Чагаев именно тот Чагаев, который Чагаев с дочкой? — начал у меня спрашивать Рубен.

— Именно тот.

Армянин и азербайджанец переглянулись, одновременно покачав головой.

— Ауф! Тогда ничего хорошего нам не светит, — ответил Рашид.

— Во! А я думал, орден дадут после Сирии, — продолжал рассуждать его армянский друг.

— Брат, тут только либо «Сутулого», либо «За взятие за…».

— Братья «по-разному», разговоры убили. Потом поделите медали, ордена и грамоты, — сказал я.

— Так точно, Саныч. Рот закрыл, опечатал, ключ сдал и в журнале расписался, — вытянулся Рашид.

Чагаев в это время слушал доклад и осматривал прибывшие самолёты с грузом и нашими вертолётами.

— Товарищ генерал, вертолёты будут готовы к перегонке через неделю. Срок вполне объясним…

— Даю сутки. Можете приступать готовить вертолётный отряд к перебазированию, — спокойно сказал Чагаев и повернулся в нашу сторону.

Генерал армии выглядел как-то уж чересчур напряжённым.

— Есть, — выпрямился перед ним подполковник и пошёл в нашу сторону.

Проводивший с нами инструктаж тоже отошёл от высокого начальства и направился к нам. Пока эти двое офицеров перешёптывались, Василий Трофимович Чагаев принимал очередной доклад от офицеров.

Генерал куда-то показывал и громко выговаривал подчинённым. Начинаю понимать, что Чагаев в Сирию не просто на море приехал.

— Внимание, слушать всем сюда и очень внимательно, — сказал перед строем подполковник.

Как-то совсем невежливо. А ведь мы даже не в курсе, кто это перед нами.

— Игоревич, ты думаешь о том же, что и я? — шепнул я Тобольскому, который уже устал стоять в строю.

— Я ещё пять секунд выдерживаю, и мы уходим, — ответил мой командир.

Замполит прокашлялся и продолжил инструктировать. Тут у Тобольского и закончился период ожидания.

— Теперь о курении на аэродроме…

— Я прошу прощения, товарищ подполковник. Вы не хотите нам представиться? — перебил его Олег Игоревич.

Стоявший за спиной замполита подполковник подошёл ближе.

— Какое это имеет значение, товарищ…

— Тобольский. Звание моё подполковник, и я старший этой группы. У меня был приказ прибыть на аэродром Тифор, что мы и сделали. Теперь потрудитесь нам представиться.

— Я закончу инструктаж, а потом…

— Действительно, потом. Внимание! Группа, разойтись! Вещи собрать и всем к зданию высотного снаряжения. Клюковкин со мной, — дал мне команду Тобольский.

Замполит попытался что-то возразить, но его остановил стоявший за спиной подполковник. Тобольский и я подошли к нему, чтобы поздороваться.

— Небольшое недопонимание у нас возникло. Подполковник Бунтов Леонид Викторович — командир будущего смешанного авиационного полка, — поздоровался он со мной, а затем и с Тобольским.

Бунтов выглядел хмурым, а его слегка седые виски можно было разглядеть и в свете фонарей.

Мы поочерёдно представились подполковнику. Тут и замполит решил с нами познакомиться.

— Виниров Сергей Александрович, подполковник, заместитель командира по политической работе.

Сергей Александрович выглядел как самый настоящий замполит — подтянутый, волосы короткие и светлые. Держался Виниров слишком ровно, стараясь постоянно тянуть подбородок вверх.

— Ладно, Леонид Викторович. Я так понимаю, мы будем работать с вами. У моей группы задача особая. Вы поставлены в известность? — спросил Тобольский.

— Конечно — выполнение специальных задач в составе боевой ударной группы БУГ. Я предлагаю вам пройти в «высотку». Там и обсудим кое-что.

Пока наша многочисленная группа размещалась в одном из классов, мы вчетвером выясняли один очень щепетильный момент. А именно — кто и кому подчиняется в Сирии.

Бунтов выложил перед нами телеграммы. Одна о формировании смешанного полка, а вторая касалась напрямую нашей группы.

— Не думайте, что я пытаюсь вас прижать к ногтю, но ситуация следующая. У меня есть распоряжение генерала Чагаева — командующего всем ограниченным контингентом в Сирии, чтобы в ближайшие сутки мы с вами перебазировались на… не знаю, как правильно это читается.

Бунтов показал точку на карте, которую я узнаю всегда. Хоть ночью меня разбуди.

— Мухафаза Латакия, деревня Хмеймим, — объяснил я.

— Вот именно сюда. Аэродром там только в стадии строительства, поэтому дальнейшие действия по его освоению ложатся на ваши плечи, — пояснил подполковник.

— Вы хотели сказать, на наши плечи, Леонид Викторович, — поправил его Тобольский.

Бунтов махнул рукой.

— Не придирайтесь. Оговорился, — улыбнулся подполковник. — Поэтому с утра начинаем подготовку, погрузку и выдвигаемся с передовой группой туда. Оцениваем возможность посадки больших самолётов, разворачиваем стартовый командный пункт и вперёд и с песней.