Сирийский рубеж 2

— Годно. Прицел в работе, информация на индикаторе лобового стекла тормозила, но при заходе на посадку всё нормализовалось. Что у нас из средств поражения есть? — уточнил я.

Спектр АСП, который будем использовать, весьма большой. Тут и различные НАРы, и пушечные контейнеры, и управляемые ракеты.

Именно они привлекли моё внимание больше всего. Из ящиков уже достали несколько ракет и подвесили на борт Тобольского.

— Как тебе? — спросил у меня инженер из конструкторского бюро Камова, показывая на пусковые устройства.

— Цвет классный, — улыбнулся я, оценив чёрный корпус контейнера ракеты.

Тобольский ещё остался в ангаре, а я пошёл на высотку отдыхать перед завтрашним вылетом.

Тут меня и настиг Рубен. При его хорошей физической подготовке он сильно запыхался, пока догонял меня.

— Сан Саныч, без вас никак. Спасайте брата, — сказал Хачатрян, показав на окна медпункта.

Первая мысль была, что кто-то ранил Ибрагимова и там без помощи не обойтись.

— Настолько всё серьёзно?

— Очень!

Я рванул к медпункту как спринтер.

Однако всё было не совсем так, как я думал. Вот прям совсем не так!

В помещении медпункта была самая натуральная трагическая сцена.

— Ну-ну, молодой человек. Не вы первый и не вы последний, кто этим заболел, — спокойно и рассудительно объяснял доктор Рашиду.

Дежуривший в медпункте врач в звании капитана куда-то выписывал направление Ибрагимову. Рашид сидел бледный, как поганка.

— Товарищ доктор, а как мне теперь быть? Я ж теперь…

— Да не волнуйтесь вы так. Это ж просто как насморк. Он рано или поздно пройдёт. Но надо его полечить.

Судя по тому, что Рашид держал руки на «самом важном месте», заболел он «гусарским насморком». Когда только успел?!

— Доктор, а болезнь определена точно? — спросил я.

Круглолицый врач повернулся ко мне и сдвинул вперёд очки.

— Почему так интересуетесь?

— Я его начальник и старший товарищ. Меня этот вопрос волнует.

— Хм, а вы побывали «в том же месте», что и товарищ Ибрагимов? — спросил доктор.

Причём врач был предельно серьёзен.

— Нет. «В том месте» не был. У меня всё хорошо, — улыбнулся я.

— Это меня радует. Но у вашего подчинённого и младшего товарища, к сожалению по анализам инфекционное заболевание, вызываемое грамотрицательным диплококком…

— Триппер, что ли? — спросил Рубен, и на него тут же злобно посмотрел Рашид.

— Замолчи. Сам же мне сказал — пошли, она подарок приготовила тебе. Удивит меня! — возмутился Ибрагимов.

Мда, в подарок к прекрасно проведённому вечеру теперь ещё и неделька-другая лечения.

— Голубчик, две недели в госпитале, а там посмотрим. Главное, чтобы вы не усугубили ситуацию, — сказал доктор.

— Командир, ты меня извини. Подвёл, — сказал Рашид.

— Лечись. И больше к этой дамочке не ходи. Не забудь доктору рассказать кто она. Пусть и её подлечат. А то ещё кто-нибудь к ней наведается ненароком.

Следующим утром началась уже основная работа. С первыми лучами солнца мы вырулили на магистральную рулёжку с Тобольским и приготовились к взлёту.

На полосе в это время уже стояла пара МиГ-29 в готовности взлететь на сопровождение Як-44. Экипаж «Тарелочки» в свою очередь ждал на предварительном старте.

— 715-й, паре взлёт, — запросил ведущий пары МиГ-29 и получил разрешение от руководителя полётами.

Самолёты разогнались по полосе, отбрасывая чёрный выхлопной дым. Одновременно оторвались от полосы и начали отворот влево. Следом взлетел Як-44 и МиГи начали его сопровождение.

— 201-й, парой к взлёту готов, — доложил Тобольский.

Я ещё раз посмотрел на приборы. Все параметры в норме. Левая рука лежала на рычаге шаг-газ. Сам вертолёт слегка покачивался, а в эфире уже шёл плотный радиообмен. Штурманы наведения начали принимать информацию.

— 201-й, по команде, — произнёс с борта Як-44 один из операторов.

Ка-50 «молотили» уже несколько минут. А ведь мы ещё даже не знаем площадку подскока.

— 201-й, воздух! Точка 2, — дал команду оператор Як-44.

— Принято. 2-й, внимание, взлётаем! — дал мне команду Тобольский.

Я аккуратно поднял рычаг шаг-газ. Ка-50 медленно начал подниматься и оторвался от бетонной поверхности.

— Паашли! — скомандовал Олег Игоревич, и я отклонил ручку управления от себя.

Парой мы заскользили над земной поверхностью. Пришлось подняться чуть выше, чтобы нас мог наблюдать оператор с борта Як-44.

Точка 2 — площадка в районе населённого пункта Хан-Шейхун. Там нас должна была ждать цистерна с топливом, пара прикрытия из числа сирийских Ми-24 и, соответственно, охрана этой самой площадки.

Полёт проходил ровно. На первом этапе надо было обойти хребет Эль-Бельас. Однако рядом с ним был и ещё один — Шумария. Между ними и необходимо пролететь.

Несколько раз я сманеврировал рядом с сопками, и мы вышли на равнинную местность. Позади остались города Хомс и Хама, а внизу пустыня начала сменяться предгорьями Джебель-Ансария.

— 1-й, наблюдаю площадку, — дал я знать Тобольскому, увидев перекрёсток дорог недалеко от населённого пункта.

Непривычно, когда в кабине не с кем поговорить, пошутить или что-то обсудить. В эфире всё равно много не поговоришь. Да и места не совсем много. Всё как в истребителе.

— Тарелка, 201-й, наблюдаем Точку 2, — доложил Тобольский на борт Як-44.

— Понял вас. 002-й передал, что посадка разрешена, — ответил оператор.

Видимо, Мулин держит связь с воздушным пунктом управления.

Площадка уже рядом. Видны оранжевые флажки и призмы, обозначающие место посадки. Уже и топливозаправщик на месте. Не хватает только Ми-24, которые должны прикрывать.

— Наблюдаю, готов к посадке, — доложил я.

Тобольский шёл от меня слева и чуть впереди. Я продолжал внимательно смотреть на площадку.

— И никого, — проговорил в эфир Олег Игоревич.

Есть ощущение, что нас никто не ждёт. И только я об этом подумал, в левый борт будто ударило молотком.

Вертолёт тряхнуло. Первый Ка-50 начало болтать.