Сочинения. Письма

18

Приискатели двинулись. На золото! К Зейску! «Плюем на Бом — В дальню тайгу идем». А безвестный Митрич Слезно крестил семейство И наказывал Беречь Хозяйство и дом. И, пьяная, у плетней До рассвета по-птичьи Танцевала косматая Митрича тень, — Это собиралась На заработок-добычу Лапотная сила И мочь Деревень. Изба развалилась. Нечего ждать подмогу. Какое уж хозяйство? Почти что гол. И, хлебушка поев С кваском На дорогу, До свиданья, милая! Айда, пошел!

19

А которые побогаче — Тоже, как же! — Детей собирали, Что на свадьбу, отцы. Каждому по лошади — Вороная — сажа! Татарские орешки — Подвешены бубенцы. Под носом богатство! Мало что кто в достатке! К северу, К Зейску Путь стремя, Ехали новобранцы золотой лихорадки, Бабы, провожая, Шли у стремян. И кой-где уже лавочник сапоги и ситцы, Провизию вез… «Дорога не далека. Амуниция нужна. Снедь пригодится. А там, Глядь, Не обидите и старика».

20

И в городах дальних Тысячелистно Газеты подогревали: «Ура!» — Золотой азарт. Усы распушив, Узкогрудым гимназистам Позолотевшим глазом Моргнул Брет-Гарт. Они бросили стихи писать. Сапоги обули. Они докажут Папахен и мамахен — черт возьми! Их перехватывали Где-нибудь В Саратове или Туле, Но иные прорывались, Чтобы полечь костьми, Чтобы сгинуть В призейских глухих просторах: Не вини, пащенок, ежели слаб! Уцелевших же Приискатели вошь в проборах Заставляли искать. И любили заместо баб.

21

А в трехстах верстах от Зейска Грохотали бутары — Аж в Зейске Слышен был Кирок Стук: Артемию Федулычу Синицыну Не хватало тары — Для заброски товара! На мельницах не хватало рук! Мельницы ждали Его руки мановенья. Монополия его, вот он каков! Населению мелет Лишь Для потребленья — Остальное для себя И для приисков. И за пуды муки Орудует, Как захочет! Не давая очухаться И дела постичь, Захватывает россыпи За площадью площадь, Проценты берет С золотых добыч!

22

Он оборачивался, Оборотливый, Скоро. Он брал и веху ставил: «Трогать не сметь!» Он непослушных Смирял измором, Он дьяконов Мог заставить Славу петь: «…Слава пресвятому Оборотному капиталу — Родителю богатств, Машин И красот. Да преклонятся перед ним От стара до мала, Да увеличится И возрастет! Слава стопе его, Что крепко встала На тех, кто безропотен, Нищ И наг, — Слава, слава оборотному капиталу, Творцу и вседержителю Всяких благ!»

23

Впрочем, И другие не дремали, к слову, Тоже подрабатывали, Как могли: Ангелы кожевенные — Ивановы, Ангелы скобяные — Золотаревы И прочие многие Короли. Разрастался вкруг Зейска Купецкий нерест — Кто крал втихомолку, Кто прямо брал… Купцы надвигались В поддевках через Рвущий надвое закаты Урал. Купцы надвигались Сквозь одичалые пурги, Улыбчивые, Ноздри крылами раздув, И вот уже Орел из Санкт-Петербурга Повернул на восток Золоченый клюв.

24

Так хищник степной, Оглядывая просторы, Круглую голову утопив в плечах, На сопке сидит, Кривую отставив шпору, С недобрыми Янтарями в очах. И вдруг обеспокоится, Заметив что-то — Там, далеко, Где с небом земля сошлась, — Чуть привстает, И вздрагивает Перед полетом, И с клекотом срывается, Почти смеясь! И на крыльях Золотом отливает Сила: Сбить добычу! Прокусить ей тонкое горло! Ага! Но, нырнувшая сбоку, С размаху когти вцепила Опередившая добытчика Пустельга.

25

Но Синицын вцепился. Крепок, прочен. Он ставил веху, И чтоб трогать не сметь! Треть государству, Треть — для прочих И Артемию Федулычу третья треть! Зануздали золото! Ого! Пора зануздать воду! — На первой пристани Оркестром Исполнен марш: Артемий Федулович Изволили пустить пароходы И стаю Тяжелых девушек — Барж. Первая пристань В зелень убрана, Подняты копья литых якорей. Ура! Пароходы Дымят Трубами. Ура! Да здравствует Россия И город Зейск!

26

Ура! Букеты! Якоря подняты! Капитан в белом кителе: «Полный ход!» Генерал-губернатор На пляшущих сходнях Артемию Федуловичу руку жмет. Платки. Пароход захлебнулся ревом. Чайка. Чайки! Чайки летят с песка! На своем пароходе, В костюме чесучовом, Артемий Федулович — На свои прииска! И покуда пароходу Чалки отдали И он, пошевеливая лапами, Пошел, — Верст за триста отсюда, В сукне и крахмале, Управляющих Выстраивался Частокол.

27

Сам наехал! Веселый, Дорогою не измучен — «Все так ездить будете», — Он не жалеет затрат. Сотня Украшенных лентами Таратаек гремучих В пыль и смятенье одела тракт. «Сухо! Леса близки! Не горите ли? Ха! Бараки отстроили? Давно пора!» …Выстроенные в шеренгу Откормленные смотрители, Выставив груди, Прогрохотали: «Ура!» Сам наехал! И на первом празднике званом Оглядел барак, Обращенный стараньем в зал, Подошел к инженерше Марье Иванне И «На сопках Маньчжурии» — Приказал.

28

И в сверканье плеч ее, До ласки охочих, Плыл по заводям вальса! Король! Пар и л! И, разыгравшись, Гонцов от «рабочих» Именными наградами одарил. Но когда наутро С помпой, С треском Обходил рабочих, Выстроенных в парад, Кто-то из рядов спокойно и веско Послал ему вдогонку: «Наехал, гад». Он не обернулся, Улыбчив прошел, однако Приставу пальцем погрозил: «Смотри, Как же это так, Любезный вояка, У тебя, оказывается, Есть бунтари?..»