Советская поэзия. Том второй
Шрифт:
‹1964›
* * *
Душа бунтует, видя черноту Замерзших трав. Душа моя терзается, Когда звезда, сгорая на лету, В насыпанный могильный холм вонзается. В чем смысл? Где милосердие найти? Зачем так беспощадно расточается Все сущее?… Приходят — чтоб уйти. Ушедший — никогда не возвращается… Душа бунтует: отчего все бренно, Что беспредельной создано Вселенной?… А разум мой спокоен. Все — в пути. Что домыслы?… Все движется, вращается. Не вечен мир. Приходят — чтоб уйти. Ушедший никогда не возвращается. Спокоен разум… Бесполезен спор. И все мне ясно: непреклонно-строгий Давным-давно объявлен приговор И истекли обжалованья сроки. ‹1968›
* * *
Я
‹1969›
* * *
Давай, дорогая, уложим скарб и одежду, Оставим наш город и этот ветшающий дом, Где в красный наш угол уже не мечта и надежда — Все чаще садится тоска и печаль о былом. И время, как тень, все длиннее у нас за спиною, Вся прошлая жизнь, где забот и обид — без конца, Где столько могил за кладбищенской длинной стеною И столько утрат захоронено в наши сердца. Чем день истомленней, чем сумерки к вечеру ближе И тени заметней — тем глуше и тише река, Ведь к ночи и волны ленивей и медленней лижут Прибрежный песок, не стремясь сокрушить берега. Давай соберемся чуть свет и уедем отсюда В какой-нибудь сказочный город — ведь есть города! Клянусь, я веселым, я праздничным спутником буду, Скажу: посмотри, нам сияет другая звезда!.. У нового города памяти нет и не будет, Той памяти горькой, впитавшейся в вещи, в черты… Пусть здесь остается без нас и о нас позабудет То время, когда обо мне так печалилась ты. Останется наше далекое, доброе детство На кончике тропки лесной, где и солнце и тень. И молодость наша останется с ним по соседству, У старых ворот, там, где встретилась ты мне в тот день Послушай! Постой! Повтори, мне покуда не ясно — Как ты говоришь? Мы уедем, и сменим жилье, И молодость бросим, и в городе новом, прекрасном Останемся жить? Только как же нам жить без нее? Как жить без нее?… Повторил я последнюю фразу, И стало мне грустно, и стало мне холодно сразу. Нет-нет, не теперь, мы еще поразмыслим над этим… Наверное, мы никогда никуда не уедем. ‹1969›
* * *
Под ногами земли ты не чуешь, Мир от взгляда цветет твоего… О юнец, отчего ты ликуешь, Отчего так горишь, отчего Не найти твоей радости края?… «От любви я сгораю, сгораю…» Муж почтенный с седыми висками, На исходе вечерней зари Что грустишь? Что за тайное пламя Опалило тебя изнутри, Одолела тревога какая?… «От любви я сгораю, сгораю…» ‹1970›
* * *
Я умному тайну открыл, Доверил ему свои боли, И тут же по собственной воле Он в сына меня превратил. Я глупому тайну открыл, Доверил я глупому тайну, И он меня сразу случайно, Невольно в раба превратил. ‹1970›
* * *
Я знал успех, с удачею водился, Видал почет, победы торопил… На иноходца славы не садился, Но золотую гриву теребил. Не таял я пред радостью бегущей — Не поддаваясь чарам, верил я, Что счастье — впереди, оно — в грядущем, Что сказочная за морем земля. Но вот случилось как-то на рассвете: От счастья обмер, как в волшебном сне… — Я самая счастливая на свете! — Любимая тогда сказала мне. ‹1970›
ПТИЦ ВЫПУСКАЮ…
Все завершил. Покончил с мелочами, И суета осталась позади… И вот сейчас с рассветными
лучами Птиц выпускаю из своей груди. Идущие на бой во имя чести! Вам — первый дар, всем прочим не в укор: Для вас, взгляните, в дальнем поднебесье Орел могучий крылья распростер. Те, кто в пути! Вам — бодрым и усталым — Шлю журавля сквозь ветер в ранний час… Кукушку, чтобы долго куковала, Больные, выпускаю я для вас. Влюбленные! К вам соловей, неистов, Рванулся — петь все ночи напролет. Томящиеся врозь! Вам голубь чистый К надеждам старым новые несет. Отчаянных, и робких, и недужных — Всех одарю я, всех вас птицы ждут… Нет только ничего для равнодушных, Пускай без птиц — как знают, так живут… Все завершил. Покончил с мелочами, И суета осталась позади… И каждый день с рассветными лучами Птиц выпускаю из своей груди. ‹1970›
* * *
Чингизу Айтматову
Была моя жизнь непрерывной игрой, Я сам — то огромен, то мал. То нечет, то чет, то отлив, то прибой, Успех набегал на провал. К находке была мне потеря дана, К добру — своя толика зла… Любовь никогда не являлась одна, Печаль по пятам ее шла. Едва благочестье меня усмирит, Как бес уже шепчет свой вздор, Чем громче хвала надо мною гремит, Тем в сто раз страшнее позор. Наверно, рубеж через сердце идет, Чтоб с полднем не спуталась мгла, Чтоб радость, достигшая самых высот, До счастья дойти не могла. Была моя жизнь непрерывной игрой, Был жребий и странен и шал: То нечет, то чет, то отлив, то прибой, Успех набегал на провал. Сквозь легкость удач я джигитом летел В исканьях я к мужеству шел, Но лишь от печалей, от слез и потерь Я голос поэта обрел.‹1971›
* * *
Ты в этот раз вдоль моря шла ко мне. Пустынный берег будто не кончался. Ты по песку ступала в тишине — И в золото он тут же превращался. И чайки свои сизые крыла В тумане золотом в тот час купали. Едва ракушки в руки ты брала, Как сразу в них жемчужины сверкали. Ты гривы волн движеньем легких рук Ласкала тихо, наклонясь к прибою… Вот ты коснулась их — и море вдруг Все золотом зажглось перед тобою. И солнце украшеньем золотым Не в небе — на груди твоей горело… Один лишь раз я видел мир таким. Сон или явь?… Кому какое дело! От моря лесом уходила ты, Вилась тропинка золотая следом… Зажглись тоскою золота кусты… Да, это осень… Нет сомненья в этом… ‹1971›
* * *
Не блещу я… Жизнь меня изрядно Потрепала, но не обкатала, Тень моя длинней в луче закатном, Правда, робость душу не сковала. Светят мне по-прежнему маняще Зори всех надежд и ожиданий. Правда, озаряюсь я все чаще И закатами воспоминаний. «Доброго пути!» — ветрам кричу я, Детскою доверчивостью движим, На гору взберусь — и уж лечу я, Сам в седле — лишь всадника увижу. В небе птица песнею зальется, Кажется, мгновенья нет прекрасней! На земле вдруг кто-то улыбнется — Кажется мне, в целом мире праздник! …Я тревожусь, хоть и все в порядке, Нет запретов — сам преграды строю. Всем слезам я верю без оглядки, В клятвах сомневаюсь я порою. Солнцу я кричу: «Ровесник, встань же!» Дерзко?… От себя куда я денусь! Просто я доверчив, как и раньше, Медленно седеющий младенец… Что ж, и впредь мне, если живы будем, Разума, как видно, не набраться!.. Подлинной цены вещам и людям Так и не узнаю, может статься. ‹1971›
МИНУВШЕМУ — БЛАГОСЛОВЕНЬЕ
На прошлое свое я не в обиде: Я больше радости, чем горя, видел, Благодарили больше, чем ругали, Друзьями был богаче, чем врагами. Нужда — как приходила — проходила, Она меня насквозь не прохватила. За мною не бежала черной тенью, — Минувшему я шлю благословенье! Мгновения мне наносили раны, Но годы даровали излеченье, И я забыл те раны, как ни странно, — Минувшему я шлю благословенье! Коль виноват был раз — не обессудьте: Сто раз добро творил во искупленье… Простите прегрешения мне, люди! — Минувшему я шлю благословенье! Настанет час — я вам махну рукою, Немея… И поймете вы в мгновенье: В минувшее я ухожу, в былое… Оставшимся я шлю благословенье… Грядущему кладу земной поклон.
Поделиться с друзьями: