"Современный зарубежный детектив". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Я вижу только его спину.
— К Жаклин? — спрашивает Ула.
Бьянка как будто удивлена:
— Она пригласила нас?
— Она собирается позвать всех соседей, — объясняет Микки.
Бьянка вдруг вскакивает, кричит и размахивает руками:
— Фу! Убери его! Кыш!
Ее напугало что-то под столиком. И только когда Ула выгоняет его оттуда, я понимаю, что это голубь. Обычный маленький сизый голубь.
— Они омерзительны, — говорит Бьянка.
Странная она. Из кожи вон лезет, чтобы казаться сильной и уверенной, а на самом
— К сожалению, получилась накладка, — говорит он. — День рождения Жаклин выпадает на субботу, в которую Оке хочет устроить этот их праздник двора.
— Вот ведь черт, как всегда, — говорит Ула. — Вечно у нее так.
— Это просто совпадение, — произносит Микки.
— Отнюдь, — уверен Ула. — Жаклин такое любит.
Нет, не любит. Ула врет. Мама никогда не сделала бы это специально.
— Я не пойду к ней. Оке предупреждал всех заранее.
Он ревнует к Микки? Причина в этом. Ула тоже просек, что мама клеит Микки.
Хотя в последнее время он в основном бегает за Бьянкой.
Они друг другу подходят.
— Да, Оке, видимо, предупреждал заранее, — говорит Микки. — Жаклин наверняка просто забыла дату.
— Не думаю, — возражает Ула.
— В любом случае Оке был первым, — говорит Бьянка. — Ей придется перенести свой праздник.
Микки занимает нейтральную позицию:
— Вы делаете из этого слишком большую проблему. Я уверен, что все можно решить так, что никто не останется недоволен. Праздники — это же приятно, разве нет?
Мне становится жарко. Я прижимаюсь руками к забору, отворачиваюсь от щели и упираю взгляд в дерево.
Все линии бледнеют и размываются, я вижу перед собой отца. Он примерно такой же, как Микки. Простой и с большим сердцем. Сзади раздаются шаги, и я возвращаюсь в реальность.
— Что ты тут делаешь? — спрашивает меня Петер.
31. Mикаэль
После катастрофы
Суббота, 14 октября 2017 года
— Что происходит?
Я распахиваю дверь в палату отделения реанимации, но Бьянки там нет.
— Она же пришла в себя. Вы сказали, что мы можем поехать домой, а ей нужно отдохнуть!
Я хожу по помещению взад-вперед, Сиенна с детьми сидят на стульях. Медсестра говорит спокойно и сдержанно:
— У Бьянки резко поднялось давление. Она сейчас в рентгенологии, ей делают новое сканирование мозга.
— Но все же было хорошо. — Я размахиваю руками, а медсестра делает шаг к стене и говорит:
— Как только у врачей будут новые результаты, они расскажут о прогнозах.
Я закрываю лицо руками. Я больше не могу. Я хочу провалиться, исчезнуть. Но потом вижу детей и понимаю, что не могу их предать.
— Идите ко мне!
Вильям и Белла садятся ко мне на колени, я держу их за руки, прижимаюсь лбом к их маленьким телам и говорю:
— Все будет хорошо! Все наладится.
Рядом
стоит Сиенна. Ее лицо напоминает портрет, на котором потекли краски.Вместо глаз и рта — провалы.
— Она же пришла в себя, — повторяю я. — Операция была успешной.
Снова и снова твержу, что все будет хорошо. Глажу детей по голове, треплю по щеке Вильяма и целую Беллу. На моих губах соленые детские слезы.
Время почти не движется. Стены накреняются, воздух густой и горячий. В ушах шум аппаратуры.
Когда открывается дверь, мы все вскакиваем.
Бьянку перекладывают с каталки на кровать. Бьянка не шевелится. Ощущения покоя в лице больше нет. Она спит тяжелым сном с силиконовой трубкой во рту.
— Любимая…
Я закрываю глаза, и в воображении начинают мелькать картинки. Бьянка в свадебном платье и босиком на пляже, священник под тентом и развалившийся от времени псалтирь. «В горе и радости, пока смерть не разлучит нас». Курсы подготовки к родам, на которых я так усердно выполнял упражнения на дыхание, что у меня закружилась голова, и мы оба разразились диким хохотом и сбежали, взявшись за руки, под возмущенные нотации акушерки. Фотография с Майорки на полке в гостиной: у каждого на руках счастливый ребенок, Бьянка на цыпочках, и наши губы соприкасаются… Навсегда.
— Я люблю вас, — шепчу я и смотрю на них по очереди: Бьянка, Вильям, Белла.
Слезы останавливаются, когда появляется доктор Ариф, лицо его серьезно.
— Я хотел бы поговорить с вами.
Я иду за ним в коридор, и у меня подкашиваются ноги. Он открывает дверь, и мы заходим в соседнюю комнату.
— Присаживайтесь.
Я сжимаю руками колено.
— У Бьянки резко повысилось давление, — говорит Ариф, — нам с трудом удалось ее реанимировать.
— Но почему…
Хочу ли я это знать?
— К сожалению, рентген показал, что небольшие кровоизлияния в мозг продолжаются.
Я качаю головой. Пусть он ничего больше не говорит.
— Мне очень жаль, — произносит Ариф.
Я не понимаю. Совсем недавно Бьянка была в сознании, я с ней разговаривал.
— Что это может означать? — спрашиваю я.
Доктор Ариф делает глотательное движение. Мои руки начинают трястись.
— В нынешнем положении мы ничего не можем сделать. Нужно ждать и наблюдать.
— Но должно же быть что-то, что ей поможет! А нельзя сделать еще одну операцию?
— К сожалению, риск слишком велик. При операции придется пожертвовать относительно большим участком мозга. Оно того не стоит. Бьянка никогда не сможет ходить или говорить. Когнитивные функции тоже будут серьезно нарушены.
Как объяснить это детям? Ничего нельзя сделать.
— То есть остается только ждать? — спрашиваю я. — Снова ждать?
Ариф закрывает глаза:
— Я очень вам сочувствую.
Я смотрю на него, и картинка перед моими глазами распадается на части, я вижу звезды и тени. А потом провода обрываются, и все погружается во тьму.