Союз Тигра и Дракона

Сюаньжень выудил из рукава ещё три медных монеты.

— А теперь погадайте моему другу.

Слепец сжал запястье Ван Шэна и усмехнулся.

— Князь-призрак пожаловал? Я с такими, как ты, дела обычно не имею, но, раз заплачено, то скажу, что в доме твоём призраки умножатся. А теперь ступайте отсюда с миром.

Сюаньжень добродушно рассмеялся и двинулся к выходу. За ним пошёл и раздосадованный Ван Шэн. Они залезли в повозку, и тут Шэн спросил, зачем Сюаньжень решил погадать? Милостыню дал? Тот покачал головой.

— Он вправду слепец, но сыт и ухожен. От него исходит запах крепкого, здорового тела. Но как это возможно, если он занимается низким лживым ремеслом? Почему его кормит хозяин чайной, — это я понимаю, но если он постоянно лжёт, откуда у него клиенты? Вот и я решил проверить, тем более что от шести медяков меня не убудет…

— Тот вздор, что он нам наговорил, и одного медяка не стоит!

— Почему? Он мгновенно понял, кто мы, значит, кое-что кое в чём смыслит. Ну а предсказание… Что нам до него? Я не верю в предсказания.

Алое закатное солнце разливало на стены и проспекты Чанъани жидкое золото. Лежащие вдали горы текли, словно волны, набегая одна на другую. Башня Диких гусей стрелой прорывалась к небу, казалось, упираясь вершиной в Небесный дворец. Семь её этажей задевали края облаков, стремительно летящих к югу под легкий шум ветра и пронзительные крики птиц. Зеленый кустарник с обеих сторон сжал дорогу, идущую вдоль дворцовых построек, и вскоре Сюаньжень и Ваш Шен оказались в центре города у своего дома.

Заслышав их приезд, из дома стремительно выбежала бледная перепуганная Юншэнь.

— Шэн! Брат Сюаньжень! Беда! Сюли пропала!

Глава 49

«Кань». ? Повторная опасность

Пока успех не наступил, можно

извлечь пользу даже из его ожидания

Сюаньжень побледнел и переглянулся с Шэном. Сейчас оба забыли о предсказании старика Лян Вана и просто осознали то, что услышали. Ван Шэн потер заколовшие виски и нервно заговорил.

— Надо бежать в судебный магистрат, поднимем людей, обратимся и к канцлеру Цаньяо, попросим помощи в ямэне и найдем Сюли.

Сюаньжень покачал головой.

— Нет. Заезжай во двор, надо всё обдумать.

— Что? Как можно в такой ситуации терять время?

Сюаньжень сам начал заводить лошадей во двор и разгружать повозку. На его физиономии нарисовалось странное выражение. Шэн закрыл ворота и снова обратился к другу.

— Что будем делать?

— Размышлять. Сестра Юншэнь, принеси-ка нам чаю…

Юншэнь тут же принесла чайник.

— Сюли говорила, что я надоел ей? — спросил он Юншэнь. — Почему она ушла?

— Что? Ты с ума сошел, братец? Она сшила к твоему возвращению новое платье и пошла на рынок купить к нему пару новых заколок. Ушла утром, в час Дракона, сказала, что скоро вернётся, но её долго не было. В час Козы я послала слуг на рынок, они обошли все места, где она бывала, но её не нашли! Они расспросили торговцев, но никто её не видел, только господин Ма из лавки украшений подтвердил, что она купила у него утром, во второй четверти часа Дракона, две шпильки и ушла.

Лицо Ван Шэна на глазах потемнело, лицо Сюаньженя, наоборот, утратило бледность и порозовело.

— Хорошо, — кивнул он.

— Что же тут хорошего? — изумился Ван Шэн. Спокойствие дружка порядком удивляло его.

— Если сама Сюли захотела покинуть меня, я не смог бы удержать её. Но если её всего-навсего похитили против её воли, это сущие пустяки. Однако, опасность, безусловно, есть, и немалая.

— Пустяки? Когда тот Сюэ пялился на неё на гонках Драконьих лодок, ты рычал и чуть голову ему не откусил, даже на яйца его в каталажке покушался, а сейчас, когда ее похитили, ты спокоен? Конечно, она в опасности!

— Шэн, — с упреком обронил Сюаньжень, — меня бесила его похотливая рожа, а не опасность, угрожавшая Сюли. Ей ничего не угрожало. Просто ты кое-что упускаешь из виду. Сюли — не женщина, Сюли — Суянская лиса! Опасность угрожает городу. Я не думаю, что погибнет вся столица или императорский дворец, но, зная мою дорогую жёнушку, думаю, что беды не миновать. На площади уже пробили время комендантского часа. Через час перекроют улицы. Нам надо успеть пробраться на Пагоду Диких гусей.

— Зачем?

— Чтобы найти её, разумеется, и остановить. Пошли.

— Пешком? А почему бы тебе не обратиться лисом?

— Во-первых, ещё светло, а не ты ли сам учил меня осторожности? Во-вторых, я не знал, что тебе понравились полеты в ночном небе, а в-третьих, я тебе говорил, что обращаюсь в лиса, только когда взбешен. Сейчас я просто обеспокоен и потому превратиться не могу. Но нам надо спешить. О, возьмём чайник…— И вялая расслабленность Сюаньженя тут же сменилась бурной горячкой.

Они добрались до пагоды. Расположенная в северной части храма Дацянь, построенная в третий год правления Юнхуэй монахом Сюаньцзаном, чтобы сохранить сотни санскритских писаний Сюаньцзан третий год правления Юнхуэй монахом Сюаньцзаном, чтобы сохранить сотни санскритских писаний и статуэток Гаутамы Будды, которые он привез из Индии, пагода представляла собой семиэтажное сооружение с окнами на четыре стороны света. Увы, в правление династии У Чжоу башня была повреждена из-за сорняков, проросших между кирпичными швами, и тогда императрица УЦзэтянь и столичная знать пожертвовали средства на снос первоначальной башни и перестройку ее в семиэтажную башню в стиле квадратного павильона.

С её высоты был виден весь город.

Сюаньжень прошептал на ухо Ван Шэну.

— Ты видишь стражника у входа в башню?

— Конечно.

— Вселись в него, пусть он откроет мне дверь и отвернётся. Я войду и затащу твоё тело наверх, потом присоединяйся ко мне.

— Хорошо.

Несколько минут спустя Сюаньжень притиснулся в открытые двери пагоды, протащил внутрь дружка и огляделся. На внутренних стенах пагоды были выгравированы статуи Будды, который благосклонно взирал на входящих. На верхней части стелы был любовно выгравирован свернувшийся в спираль дракон, бока которого украшала резьба из вьющейся травы, а на пьедестале ликовали, играя на музыкальных инструментах, веселые небесные существа.

В кирпичных нишах по обе стороны от южной двери первого этажа пагоды крепились две каменные таблички. Одна содержала предисловие для Священных Писаний, переведенных мудрым монахом Сюаньцзаном, написанное императором Тайцзуном на двадцать втором году эры Чжэнъуань.[1] Другая содержала предисловие к тем же учениям, написанную императором Гаоцзуном.

Пока Сюаньжень раздумывал над вопросом, зачем было писать два предисловия к одному и тому же трактату, к нему присоединился Ван Шэн.

— Так, что будем делать дальше?