Стихотворения и поэмы

По нагорьям скитаясь твоим, В каждом сердце я видел беду, Но таких, как моя, Алагяз, Не нашел и вовек не найду. Эй вы, птицы Манташа-горы, Ваши яркие перья пестры, Но, когда бы вам горе мое, Почернели б вы, как воронье. Эй вы, ветры Манташа-горы, Вы от века свежи и добры, Но, бедою намучась моей, Стали б вы ядовитее змей. Мне крылами уже не взмахнуть, Дай приникнуть к тебе, Алагяз, Сердцем к сердцу больному прильнуть, Кровью слез изойти, Алагяз. 22 августа 1898 Одесса

59. «Схороните, когда я умру…» Перевод А. Блока

Схороните, когда я умру, На уступе горы Алагяза, Чтобы ветер с вершин Манташа Налетал, надо мною дыша, Чтобы возле могилы моей Колыхались пшеничные нивы, Чтобы плакали нежно над ней Распустившие волосы ивы. Ноябрь 1898 Казарапат

60. «Луна, словно лебедь сонный…»* Перевод С. Шервинского

Луна, словно лебедь сонный, По небу-морю плывет. Мой домик, луной убеленный, Мерцанье, чуть видное, льет. Ни звука. Лишь сердце поэта — Голос большой тишины, Обняв все стороны света, Звенит в серебро луны. 1898

61. «Беда со мной, всегда со мной…»** Перевод В. Рогова

Беда со мной, всегда со мной, Куда б ни шел — спасенья нет. Когда любимая молчит, Нигде мне исцеленья нет. Уйду за тридевять земель, Исчезну — пропади и след, Ветрам, морям печаль отдам: Пускай развеют бремя бед. Душа и мир — в тоске, во мгле, Куда б ни шел — спасенья нет. На камни голову склоню, Уйду, навек покину свет… 1898 Одесса

62. «Ах! Горе и боль нам даны на земле…» Перевод Вс. Рождественского

Ах! Горе и боль нам даны на земле, И радостных дней не видим мы Ах! Вся наша жизнь прошла во мгле, Нам всё непонятно средь этой тьмы. Богатые люди едят и пьют, Пышный стол жизни для них накрыт,— А пасынков мира лишь слезы ждут, И к доле счастливой нам путь закрыт. Жалкий бедняк проливает пот, Из каменной почвы хлеб растит, Возами его богачу везет, Богач-угнетатель и пьян и сыт. Жалкий бедняк в цепях нищеты Голоден вечно, в лохмотья одет. Как же оставить можешь ты Этот строй жизни, жестокий свет? Ах! Горе и боль нам даны на земле, И радостных дней не видим мы. Ах! Вся наша жизнь прошла во мгле, Нам всё непонятно средь этой тьмы. 1898 Одесса

63. «Я спал, и море снилось мне…» Перевод С. Шервинского

Я спал, и море снилось мне. Был ясен кроткий вал. Один лежал я и во сне От раны изнывал. Дышало море тишиной В раздумье без конца. Язвила рана болью злой Живого мертвеца. Лишь голос нежный пел во мне, В сердечной глубине: То пела мать, ждала меня В родимой стороне. 1898 Одесса

64. «Хотелось сердце спрятать мне…» Перевод Т. Спендиаровой

Хотелось сердце спрятать мне Во мраке моря, в глубине. Всю горечь от тебя укрыть Навеки глубоко на дне,— У моря велика душа, Все тайны в ней погребены. Всё выслушает не дыша, Взволнуется из глубины. 1898 Одесса

65. «Бурное море в безумном порыве…»* Перевод С. Шервинского

Бурное море в безумном порыве Кусает обветренных губ гранит, А горе горькое — коршун злой — Без устали сердце мое когтит. Сбежать бы, сбежать — пропасть без следа В объятьях слепой стихии, Сердце укрыть под пенной волной, Где не водятся коршуны злые. О вольные волны, забросьте меня На берег далекий-далекий, Чтоб сердце уснуло, судьбы не кляня, На камень припав одинокий. 1898 Одесса

66. «Прибой, запенившись, кипел…» Перевод И. Бруни

Прибой, запенившись, кипел, Ложился на берег устало; А к морю по крутой тропе Ночная мгла спускаться стала. Бездомный, я давно не спал. Бегу от надоевшей жизни. Среди холодных, диких скал Хочу забыть родных и ближних… А на небесный трон, в тиши, Взнеслись созвездья, заблестели. Из мрачных тайников души Напевы звездами взлетели. И пели струны: «Близок срок, Увяла жизнь, и плакать поздно…» Пронесся тихий ветерок, Заплакали безмолвно звезды. 1898 Одесса

67. «Я любил, но любимую увели…»** Перевод Вс. Рождественского

Я любил, но любимую увели, Сердце взяв из груди, увели. О жестокий, безжалостный мир! Сердце вырвав мое, увели.