Столпник и летучие мыши

— Почему народ позеленел? Какие тому способствовали исторические, политические и биологические процессы? — встряла Лили.

Она вся подобралась, точно кот перед мышью, и приготовилась ринуться на поимку новых научных сенсаций. Вопросы физиологии всегда немножко затмевали ей разум.

— Милая, как ты права! — Светозар взвился, завертел по-птичьи головой, нервно задёргал хвостом, надломленно всплеснул руками. — Именно, предпосылки! Это такие механизмы, которые за несколько веков тихим сапом захватили русский народ в плен и трансформировали в рептилоидов-полукровок. Вон там она — вся причинно-следственная связь нашего сегодняшнего положения, все железные аргументы народного позора, — самодержец кивнул на библиотеку.

— Сблудила-таки Марфа, — Семён уронил буйну голову на грудь. — Ой!

Фру, стоя за спинами товарищей, ширнула обоих кулаком под рёбра. Излишнее любопытство никогда не доводило до добра. Девушке хотелось побыстрей закруглиться и, наконец, прилечь где-нибудь у водоёма отдохнуть. Сегодняшний денёк выдался на удивление насыщенным.

Правитель протестующе поднял лапки.

— Вы думаете… Нет-нет-нет! Марфа меньше всего виновата: ни за что не соглашалась идти за Поганыча! Однако змей уж больно хитёр оказался: кликнул на подмогу своих сородичей — драконийцев-рептилоидов из созвездия Драко. А те, как выяснилось, и сами умеют обращаться в сынов Земли, и какую угодно тварь могут превратить в человека. Вот так и стали гадёныши мирянами. Огадился русский народ по полной. И пошло-поехало. Начали пришельцы прибывать пачками: уж больно полюбилась им наша планета и дочери человеческие. Под конец вообще обнаглели: приволокли откуда-то два дополнительных солнца — видите ли, холодно им. Устроили настоящее пекло.

Захватчики всё переиначили по своему вкусу. Повадки, речь, одежда, нравы поначалу угнездились в забубённых головах, а уж потом просочились в кровь и светоносные души. Уколизация, генная модификация, радиация, цифровизация, химизация — всё пошло в дело. Повреждению русского человека оказала помощь наиподлейшая закулисная многоступенчатая акция с демонократией во главе!

Визитёры притихли. Лили, как медик, отлично понимала, о чём говорил глава государства. Она представила картину эволюции человечества — и сердце её взволнованно заколотилось от врачебного побуждения исследовать организмы нового типа. Хотя бы один организм.

Благодушие старца сменилось яростью. Его несло. Он всё больше ожесточался. Глаза зло сощурились и так сверкали, что было страшно с ними встретиться.

— Оккупантам не удалось справиться с русичами на «раз-два». Тогда они ополчились на иноземные страны. Что для русского мужика смерть, то для заморского обывателя — благо. Заграница-то с гадами быстро захороводилась. Прошли столетия, прежде чем иностранщина разухабилась, расплодилась подкожным клещом на теле Руси, да так, что не извести паразита. Всякая неправда, злопыхательство, зависть, предательство, блуд — в каждом доме прижились, стали вместо икон. Мерзость! Гадость! Ненавижу!.. Совесть была утеряна и даже слово такое забыто. Грабёж и войны раздеребанили планету в клочья. А всё для чего?!

— Для чего?! — хором выдохнули соратники.

— Для того, чтобы человечество поклонилось самому главному змею.

— Кому?!

Все трое подступили к патриарху и, вытянув по-гусиному шеи, сверху вниз напряжённо вглядывались в старика. Глаза его запропали в буграх суровых морщин, но гневные искры вылетали из-под кожаных складок и остро жгли. Перепончатые пальцы растопырились, яростно затряслись над головой; от них задуло, как от вееров. Рот чудовищно оскалился.

— Люциферу! Вот кому!

— Неужели? Не может быть! Как так?!

— А вот так! Поклонились и возблагодарили!

— За что?!

— За чудесную таблетку от всех проблем и от мук совести. Каждый, кто такую таблетку съедал, отправлялся на двадцать четыре часа в рай. Виртуальная действительность стала ежедневной целью жизни. Отработал все нормативы — получи волшебную пилюлю. Плохо старался — живи в реальном убогом мире.

— Как же это? Никак не уразумею я, — Столпник силился овладеть смыслом сказанного, но понял только одно: в третьем тысячелетии братьям и сёстрам жилось не сладко.

— Это хорошо, Семён Новгородцев. Меньше знаешь — крепче спишь. Одно тебе скажу: за глупость наших дедичей и отчичей отдуваться пришлось нам — тем, кто не поклонился. Причём, по всей строгости Божьего закона, — аж до седьмого колена. А если хочешь достоверно знать о том, как жили-были русичи в третьем тысячелетии, то оставайся, сын плотника. Мои книжные сокровища к твоим услугам.

Фру исподтишка ущипнула милого друга за мягкое место. Столпник вздрогнул и заторопился.

— Премного благодарствую, государь. Книгоположница у тебя знатная, наша разумихинская ей не чета. Только сегодня не судилось мне книжки читать.

— Молодец! Делу время — потехе час.

— Позволь, владыка, слово молвить.

— Ну?

— Прибыл я к тебе по спешному делу, с великой просьбой.

— Не тяни, говори. Для тебя — всё, что твоей душе угодно.

Царский гнев прошёл, как ливень, гроза миновала, и солнечное настроение устаканилось в очах повелителя.

— Надобен мне конь буланый да меч булатный. Слух прошёл по всей Руси великой, что тута они, в твоём царстве-государстве. Без них мне на змея никак нельзя итить.

Патриарх сделал круглые глаза, недоумённо захлопал голыми веками, добродушно хохотнул.

— Да на что они тебе сдались?

— Надо.

— Ну, раз надо, то будь по-твоему… — самодержец щёлкнул пальцами. — Мара!.. Организуй-ка мне, дочка, две рабочие единицы.

Мгновенно на «пороге», сияя кокошником и затканным сарафаном, появилась и исчезла царская дочь. Через минуту в государев «кабинет», играя мускулами и хвостами, вломились два высоченных громилы. Светозар Третий всем вручил по фонарю и проскользнул в маленькое отверстие сбоку. Процессия зашагала следом и оказались в широком тоннеле. Царь, Мара и рабочие сосредоточенно молчали, шлёпая по полу босиком. Пришельцы гремели берцами и переговаривались, разгоняя глубинную тишину, и, если бы не светильники, горящие на всю катушку, то не заметили бы трёхсаженного каменного заслона.

Амбалы, неуклюже задевая всех шипастыми хвостами, проковыляли в развалку вперёд и отодвинули доломитовую глыбу с такой лёгкостью, точно это был воздушный шар. Посланники устали удивляться, но нечеловеческая сила жителей подземелья потрясла. С такими не заспоришь: если что не так — одним пальцем заломают. Пожалуй, дипломатия в настоящее время — единственное оружие.

Мара не без грации повела корявой ручкой в сторону пролома, хищно ощерилась и мило процвиринькала*:

— Многоуважаемые спасители, приглашаю вас посетить наш краеведческий музей.

Выставочный зал напоминал клад разнообразного барахла. Оно валилось бы отовсюду, если б не стеклянные заслоны. Выдолбленные в стенах ниши были под завязку напичканы архаикой. Каменные тумбы и столы с экспонатами выстроились по центру грандиозного помещения бесконечной цепью. От обилия раритетов глаза разбегались. Под каждым экземпляром белела лаконичная табличка. Здесь целыми пачками хранились наконечники скифских стрел, глиняные греческие пифосы, татарские медные кувшины, серебряные монгольские чашки, мечи ливонских рыцарей, каски фашистских солдат и ещё много такого, чего никто из пришельцев никогда раньше не видел.