Страх — это ключ

— Извините, что разговариваю с ними на нашем древнем языке. Эти трое парней и полугода не прожили в этой стране. Мои сыновья не хотят нырять. Слишком тяжелая эта работа говорят. Поэтому приходится нанимать молодых ребят в Греции… Мне не нравится погода, мистер Толбот, — слишком хорошая ночь.

— Именно это я и сказал.

— Нет, — он энергично покачал головой, — слишком хорошая. Воздух слишком неподвижен. А легкий бриз? Он же дует с норд-веста. Это плохо. Сегодня вечером солнце просто пылало на небе. Это тоже плохо. Чувствуете, как маленькие волны раскачивают «Матапан»? Когда погода действительно благоприятная, небольшие волны ударяют в борта судна каждые три-четыре секунды. А что сегодня? — он пожал плечами. — Волны ударяют в борта лишь через двенадцать-пятнадцать секунд. Я хорошо знаю эти воды, мистер Толбот, вот уже сорок лет я здесь, и вряд ли кто-то знает эти места лучше меня. Надвигается сильный шторм.

— Сильный шторм? Во время больших штормов я чувствую себя отвратительно. Меня всегда укачивает. Скажите, было ли официальное предупреждение о том, что надвигается тропический циклон?

— Нет.

— Такие признаки всегда появляются перед ураганом?

— Не всегда, мистер Толбот. Нет, не всегда. Однажды, лет пятнадцать назад, поступило предупреждение о шторме, но этих признаков не было, ни единого. Рыбаки с островов вышли в море, и пятьдесят человек из них утонули. Но когда я обнаруживаю такие признаки, как сегодня, в сентябре, они совершенно точно предупреждают меня о приближении сильного шторма. И шторм бывает всегда. Эти признаки меня еще никогда не подводили.

— И когда разразится шторм?

— Может, через восемь часов, а может, и через сорок восемь — я не знаю. — Капитан указал на запад, откуда медленно катились длинные маслянистые волны. — Но придет он оттуда… Вы найдете снаряжение для подводного плавания в каюте внизу, мистер Толбот.

Через два часа мы на тринадцать миль приблизились ко все еще далекому шторму. Тринадцать миль за два часа, хотя судно шло полным ходом. Говоря сухопутным языком, максимальная скорость «Матапана» составляла чуть больше двенадцати километров в час. — Месяц назад два гражданских инженера, с которых взяли клятву молчать, снабдили выхлопную трубу двигателя судна подводным глушителем с оригинально выполненной системой перегородок. Работа была выполнена ими отлично и двигатель теперь работал очень тихо, но при этом вдвое уменьшилась его мощность. И все же «Матапан» двигался слишком быстро для меня. Поскольку я все больше убеждался в безнадежности своей затеи. — Чем дальше мы уходили в глубь освещенного звездами залива, тем глубже становились впадины между волнами и глубже становилось мое понимание невыполнимости того, что мне предстояло совершить. Но кто-то должен был сделать это, и этим человеком волею судеб оказался я.

Этой ночью луна так и не появилась. Постепенно начали пропадать и звезды. Перистые облака серыми простынями обкладывали небо. Затем пошел дождь, не сильный, но холодный, и Джон Займис дал мне брезентовую накидку, чтобы укрыться от дождя. На «Матапане» имелась каютка, но я не испытывал ни малейшего желания спускаться вниз.

Я, должно быть, задремал, убаюканный покачиванием суденышка, и как-то неожиданно почувствовал, что дождь перестал барабанить по куску парусины и кто-то — оказалось, это шкипер трясет меня за плечо.

— Вот она, мистер Толбот, Х-13.

Я встал, держась за мачту, — качка уже была довольно неприятной — и посмотрел в том направлении, куда он показывал рукой. Но он мог и не показывать — даже на расстоянии мили Икс-13, казалось, заслоняла все небо. Я посмотрел на нее, затем в сторону и снова на нее. Платформа не пропала. Я потерял всех, ради кого стоило жить, но, прежде чем умереть, я должен кое-что доделать на этом свете, а для этого мне нужно было попасть на нее, но мне хотелось бы быть сейчас как можно дальше от этой нефтяной вышки. Я испытывал страх. А вдруг мой жизненный путь окончится здесь? Я молил Бога, чтобы этого не произошло.

Глава 5

Раньше я слышал о нефтяных вышках, установленных в море. Однажды мне рассказывал о них человек, который их проектировал, но прежде мне не довелось видеть ни одной из них. И теперь, увидев ее, я понял, что конструкция вышки, возникшая в моем представлении на основании описания ее инженером, — это скелет, который необходимо облечь в плоть.

Я смотрел на Х-13 и глазам не верил. Вышка была громадной, на удивление угловатой и неуклюжей. Вышка была нереальной, сверхъестественной, спроектированной любителями научной фантастики начитавшимися романов Жюль Верна и романов о полетах в космическое пространство. Вышка, освещенная мерцающим, призрачным светом звезд, напоминала лес из громадных заводских труб, устремившихся ввысь со дна моря. Примерно посередине эти трубы пронзали массивную платформу. Справа, у самого края платформы уходила в небо конструкция из грациозно переплетенных балок, таинственная и кажущаяся хрупкой, словно сплетенная пауком сеть. Это была собственно сама буровая вышка.

Высота вышки чуть ли не вдвое превышала высоту труб, на которых установлена платформа. Вышка резко выделялась на фоне ночного неба, тем более что она освещалась белыми и цветными лампочками: одни лампы имели эксплуатационное назначение, другие служили предупреждением пролетающим самолетам.

Я не принадлежу к людям, которые, чтобы убедиться в том, что их окружают не химеры, а реальные предметы, начинают щипать себя. Но если бы я был одним из них, то это была бы самая лучшая возможность и причина ущипнуть себя. Привидься такое фантастическое марсианское сооружение, поднявшееся из моря, самому отъявленному пьянчуге, он в ужасе дал бы зарок пить только воду.

Трубы, насколько я знал, были металлическими полыми опорами, обладающими невероятной прочностью — каждая опора могла выдержать вес в несколько сотен тонн. Платформа вышки представляла собой в плане прямоугольник, длинна которого на глаз была где-то метров сто пятьдесят. Я насчитал на, видимой мне длинной стороне, семь таких опор. Следовательно, всего их должно быть четырнадцать..

Все это я знал, но знать и видеть своими глазами — не одно и то же.

Капитан опять тронул меня за руку, и от неожиданности я подпрыгнул. Я совсем забыл, где нахожусь.

— Что вы думаете о ней, мистер Толбот? Нравится, а?

— Да, красиво. А сколько, интересно, стоит эта игрушка?

— Четыре миллиона долларов, — Займис пожал плечами. — Возможно, четыре с половиной.

— Серьезное капиталовложение — четыре миллиона долларов.

— Восемь, — поправил меня капитан. — Нельзя просто так прийти и начать бурить, мистер Толбот. Сначала надо купить участок морского дна, — это примерно три миллиона долларов. Затем надо пробурить скважину глубиной скажем, три километра. Это обойдется еще в три четверти миллиона. Да, еще нужно чтобы повезло — сразу угодить в нефтяной пласт. — Займис умолк.

Восемь миллионов долларов. Да, надежным капиталовложением это не назовешь. На такое мероприятие может решиться только азартный игрок. Ведь геологи могут ошибиться в прогнозах. И они чаще ошибаются, чем попадают в точку.

Но какой дурак поверит, что такой человек, как генерал Блер Рутвен с его репутацией, пойдет на риск и выбросит на ветер восемь миллионов долларов! Он все рассчитал точно, он намерен получить баснословный выигрыш и ради этого выигрыша готов даже на то, чтобы преступить закон. Но что это за колоссальный приз? Существовал лишь один способ установить это. Я содрогнулся и повернулся к Займису:

— Ну и каков наш дальнейший маршрут к этой громадине?

Займис показал на ближнюю к нам сторону громадного сооружения:

— Видите корабль, пришвартованный рядом с платформой?

Я не видел корабля, но, присмотревшись, разглядел какие-то узкие, темные очертания длиной около восьмидесяти метров, кажущиеся ничтожно малыми по сравнению с громадным сооружением.

Я взглянул на Займиса:

— У нас будут неприятности из-за него, Джон?

— Вас интересует, не помешает ли он нам? Нет. Мы зайдем с противоположной стороны.