Таёжный, до востребования

Я в «Улыбке» ни разу не была и не испытывала особого желания. Выросшая на знаменитых слоеных трубочках и песочных корзиночках ленинградского «Севера», я не могла в должной мере оценить продукцию местной кулинарии, изобилующую кондитерскими жирами, яркими красителями и прочими сомнительными ингредиентами.

Пока я пыталась найти вежливый предлог для отказа, Дедов сказал как о деле решенном:

– Значит, договорились. Спасибо, что зашли. Рад был увидеться.

Дедов поднялся, я тоже. Он пошел к выходу, я пошла следом. Он распахнул дверь, и я вышла в коридор. Он пожелал мне хорошего вечера, я пожелала ему того же.

А потом дверь захлопнулась, и я наконец осознала, во что ввязалась.

13

На следующее утро я впервые за свою сознательную жизнь пожалела, что проснулась здоровой. Мне хотелось, чтобы меня настиг грипп, или краснуха, или, на худой конец, отравление. Я мечтала о высокой температуре, ознобе и тошноте. Спуская ноги с кровати, я надеялась, что они временно утратили подвижность. Но я оставалась такой же здоровой, как накануне, а это означало неизбежное свидание с Дедовым.

Я не понимала, как такое могло со мной произойти. Как я в принципе это допустила?

Временное помутнение рассудка? Гипноз? Неужели Дедов владеет техникой внушения?

В Журнале невропатологии и психиатрии недавно была напечатана статья про одну такую технику, разработанную на Западе якобы с лечебными целями. Будучи невропатологом, я хорошо понимала механизмы подобных методик и последствия их применения теми, кто наделен властью над другими людьми. Поэтому мое предположение вовсе не казалось маловероятным.

Но что толку от этих выводов, если следствие важнее причины? Секретарь райкома комсомола пригласил меня на свидание, и я согласилась.

Potissimum factum est [11] .

Я провела день в состоянии, близком к сомнамбулическому, заставляя себя фиксировать внимание на медицинских аспектах, чтобы не наделать ошибок и не навредить пациентам. К счастью, в этот день амбулаторного приема не было. Я не пошла на обед, отказалась от чая в ординаторской и к вечеру ожидаемо заработала голодное головокружение и желудочные спазмы.

11

Дословно: Произошло самое важное (лат.).

Я внушала себе, что все не так плохо. Дедов вовсе не неприятный человек. Он вежлив, умен, начитан. Его можно даже назвать симпатичным. Мы попьем кофе, поговорим на нейтральные темы и распрощаемся.

Ох, если б только можно было избежать этой встречи!

Я как никогда нуждалась в Нине. Но она возвращалась только в субботу. Значит, мне не с кем будет посоветоваться перед свиданием и некому излить душу после него. Впрочем, возможно, это к лучшему. Мне было стыдно, словно я совершила нечто такое, о чем нельзя упоминать в приличном обществе, словно я сама напросилась на это свидание или своим поведением спровоцировала Дедова обратить на меня внимание.

Кафе «Улыбка» находилось на углу Строителей и Ленина, рядом с универмагом. В вечерние часы здесь всегда было многолюдно, поэтому шанс встретить кого-то из знакомых был велик, а это сегодня не входило в мои планы.

Я быстро, на пределе возможностей, преодолела довольно приличное расстояние по Строителей, от угла Суворова до Ленина. Возле кафе толпились желающие попасть внутрь. Администратор периодически отпирал дверь, впуская и выпуская посетителей.

Дедова в толпе не было.

Часы показывали четверть восьмого. Неужели он не придет? Передумал, заболел, срочно вызвали в обком… Я очень хотела уйти, но заставила себя остаться. Возможно, Дедова просто задержали дела. Не застав меня, он решит, что дело не в его опоздании, а в том, что я передумала.

Я встала возле панорамного окна, делая вид, что оказалась здесь случайно и никого не жду. Настроение было хуже некуда. Меня раздражало буквально все: шумная толпа желающих попасть в кафе, пронизывающий ветер, выхлопы автомобилей, но больше всего – положение, в котором я оказалась. Никогда еще я не чувствовала себя настолько глупо, двусмысленно, неестественно. До вчерашнего дня никому не удавалось подчинить меня своей воле настолько, чтобы я согласилась прийти на встречу, которая заведомо не сулила ничего приятного.

Услышав стук по стеклу, я сперва не придала ему значения. Но когда стук повторился, на этот раз более настойчивый, я обернулась.

Отведя в сторону тюлевую занавеску, из зала на меня смотрел улыбающийся Дедов.

Я натянуто улыбнулась в ответ. Он махнул рукой в сторону входа и что-то произнес. Я не умела читать по губам, но догадалась, что он просит меня подойти к двери.

Под возмущенные крики «куда без очереди?!» я прошмыгнула мимо администратора – мужчины средних лет с бегающими глазками и угодливым выражением лица. Дверь за моей спиной тут же захлопнулась, заглушив возмущенный ропот снаружи.

– Позвольте ваш плащ, Зоя Евгеньевна.

Меня не удивило, что администратор знает мое имя. Возможно, он приходил ко мне на прием, а возможно (и даже более чем вероятно), причина заключалась в том, что в зале меня ждал секретарь райкома – не последний человек в поселке.

Повесив мой плащ на напольную вешалку, к другим плащам и курткам, администратор изогнулся в полупоклоне, совершенно не уместном в заведении советского общепита.

– Вас ожидают. Прошу за мной.

При моем появлении Дедов не поднялся, как требовали правила вежливости, только слегка отодвинул свой стул, тем самым хотя бы обозначив намерение.

– Присаживайтесь, Зоя Евгеньевна. Извините, что не подождал вас снаружи. Там столько людей, а вы… гм… немного задержались. Нет-нет, это не упрек! Женщина и должна опаздывать.

Клише было настолько же заезженным, насколько не соответствующим действительности, и тем не менее я улыбнулась, словно сочла шутку удачной.

К столику, на ходу поправляя наколку в пышно взбитых волосах, подошла официантка и жеманно протянула Дедову меню:

– Пожалуйста, выбирайте.

– Выбирать будет дама.

Меню перешло ко мне. Я читала названия блюд, не понимая их смысл, ощущая затылком недобрый взгляд официантки. Дедов снова взял инициативу в свои руки.

– Бутылку шампанского, пирожные и фрукты.

Я хотела сказать, что не буду пить, но слова застряли в горле, и момент был упущен.

– Нравится вам тут, Зоя Евгеньевна?

Я осмотрелась. Ничем не примечательное кафе, заполненное жующими и пьющими людьми. На эстраде настраивали аппаратуру музыканты: в программу вечера входило вокально-инструментальное сопровождение.