Танцор смерти. Дорога домой. Полет орлов. Исав

— Думаете, это хорошая мысль?

— Угу, мы думаем, это лучше, чем использовать их как приманку в какой-то личной вендетте Полицейского управления.

Селлитто вздохнул.

Однако все внимание Элиопулоса было сосредоточено на Райме:

— Неужели вы думали, будто там у нас не вспомнят, кто убил двух ваших специалистов пять лет назад?

Вот тебе и «угу». Райм и вправду надеялся, что никто не вспомнит. Однако же вспомнили — и он сел в лужу.

— Ладно, ладно. Я и сам не хочу войны между нашими ведомствами, — добродушно заявил прокурор. — Зачем мне что? Мне нужен только Хансен.

Райм почти и думать забыл про Филипа Хансена, но теперь сразу понял, чего именно добивается Элиопулос.

— У вас там, в Шореме, надежные ребята? — поинтересовался он. — Вы им объяснили, насколько опасен Танцор?

— Объяснил.

— И какие же они получили распоряжения?

— Распоряжения? — промямлил Элиопулос.

Он был не дурак и понял, что попался.

Райм рассмеялся и взглянул на Селлитто с Деллреем.

— Вот видите, наш друг прокурор надеется прищучить Хансена с помощью трех свидетелей — Перси, Хейла и... самого Танцора. Перси ему тоже нужна как приманка.

— Только он делает вид, что защищает ее интересы, — усмехнулся Деллрей.

— Вы опасаетесь, — обратился Райм к прокурору, — что ваших улик против Хансена будет недостаточно для обвинения, что бы там ни видели Хейл и Перси?

Элиопулос решил открыть карты:

— Да они даже не видели Хансена. Если найдем сумки с доказательствами его причастности к убийствам — прекрасно. Но, во-первых, мы можем не найти их, и, во-вторых, улики в них могут быть уничтожены.

— Зато, если изловите нанятого Хансеном убийцу, он сможет дать против него показания, — заметил Селлитто.

— Именно. Я надеялся, что вы захотите сотрудничать.

— Не захотим.

— Угу, понятно. Через три или четыре часа у меня будет ордер на их задержание в целях охраны.

«Это воскресным-то утром?» — усомнился про себя Райм.

— Мы их не отпустим, — сказал он. — А вы занимайтесь своим делом.

Проснувшись на рассвете в безликой комнате дома-убежища, Перси Клэй встала с постели и подошла к окну. Раздвинула занавески и взглянула на серое небо. Было немного туманно. Она надеялась, что к вечернему полету распогодится. Конечно, она могла пилотировать самолет в любую погоду, просто ей нравилось видеть под собой землю. Огни внизу и звезды над головой. «Зажглись на небе звезды...»

Перси снова подумала об Эде и о том, как звонила вчера вечером его матери в Нью-Джерси. Они говорили о предстоявшей заупокойной службе. Ей хотелось тщательно все продумать — кого пригласить, какой устроить прием, но ничего не получалось. Голова была забита другими мыслями. Она прислонилась лбом к стеклу. Сколько всего надо успеть: починить «Фокстрот-Браво», заполнить штурманский бортжурнал.

— Эй, — раздался сзади приветливый голос.

Перси обернулась и увидела в дверях Роуленда Белла.

— Доброе утро, — поздоровалась она. Он быстро подошел к ней.

— Напрасно вы высовываетесь, — сказал Роуленд и задернул занавески.

— Я слышала, что детектив Райм расставляет какую-то ловушку, в которую убийца наверняка попадется.

— Говорят, Линкольн Райм никогда не ошибается, но как раз с этим убийцей шутки плохи. — Роуленд посмотрел в окно и предложил: — Не хотите ли кофе?

Ранним воскресным утром в окнах старого дома отражались облака. Слегка накрапывало.

Жена в халате стояла у окна, ее лицо белело в обрамлении растрепанных черных кудрей.

А в одном квартале от убежища для свидетелей, слившись с тенью от водонапорной башни, на крыше старого многоквартирного дома затаился Стивен Колл и наблюдал за ней в бинокль. Он знал, что пуленепробиваемое стекло наверняка выдержит первый выстрел.

Сэр, буду следовать первоначальному плану, сэр.

Рядом с ней появился мужчина, и занавески сомкнулись. Затем, выглянув в просвет между занавесками, тот осмотрел крыши, где, по логике вещей, мог затаиться снайпер. Мужчина знал свое дело и был опасен.

Уловка с перевозкой Жены и Друга в полицейский участок в Уэст-Сайде сбила его с толку минут на десять, не больше.

Прослушав телефонный разговор Жены и Рона, он запустил весьма полезную в его деле компьютерную программу, скачанную из Интернета. Она выдала манхэттенский телефонный номер, начинающийся на 212.

Что необходимо для победы, солдат?

Принять в расчет все возможности, даже самые невероятные, сэр.

Тогда он вошел в сеть и секунду спустя впечатывал номер в окошко программы, которая должна была выдать ему адрес и фамилию абонента. Стивен был почти уверен, что номера телефона и адреса убежища в общедоступной базе данных не окажется.

Он ошибся. На экран неожиданно выскочило: «Джеймс Л. Джонсон. 35-я Восточная улица, 258».

И вот Стивен здесь, на расстоянии пистолетного выстрела от Жены и Друга. Думает только о задании, отгоняя прочь навязчивое воспоминание — лицо человека, высматривающего его из окна.

Немного мурашек, немного червей — вполне терпимо.

Занавески закрылись. Стивен еще раз внимательно осмотрел убежище.

Приличный трехэтажный особняк, не примыкающий к близстоящим домам, окруженный проулками, словно крепостным рвом. Пожарный выход выглядел настоящим, но если присмотреться, за его занавешенным окном была темнота. Наверное, с той стороны к дверному проему привинчен стальной щит. Он нашел дверь настоящего пожарного выхода — за огромной театральной афишей, приклеенной к выходящей в проулок кирпичной стене дома. Стивен видел стеклянные глазки камер наблюдения, утопленные в стенах. Зато в проулке валялись мешки с мусором и стояло несколько мусорных баков, за которыми он мог укрыться, спрыгнув из открытого окна на первом этаже соседнего офисного здания.

Оцени обстановку, солдат.

Сэр, я заметил отсутствие большого количества боевых единиц неприятеля и заключил, что у одиночного нападающего высокие шансы на успех.

Однако на мгновение он покрылся мурашками, вспомнив, что его разыскивает Червь Линкольн. Огромная личинка, вся в складках, покрытая сочащейся из трещин на теле теплой слизью. Ползет вверх по ноге. Вгрызается в его плоть.

Смой их, смой!

Что «смой», солдат? Ты раскис?

Сэр, никак нет, сэр. Я как острие ножа. Я сама смерть, сэр.

Глубоко вздохнув, он постепенно успокоился.

Сороковую модель в футляре для гитары он спрятал на крыше под водонапорной башней, а остальное снаряжение переложил в большую сумку. Надев ветровку с эмблемой Колумбийского университета и бейсболку, он опустился по пожарной лестнице.

В пустом вестибюле соседнего здания камеры наблюдения отсутствовали. Фиксатор держал парадную дверь распахнутой. Рядом с ней Стивен увидел сложенную штабелем мебель. Соблазнительно, но он не хотел натолкнуться на грузчиков. Он вернулся на улицу и зашел за самый дальний от убежища угол. Там он разбил узкое окно полутемного кабинета, как выяснилось потом, принадлежавшего психиатру, и влез. Тихо постоял минут пять и выскользнул в коридор.