Тайны старого замка и прочие (не)приятности

– Ах! – Катрина закрыла ладонью рот.

Она об этом совсем не подумала. Появись она в городе одна, до графа быстро донесут, что девица Возги сорит деньгами. Он тут же поинтересуется, с чего бы его соседке так быстро разбогатеть?

– Что у вас в узле? – Конрад протянул руку, чтобы забрать его у Катрины.

– Вещи, которые я одолжила у жены харчевника.

– Своровала.

– Одолжила! Нужно их сегодня же вернуть, чтобы она не подумала, что я вожусь с ворьем.

Конрад рассмеялся и, открыв дверь, закинул узел в карету, а потом помог подняться «невесте».

До города долетели в два счета. На воротах остановились ненадолго. Конечно же, стражники удивились, обнаружив на облучке шикарного тарантаса Дуга. Но заглянув внутрь, чтобы поприветствовать леди Возги, заметили и рыжеволосого мужчину. Кэти отметила, как один из охранников рванул в сторону графского особняка.

– Побежал докладывать, что я прибыла в город с чужаком, – сказала Кэти, опуская занавеску. – Да и на каретах Возги уже лет сто как не разъезжают.

– Я видел, что в сарае каких только нет. Почему не пользуетесь? Карета куда удобнее той коляски, в которой ты привезла меня.

– Кого прикажешь в такую тяжесть запрягать? Фиалку? Да она с места не сдвинется. Старая уже. И если бы у меня была в тот злосчастный день карета, ты так и остался бы ты замерзать на обочине. Я бы в окошко ничего не разглядела, а Дуг пронесся бы мимо со скоростью ветра. Он любит быструю езду.

– М-да, никогда не думал, что недостаток средств может спасти чью-то жизнь.

Добравшись до первой торговой улицы, Кэти оставила рыжего жениха в карете, а сама побежала в вещевую лавку, где показала рваную рубашку жены харчевника. Ей подобрали похожую. Прикупив еще несколько красивых вещей для домашних, а так же подарки для дядьки Дайко и его супруги тетушки Гануси, Катрина с чистой совестью въехала во двор «Кабана на вертеле».

Тут вовсю готовились к Новогодью: развешивали еловые ветви, отчего в воздухе стоял приятный дух.

– С кем это ты к нам пожаловала? – дядька Дайко, выйдя на крыльцо, придирчиво осмотрел рослого парня в дорогих одеждах.

Кэти, смущаясь, объявила о наличии «жениха».

– И скоро свадьба? – подскочила, заприметившая карету через окно тетушка Гануся. На пороге за ее спиной топтались подавальщицы.

– Как только замок восстановим, – Кэти потупила глаза. Ей было стыдно врать друзьям.

– Значит, никогда, – махнула рукой расстроившаяся жена харчевника. – Развалины восстановить невозможно. Никаких денег не хватит.

– Слово даю, что восстановим, – спокойно ответил Конрад, следуя за невестой в дом.

Дядька Дайко уважительно крякнул. Подавальщицы хихикали, глядя на статного парня. Посторонились, пропуская красивую пару. Сзади топал Дуг с большим узлом. Сына Прыси Кэти решила оставить в теплой харчевне, пока они с «женихом» пройдутся по ярмарке.

– А у нас беда, – тетушка Гануся закрыла рот уголком косынки, что покрывала ей голову. – Пока мы все пялились на ярмарку, где ратник положил шестерых, нас обокрали. Увели бархатный плащ, любимую юбку и жилетку, что еще моя мама шила. Хоть какая-то память от нее была. А теперь...

Кэти готова была провалиться сквозь землю. Зря она так долго тянула. Надо было сразу объясниться. Но разве имелось у нее на то время?

– Пойдемте наверх, тетушка Гануся, пошепчемся, – Кэти подтолкнула женщину к лестнице, глазами показав своим мужчинам, чтобы те ждали внизу.

У рыжего лорда как раз появится время рассказать харчевнику, как и где они познакомились и полюбили друг друга. И увезет ли ее благородный Эль в столицу или к лету уже передумает жениться. Понятно же, что все игра, но Кэти все равно было обидно, что ее скоро «бросят» и укатят в столицу.

Наверху Катрина чистосердечно призналась тетушке Ганусе, что это она «одолжила» плащ и прочую одежду. Правда, сказала, что послала мальчишку. А он, глупыш, взял без спроса первые попавшиеся вещи.

– Нужно было помочь выбраться из города женщине, которая бежала от пьяного мужа. Иначе он ее прибил бы.

– Ой, Катрина, вечно ты заступаешься за сирых и убогих, – тетушка Гануся, улыбаясь рассматривала рубаху, купленную взамен старой. – Как бы однажды по доброте душевной сама в беду не попала. А о порванной рубашке не беспокойся. Давно не носила ее. Ворот высокий душил. За обновы от меня и Дайко благодарность. И тебя, милая, с наступающим Новогодьем. Ты же еще вернешься сюда? Я тесто поставила. Будут пироги.

Оставив Дуга гонять чаи, Катрина с женихом отправилась через мосток на ярмарку. Видела, как принц смотрел в ту сторону, где на берегу реки ему пришлось вступить в неравную схватку с Нахимом и его подельниками. Кэти самой неприятно было об этом вспоминать.

– Где тут самые богатые лавки? – Конрад, скинув капюшон теплого плаща, повертел головой.

Его ярко рыжие волосы сразу привлекли внимание. Женщины спинки распрямили, разулыбались, зашушукались. Экая птица к ним в город залетела!

– Пойдем, – Кэти схватила «жениха» за руку и повела в нужную сторону.

В дорогую лавку она никогда не заходила, понимая, что только расстроится от цен. Теперь денег тоже было жалко, но здесь хотя бы не будут пялиться на столичного гостя. А то ведь не постыдятся табуном по всем рядам за ним ходить.

Лавочник встретил ласково. Откуда-то набежали помощницы, начали вываливать на прилавок готовую одежду и ткани. Взяв, не глядя, охапку, Катрина зашла за занавеску. Конрад тоже хотел зайти с ней – он заранее предупредил, что не отойдет ни на шаг, но Кэти так посмотрела, что «жених» остался маяться у прилавка.

Словоохотливый лавочник принялся выспрашивать о столичной жизни, а Кэти неторопливо выбирала вещи для себя и близнецов. Хотелось и их порадовать новой, не перешитой из старья одеждой. Отложив несколько понравившихся нарядов, Катрина дождалась, когда их завернут в красивую бумагу. Сказав посыльному, куда нужно отнести свертки, она поспешила в лавку со сладостями.

Пока принц увлеченно пробовал местные вкусности, Катрину тронула за рукав девчонка лет десяти–двенадцати. Сделав большие глаза, молча сунула в ладонь бумажку, сложенную в несколько раз, и быстро покинула лавку. Кэти вышла следом за девочкой на улицу, но той простыл след. Торопливо развернув записку, Кэти забыла, как дышать.

«Если хочешь узнать тайны своей матери, жду тебя сегодня в полночь. Одну, без жениха. Граф Фаберт».

«Вот и началось, – подумала Катрина. – Сунули в болото палку, повертели ею как следует, теперь получите результат».

Кэти не знала, как быть. Говорить о записке королевским шпионам, или тайны Моны Да-Винчи настолько серьезны, что лучше о предмете беседы никому не знать. Тем более, что Кэти помнила, как мама винила себя в смерти Мартина. Кому еще она принесла горе? Может, король казнил ее вовсе не потому, что возжелал, а нашлись более серьезные причины? Кому еще она перешла дорогу?