Театральные подмостки

– - Из всех детей только она и настоящая...
– - сказал Николай Сергеевич.
– - Её Ксения не играла, это... родная дочка...

– - Как это?
– - растерялся я.

– - Представляешь, Вань, у этой девочки уже и душа есть, -- добавила Ольга.
– - Удивительная девочка...

Я судорожно соображал, но ничего путного в голову не лезло. Ольга и Николай Сергеевич издевательски и демонстративно молчали.

– - Послушайте, -- не выдержал я, -- я в этом загробном мире пытаюсь хоть как-то быт наладить, в тиши и спокойствии жду духовную революцию, а вы меня постоянно с толку сбиваете. Не хотите говорить -- не надо.

Николай Сергеевич усмехнулся.

– - Ишь чего! Спокойствия захотел! Наделал делов, дочка сиротой все эти годы росла, Ксению матерью одиночкой сделал, а теперь ему вроде как и дела нет, чает духовного обновления... Ну, уповай, уповай...

– - Кого опять я сиротой оставил?
– - прошелестел я.

– - Вопче-то это и твоя дочка!..
– - сказала Оля.

– - Моя?
– - я перестал дышать. В голове у меня что-то сдвинулось, что-то тревожно зашуршало и просыпалось.

Ольга смотрела на меня с нескрываемой издёвкой.

– - А то чья же! Ваша с Ксенией...

– - Шутишь? Это... невозможно...
– - тихо сказал я, и сердце моё замерло, словно ему боязно спугнуть что-то важное и святое.

– - Невозможно -- это когда курицу обратно в яица запихивают...

Ольга и Николай Сергеевич с удовольствием смотрели на меня, такого пришибленного и растоптанного, и опять не торопились что-то объяснять. А я вообще не мог выдавить ни единого слова. Наконец, Николай Сергеевич потихоньку начал приоткрывать дверку, и полился свет на эту тайну.

– - Да, Вань, так и есть, у вашей дочки душа раньше тела родилась, -- многозначительно изрёк он.
– - Редко это бывает, самое настоящее чудо. Такое только по большой любви случается и по благословению Божию.

– - Ты, слушай, слушай, -- наваливаясь на стол грудью, говорила Ольга, вся такая взволнованная и одухотворённая.

И я старательно внимал, погружаясь в тайные и святые глубины материнства.

– - Ежли женщина мечтает о ребёнке от любимого, -- важно говорил Николай Сергеевич, -- думает об этом днём и ночью, это как молитва. И тогда душа ребёнка может родиться раньше тела. Такое дитя действительно благословлённое. Это как откровение, как знак свыше: Бог будет хранить её ребёнка, поведёт по жизни, и судьба его будет необыкновенна. Да и то, что душа уже родилась, -- это гарантия бессмертия, сам понимать должен. Вот хоть вспомни Дионисия. У него же в книге написано, что есть люди, у которых душа только под старость появляется, как бы нехотя или вымученно, а есть и такие нелюди, у которых души вообще не было, нет и быть не может.

– - Вы тоже читали эту книгу?

– - Ну как, посмотрел мельком... Да я и без книги это знаю.

Ольга вздохнула по-бабьи сумно и сказала:

– - Да, Синичка твоя -- необыкновенная и удивительная. Прекрасный дар заслужила. Счастливчик ты, Ваня, не всяким везёт такую дочку отхватить! Уже не надо беспокоиться, появится у неё душа или нет, переживать, как у неё судьба сложится. Дело оставалось за малым: всего-то нужно было на белый свет появиться...

– - Н-да, счастье, конечно, великое, но и хлопот с такой душой не оберёшься, -- уже с хитрецой говорил Николай Сергеевич.
– - Всё-то ей хочется через несчастную любовь появиться. Замучает она своих родителей хуже любого проклятья. Одно тело ей не нравится, другое -- не подходит. Так может годами выбирать да копаться. А родители никак понять не могут, отчего им Бог детей не даёт или отчего они встренуться не могут. Энти души ещё и хитрят. Им, вишь, сначала надо отряхнуться, оглядеться по сторонам, присмотреться, опыту побольше набраться. А вот ещё к животным привязываются... Чем больше времени проходит, тем у них кругозор ширше. Потому и одна мука с любовью этой...

– - Вы, Николай Сергеевич, не то говорите, -- разволновалась Ольга.
– - А если выбирать не из чего? Если наши влюблённые за восемь лет так и не удосужились встретиться? Где душа укупорку возьмёт? Одного Святого духа недостаточно.

– - Что верно, то верно, -- согласился Алаторцев, -- недостаточно. Только ты обоих суженых на одну доску не ставь. Вина токмо на ём, на этом Иване родства не помнящем.

– - А я что говорю! Ксении столько всего перенести пришлось! Страшно даже говорить... Ничего, любовь зла... она ещё и мстительна до умопомрачения... Нет, ну вы такие простые!.. Думаете, замену произвели, и теперь всё шито-крыто. Одного Ваню на другого, шило на мыло... Как будто этот не при чём, этот другой... Э, нет, Синичка, конечно, встретится с вашим Ваней, вот только и ему помучиться предстоит. Хорошо, если по ускоренной программе...

– - Так и Ксения тоже дальше мучиться будет, -- буркнул я.

– - Вот-вот, из-за тебя опять Синичка страдает...

– - Что-то я не пойму: так познакомились они или нет?

– - Зазнакомились, как же...
– - проворчал Алаторцев.
– - Два сапога пара... Большие надежды на него возлагали, а он -- туда же...

– - Эх, любите вы резинового кота тянуть! Что же с ним не так?

– - Да всё не так, всё не по-божески... Какой уж там!.. Всё ещё в депрессии плавает, локти кусает, переживает, бедолага, что Лерочку потерял... Выковырял уже из себя всё, что можно, бичует себя денно и нощно, ах, ах, как так получилось? как же так вышло? что сделал не так?..

Оля вздохнула шумно и прикинулась, будто у неё комок в горле.

– - Синичка уже несколько раз приходила, сидит в первых рядах партера, а он -- ноль внимания, хоть бы раз глаза встретились.

– - Что правда, то правда...
– - покачал головой Николай Сергеевич.
– - Хотя, справедливости ради надо сказать, на этих спектаклях очень странно себя вёл. После жаловался, что его какая-то скованность охватывает, непонятное волнение. Дескать, не в своей тарелке, никак не может понять, откуда опасность исходит... Мол, что-то таинственное витает в воздухе. Сбивается, реплики путает ... Хотя изъяны и ошибки были незначительные, спектакли только выигрывали -- больше жизненности, естественности, даже чувствовалось какое-то очарование.

– - Ага, казалось, Ваня органично живёт на сцене, не играет, -- поддакнула Оля.
– - Всё-таки у него герои-любовники, а влюблённые всегда волнуются... они не могут не волноваться.

– - И никто ему подсказать не может? Ну, про Ксению...

– - А кто ему подскажет?
– - фыркнула Оля.
– - Это здесь мы про неё знаем, а в живом мире никто о ней ни слухом ни духом.

Оля и Николай Сергеевич принялись развивать тему "как трудно влюблённым встретиться", а я вобрал голову в плечи и слушал вполуха. Все мои мысли унеслись туда, к дочке. С мурашками по спине вспоминал её лицо, каждое её движение, голос, эту забавную манеру по-детски хмурить бровки. Мне даже показалось, что я узнал и какие-то свои черты. И от всего этого кинуло меня в задумчивость.

Странные всё-таки вещи узнаёшь в тустороннем мире. Есть дети, которые никогда не родятся ни благодаря людскому желанию, ни по воле Бога, а есть -- которых Бог ещё до рождения благословляет, даёт душу, а с нею и будущую судьбу.

Помнится, мой друг любил повторять фразу, что "Бог сотворил человека по образу и подобию своему". А посему, делал он вывод, для своих детей он -- Бог. Может, с этим и можно согласиться, если у его детей до рождения не было душ. А если были? И тогда своим рождением ребёнок больше обязан Богу, чем своим родителям. И вообще в таком случае роль отца меркнет и тускнеет прямо до смешного.

Вот хоть меня взять. Какая может быть моя заслуга? О детях я думал... наверное, как и многие -- дабы род не прервался, опора в старости, во избежание одиночества и скуки, обретение смысла жизни, быть полноценным в чужих глазах и т.д. Но какие уникальные человеческие качества я смог развить, чтобы добавить в генетику предыдущих поколений? Чем могу похвастаться? Что доброго и полезного сделал в жизни? Как ни крути, в копилку общечеловеческую положить нечего. Даже вернуть то, что взял, не получилось.