Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.

Они слишком глупы для того, чтобы осознать, насколько их проступки вредны для окружающих. Впрочем, даже если бы они осознали это, им бы и в голову не пришло прекратить. Позаботиться о благе других они не способны.

Эти существа никуда не развиваются. Они статичны.

Именно поэтому они не могут осознать своих ошибок, а следовательно, не могут их исправить.

Кадавры – не люди. Судить их как людей поэтому нельзя.

Увы, в нашем обществе всё ещё слишком много живых трупов. Хватает их в том числе и среди интеллектуалов.

Примеров я приводил достаточно. Тот же Вадим Левенталь – отличный пример здесь.

Это настоящий кадавр. Античеловек в полном смысле слова.

И он написал очень страшную книгу о том, как хорошая вроде бы девушка вместо того, чтобы стать человеком, превращается в нечто ужасное.

Что ни говори, а главная героиня его романа – это именно что нелюдь-интеллектуал.

К сожалению, этот общественный тип очень распространён в нашей стране.

Я закрываю глаза.

Из густых клубов мрака всё отчётливее проступает хищно лыбящаяся на меня физиономия Дмитрия Быкова. Красная, распухшая, сверкающая в огнях преисподней отвратительным жирном блеском рожа глядит на меня крохотными свиными глазками, – трусливыми, но вместе с тем полными злобы.

Так вот, дорогие читатели-кадавры!

Если вы считаете Мишу Стефанко и Соню Барнаш мещанами и «быдлом», то вы – дураки.

Да, сам я иногда называю этих людей обывателями. Но только я это делаю несерьёзно и по-дружески.

И вообще: что позволено Юпитеру, не позволено быку.

Я могу в шутку назвать Мишу обывателем. Я, в конце концов, его давний друг.

Вы этого сделать не можете. Не можете, и всё тут.

На этом, пожалуй, закончим с вами.

«Зачем де было нужно всё это писать?» – спросит меня здравомыслящий читатель.

Это будет читатель из числа людей.

Оно и понятно: читатель-кадавр просто разозлится, – я ему свежие раны солью натёр.

Скажу честно. Сначала я думал, что писать обо всём этом действительно не надо. Мне казалось, всё это и так ясно из текста книги.

До этого я старательно на всё это намекал. Мне казалось, мои намёки будут поняты…

Увы, в наше время люди не понимают намёков.

Вот и пришлось мне написать всё как есть. В лоб, что называется. Иначе наши современники не понимают.

Впрочем, осуждать не буду. Я сам такой же сын своего времени, как и все остальные. И я тоже не понимаю намёков. По крайней мере, понимаю их далеко не всегда.

После того, как я почитал рецензии на первый том этой книги, – я понял, что мне надо писать куда более прямо, чем я делал до этого. Вот я теперь и пишу прямо.

И ещё. До этого я не хотел писать в этой книге про всякую мразь, выводить в повествовании встречавшихся мне на жизненном пути злодеев.

Я теперь изменил своё мнение. По-настоящему злые люди в книге появятся. Не сейчас и вообще не очень скоро, но появятся. В этом можете быть уверены.

А теперь вернёмся к нашему повествованию!

Возвратимся к тому диалогу, который мы с Мишей вели упомянутым вечером в гостиной перед телевизором.

– О-о-о, Мара-а-ат, – простонал Миша, изящно потягиваясь. – Зна-а-аешь… – он изогнулся так, что могло показаться, будто его настиг приступ эпилепсии. – Ра-а-або-о-отать – это-о-о та-а-ак ску-у-учно-о-о!..

– Миша! – выкрикнул я, схватив своего друга за плечо. – Очнись! Как ты жить будешь?! Неужели ты так и хочешь всю жизнь проваляться на этом диване?! Тебе ведь придётся, – ты слышишь меня? – придётся работать!

– Расслабься! – отмахнулся Миша рукой, жмуря при этом глаза от удовольствия. – Никто меня работать не заставит!

– Жизнь заставит, Миша, – я начал трясти друга за плечо, – жизнь!

– Отстать! – снова отмахнулся Стефик. – В жизни и не работать можно. Я работать и не буду. Это скучно. У меня на жизнь свои планы есть. Я другого хочу.

– Чего же ты хочешь?! – сердито, но при этом как-то заискивающе-участливо спросил я.

– Жить за счёт других! – отчеканил Стефик, вытягиваясь в струны. Лицо его исказилось гримасой невиданного удовольствия: глаза сжались, а рот широко открылся. – Э-э-эх!.. – Миша зевнул. – Не хочу работать! Вот не хочу, и точка на этом! Работа – это для дураков. Я умный, мне работа не нужна.

Я хочу, чтоб мне в жизни всё так, само доставалось. Не надо мне этого! Хочу, чтоб в жизни у меня работы не было. И зарядку чтоб не делать! И на физру не ходить! Хочу вообще не напрягаться в жизни! Жить в своё удовольствие хочу!

Человек живёт только для себя в конце концов. Вот и я только для себя жить хочу. Чтоб мне, главное, хорошо было.

– Ты – эгоист, Миша, – огорчённо сказал я, слегка покачав головой.

После этих слов Стефик перестал кривляться.

Он сел на диван.

Его мясистые босые стопы плотно уткнулись в надраенный воском паркет. Миша как-то весь скрючился, наклонился. Он упёр свои острые локти в широко расставленные колени.

Мой друг поднял голову. Лицо его выражало искреннее недоумение. Он посмотрел мне прямо в глаза, помолчал пару секунд, а затем произнёс: «Марат, ты чо?!».

– Я ничего! – я развёл руками.

– Так же все живут! – дрожащим от крайнего недоумения голосом произнёс Миша. – И мои родители тоже. И все родственники у нас так живут. И в школе многие…

В жизни, конечно, всякое бывает. Иногда и работать приходится. Даже не иногда… Но ведь любить это всё не надо, верно? Люди трудятся потому, что без этого они сдохнут. Но ведь стремиться надо к тому, чтобы не работать. Я вот, к примеру, работать совсем не желаю!..

Конечно, жизнь-то она заставит ещё, может, но стремиться-то к этому не надо. Пока возможность есть, надо нежиться. На диване валяться, в «Доту» рубиться, кино всякое смотреть, тортики хавать. А на работу всегда успею!

Но вообще я работать не хочу. Просто ненавижу работать там, трудиться, зарядку делать и вообще напрягаться как-то.

Будь моя воля, лежал бы на диване весь день, тортики жрал да смотрел бы порнушку. Вот это была бы жизнь!

Миша опять расслабился. Напряжение его спало. Он снова положил босые ноги на журнальный столик.

– Понимаешь, Марат, – сказал он, доставая из пакета шоколадный батончик, – вот не хочу я работать, а! Ну не хочу я работать, и точка на этом! Просто не могу я работать! Не хочу! Жить за счёт других хочу! На диване валяться!..

– Ты сейчас про зарядку сказал, – вставил тут я. – А тебя разве кто-то заставляет?