Терпение дьявола

– Не моя жена?

– Нет, не Летиция, – мягко заверил Жиан.

– А что с автобусом?

– Исчез. Несколько патрулей прочесывают местность, но пока ничего.

– Но ведь автобус не может просто так исчезнуть, – в шоке пробормотал Сеньон.

– Все наши мобилизованы, ищут свидетелей, собирают показания, опрашивают прохожих на дорогах. Мы оповестили все дорожные компании, камеры автобус не упустят, пункты оплаты проезда тоже. Наши мотоциклисты прочесывают центральные и областные дороги.

Сеньон обхватил голову руками. Всем в комнате было неуютно, они ничего не могли для него сделать.

Гильем смотрел на товарища с невыносимой болью, оттого что не в силах помочь. Прямо сейчас сотни жандармов и полицейских искали автобус, найти его было делом нескольких минут, в крайнем случае – часов. Когда псих берет в заложники сорок два ученика начальной школы, он не сможет долго скрываться.

Но мало-помалу становилось ясно, что преступник все продумал. Когда облава только началась, никто не знал, случайность это или выверенный план, но с тех пор как автобус свернул с автомагистрали А13, он не попал в объектив ни одной камеры. Жандармы были повсюду, они действовали невероятно быстро, просмотрели все видеозаписи, иногда прямо на месте, но автобус не обнаружили.

– У вас есть телефоны сопровождающих? – внезапно вышел из ступора Сеньон. – Их можно засечь!

– Мы уже пробовали, – почти извиняющимся тоном ответила Магали. – Телефоны либо выключены, либо сломаны.

– Всех родителей оповестили?

– Нет, их слишком много, мы были заняты другим, но уже начали их обзванивать.

– А в автобусе есть маячок, GPS или как там еще автомобильные компании отслеживают свои машины?

– Нет. В автобусе нет ничего такого.

Сеньон сжал кулаки, вскочил и зашагал по залу. Ему нужно было двигаться, чтобы сбросить нарастающее напряжение.

– Кто координирует поисковые группы? Мы?

– Пока да. По крайней мере, вся информация от патрулей поступает к нам, – отозвался Жиан, прижимая к уху мобильник. – Мы на связи со всеми, в том числе с полицией.

– И какой у нас план?

Жиан отвернулся, чтобы ответить собеседнику по телефону, и разговор с Сеньоном продолжила Магали:

– Пока идут поиски, ребята из уголовной полиции составляют профиль водителя на основании того немногого, что у нас есть. Он пришел за автобусом в депо. Ищут, появлялся ли он на камерах, чтобы установить его внешность, а криминалисты снимут отпечатки пальцев там, где он к чему-нибудь прикасался. Если, конечно, на нем не было перчаток…

– А что еще?

Сеньон терял терпение. Все посматривали на него, разговаривая по телефону, однако никто не решался попросить его уйти. Он не имел права здесь находиться, поскольку дело касалось его семьи.

Гильем в конце концов встал и, обняв коллегу за плечи, увлек его в коридор. Они вместе дошли до кабинета.

– Сеньон, я понимаю, ты сходишь с ума, но послушай меня: пусть команда спокойно работает. Они все профессионалы, ты же знаешь. А теперь присядь-ка, я тебе расскажу все, даже то, что они не решаются говорить. Хорошо?

Сеньон крутанулся на месте, как разъяренный хищник, запертый в клетку, но все же опустился в кресло.

– Мы сейчас восстанавливаем хронологию. Значит, в 7:50 он убил водителя в депо и отволок труп в подсобку, чтобы выиграть время. И точно, покойника нашли только к полудню. До этого никто не замечал ничего подозрительного. В 8:35 он подъехал к школе и в 8:50 уехал с детьми и четырьмя взрослыми из группы сопровождения. Среди них была Летиция. Как ты знаешь, они собирались на экскурсию в зоопарк Туари, но водитель изменил маршрут. То есть поехали не на юг по трассе Н12, а на север и дальше по А13.

– Почему он выбрал именно этот автобус? А? Почему автобус с моими детьми?

– Непонятнее всего то, что он не просто угнал автобус, но и прихватил всех, кто в нем был. Это загадка. Он знал, куда и во сколько поедет этот автобус. Либо заранее подготовился, либо настоящий шофер рассказал ему перед смертью, и наш хмырь решил украсть его жизнь, так сказать.

– И что ты обо всем этом думаешь?

– Маг считает, что…

– Нет! Плевать, что считает Маг, я хочу услышать твое мнение, мнение нашего аналитика!

Гильем покусал губу, вздохнул и наконец искренне признался:

– Нет у меня мнения, Сеньон. Ни хрена не ясно, нужно больше информации.

Тот снова в отчаянии обхватил голову руками.

– Прости, – пробормотал Гильем.

Воцарилось молчание. Гильем чувствовал, как в кабинете густеет воздух. И решил сменить тему, зная, что разговор о Людивине немного отвлечет Сеньона.

– А где наша королева бала?

Сеньон будто бы только сейчас вспомнил о ее существовании.

– Поехала в клинику.

– Черт, к Брюссену?!

Здоровяк вопросительно поднял бровь:

– Вообще-то, к Бонто. При чем тут Брюссен?

– Людивина тебе не говорила? Аналитическая программа наконец-то выдала имя. Во всех психушках, которые нас интересуют, работал Серж Брюссен. Я думаю, это он, наш убийца. Потом на нас свалился этот автобус, и я успел только Жиану сказать. Он ждет меня после обеда, посмотреть, что у нас есть на Брюссена, и решить, брать его или нет. Боюсь, как бы Людивина не накосячила в клинике.

– Она девушка порывистая, но не дура. В худшем случае вернется злая и с пустыми руками, а в лучшем – привезет расписание Брюссена, чтобы проверить, есть ли у него алиби.

Договорив, Сеньон сжал зубы и теперь казался еще более встревоженным.

– Если Жиан узнает, что она одна рванула в клинику, он нам яйца оторвет, – вздохнул Гильем.

– У него сейчас других забот полно. СМИ уже в курсе насчет автобуса?

– Пока нет, но шум поднимется с минуты на минуту.

Голоса, доносившиеся из конференц-зала, вдруг сделались громче. Народ там оживился, и Сеньон бросился в коридор.

Флики только что установили личность преступника.

Патрик Маон, сорок семь лет, безработный, проживает в Нуази-ле-Гран. В молодости привлекался за мелкое воровство, хранение краденого, развратные действия, избиения, затем несколько раз за жестокое обращение с животными, мошенничество со страховкой, попытку убийства. Подозревался в нескольких криминальных поджогах и как минимум в одном изнасиловании. Сидел то в тюрьмах, то в психиатрических больницах, и ни один судебный эксперт не мог с уверенностью сказать, где его место.