Три подруги и все-все-все

Он заметил нас не сразу, а как заметил — остановился. После странно пошевелил плечами и прошёл мимо, не оглядываясь, а даже наоборот, ниже наклоняя голову. Подняв руку, парень одёрнул приподнятый до локтя рукав, и что-то в этом жесте, естественном и выполненным автоматически, показалось мне знакомым.

— Извините, — позвала я, делая шаг за ним.

Неизвестный замер, оставаясь к нам спиной, и медленно повернул голову.

— Зонтиков! — выдохнула я, когда знакомый профиль выглянул из-за капюшона, чётко прорисовавшись на фоне чёрной ткани.

Мой восклицание сработало как спусковой крючок. Журналист сорвался с места и побежал. Я тоже побежала, на ходу вопя:

— Ниса, он удирает!

Подруга недолго оставалась в арьергарде, легко обогнала меня и развила сумасшедшую скорость. Но проблема была в том, что Зотиков тоже оказался олимпийским атлетом под прикрытием, потому что мчался вперёд с немыслимой прытью.

Мы выбежали со двора, пробежали по переулку, дружно огибая ямы. Свернулись направо, где вся улица была практически одним торговым рядом из-за бутиков на первых этажах и вытянутых вдоль многоэтажек павильонов. Сейчас из-за позднего времени, все лавки, аптеки и салоны были закрыты, лишь одиноко мигал зеленым фармацевтический крест, нагоняя уныние лапочками, которые вот-вот перегорят.

Силуэт в спортивном костюме метнулся вправо, Ниса за ним, срезая прямо по летней террасе закрытого кафе и ловчее кенгуру перепрыгивая через столики. Я так не умела, а потому, когда добралась до угла, то поняла, что погоня для меня закончилась. Темнота и тишина одинокой ночи, которая только что стала ещё более уединённой, обрушилась так неожиданно, что некоторое время я просто стояла, пытаясь отдышаться и сообразить, куда делась подруга и удравший журналюга. Но даже когда дыхание выровнялось, а грудь перестала подниматься едва ли не до ушей, я продолжала топтаться на месте, посматривая по сторонам. Взгляд скользил по серым панельным стенам, по ряду зелёной растительности, высаженной вдоль узкого и неудобного тротуара, по череде машин, подсвеченных одиноким уличным фонарём, под которым мне повезло остановиться.

Я ждала.

Пять минут, десять, тридцать.

Но никто так и не появился.

Я была одна. И будто бы во всём городе, а не только в этом районе, для которого требовалась отдельная карта для ориентирования в хитросплетении переулков, тупиков и тайных закоулков. Ещё не помешали бы дополнительные ноги, потому что свои можно было оставить в канавах, с которыми здешние обитатели боролись традиционным способом — засыпая щебнем. Вот только каждый следующий дождь вымывал очередную насыпь из асфальтовых щербин, разнося повсюду вместе с грязью, сползшей с чахлых газонов.

Размышляя так, я вернулась к машине. Подобрала цветок, который уронила, когда погналась за Зонтиковым, и села за руль. Но уезжать не спешила. Надо было дождаться Нису. Куда бы она ни делась, подруга должна была вернуться. Я сидела, глядя перед собой и нервно постукивая пальцами по рулю. Вскоре тишина стала невыносимой, и я включила радио. Устроив голову на руках, прикрыла веки и… не заметила, как задремала.

Глава 24

Разбудил меня визг клаксона, раздавшийся совсем рядом. Отлепив голову от руля и выпрямив затёкшую спину, я увидела разъярённое лицо полного лысого товарища, который с ненавистью глядел на меня и активно жестикулировал. Оглядевшись, я поняла, что мешаю ему выехать со двора.

Потерев глаза, завела мотор и сдала назад. А когда результат вялой отечественной автомобильной промышленности покинул зону видимости, посмотрела на часы. Половина десятого утра.

Чертыхнулась, схватила телефон и стала звонить. Когда под сидением что-то затарахтело, нагнулась и вытащила телефон подруги, который она, судя по всему, выронила, когда выходила.

Продолжая ругаться, теперь уже громко и от всей души, я понеслась домой.

Но по закону подлости, конечно же, попала в пробку.

— Ниса! — проорала я, залетая в квартиру, после двухчасовой черепашьей езды в компании таких же, как я сама, нервных и злых водителей.

— Здесь, — раздалось из ванной.

— Ух, — выдохнула я и едва не осела на пол. — Надеюсь, на этот раз ты там трезвая…

Подруга сидела в моей ванной, соседствовавшей со стеклянной душевой кабиной, по шею в пене, и хмуро созерцала собственные пальцы на ногах, торчащие из воды и увенчанные медленно тающими белыми островками.

— Как ты здесь оказалась?

— Не поверишь, вошла через дверь, — угрюмо сообщила подруга. — И, кстати, меня пришлось опять её выломать.

— Почему ты не вернулась к машине?

— Я вернулась. Но ни тебя, ни машины уже не было.

— Наверное, ты пришла сразу после того, как я уехала. Где ты была всё это время? И что случилось ночью? — я села на край акриловой чаши, с беспокойством рассматривая лицо Нисы. — Ты догнала Зонтикова?

— Нет, — призналась подруга. — Точнее, догнала, схватила за руку, а потом…

— Что потом?

— Он меня вырубил, — процедила сквозь зубы Ниса, закипая от злости.

— Как?

— Не знаю! Меня словно волной накрыло! Я даже среагировать не успела! Найду — прикончу…

— А где это случилось? Вы так быстро исчезли! А я отстала почти сразу…

— Около реки, — Ниса откинула голову и упёрлась затылком в кафель.

— Ого, — вырвалось у меня. — Река в пяти кварталах от его дома.

— Ну, да, — округлила глаза подруга. — И мне пришлось гнаться за ним аж туда! И знаешь, что? Думаю, для него было важно добраться до этой реки… Не знаю, может быть, я накручиваю, но такое ощущение, что его главной задачей было во что бы то ни стало достичь конкретной точки, а не просто удрать от меня.

— И? Вы добежали. Что было дальше?

— Я схватила придурка за рукав. И когда это случилось он… не знаю, Ди, — застонала подруга, опускаясь в ванной ниже. — Он что-то сделал… Не могу описать. Но я отключилась. И надолго. Пришла в себя — уже машины по мосту катаются, дворник набережную метёт. Я кое-как поднялась. Ощущение было, словно мне кишки заморозили, а желудок наполнили ледяной водой, — её передёрнуло: — Бр-р-р! Мерзко так! Но самое странное даже не то, что Зонтиков оказался с сюрпризом, а то, что он бегает где-то сейчас полностью голый!

Я едва не свалилась на пол.

— Кажется, здорово тебя приложили, — пробормотала я, пытаясь сопоставить услышанное с реальностью.

— Не надо думать, что у меня мозги поплавились, — с каменным лицом заявила подруга. — Я правду говорю! Мужик оставил на парапете всю свою одёжку, включая исподнее! А это значит, что где бы он сейчас ни был, он там буквально в чём мать родила!

— Если сложить отсутствие одежды и присутствие воды, — начала размышлять я, — то получается…

— …получается, что дорогой журналист, который всучил нам цветочный горшок по просьбе Фирусы, твой соплеменник, — закончила за меня подруга. — Уж не знаю, кто он, русалка, нереида, нимфа или наяда… кто у вас там ещё есть? — обратилась она ко мне с возмущённым видом.