Три подруги и все-все-все

Я ещё не успела принять решение, как поступить, а он уже ударил. Ударил так, как бьют, когда хотят нанести урон. Когда цель — травмировать, причинив страдание и внушив простую мысль: дальнейшее сопротивление бесполезно.

Но я была бы не я, если бы смирилась, дав подчинить себя так легко и просто.

Нет уж, если ты пришёл в моей дом бить меня по почкам, то постарайся действовать чуть менее банально. Потому что били меня не раз и не два, а в последнее время практически каждый день, с завидной регулярностью швыряя об стены и хватая за горло. Когда и этот попытался, я лишь сдавленно рассмеялась. Смех получился немного истеричным и куда-то вглубь себя. Трудно громко хохотать, когда тебя душат одной рукой, другой закрывая рот и нос. Я в ответ брыкалась, мычала и пыталась скинуть всё, что было в зоне доступа вытянутых рук и ног, мысленно удивляясь, почему Ниса всё ещё не проснулась от возни в коридоре. А она взбудоражила даже попугая, который начал громко хлопать крыльями и выдавать скрипучий звук, высокий и противный, похожий на вкручивание болта в металл. Я бы схватилась за уши, если бы в этот момент не пыталась содрать ногтями лицо со своего противника.

Замахнулась ногой, в попытке достать до антикварной вешалки для верхней одежды, похожей на те, что раньше ставили в театральных гардеробных, чтобы свалить её и разбудить-таки Нису. Но до вешалки не дотянулась, зато дотянулась до выключателя, ударив пяткой по старой квадратной пожелтевшей кнопке. Вспыхнул свет… и я замерла, всё ещё оставаясь в руках незваного ночного посетителя.

В процессе борьбы мы продвинулись вглубь узкого помещения и оказались возле ванной, дверь в которую украшали квадратные стеклянные вставки. Часть квадратов была специально замутнена, а другая покрыта зеркальным напылением. И вот в одном из таких неровных квадратов я увидела наше отражение. Моё и того, кто возвышался за моей спиной, перехватив локтем поперёк шеи.

— Ты?! — выдохнула я в изумлении, когда он убрал ладонь с моего лица.

— Я, — подтвердил он с кривой ухмылкой. Воспользовавшись моментом, крутанул за плечи и толкнул к двери, прижимав к ней всем своим немалым сильным телом.

Я тоже решила воспользоваться… моментом.

И заорала во всю глотку:

— Ниса!!!

Глава 27

— А?! — раздалось в спальне. И вот уже взъерошенная помятая подруга, с остатками слюны на подбородке, вылетает в коридор, являя собой что-то среднее между сонной фурией и неуклюжим котёнком, натыкающимся на углы.

Ниса не успела.

Ей не хватило секунды… Ну, или чуть больше.

Она дёрнулась в мою сторону, едва ли не пальцами разлепляя глаза, которые сразу проснулись и налились яростью. Рот подруги широко распахнулся, готовясь к атаке в стиле банши, но чужая атака оказалась стремительней. В квартиру ворвалась огромная туша. Одним сильным прыжком покрыла расстояние в несколько метров и врезалась в Нису, снеся ту словно тростинку в голом поле. Подруга не успела среагировать и скрылась из виду с тихим стоном, судя по звуку, влетев в мебель за пределами зоны моей видимости. Раздался грохот, кажется, туша смела собой не только Нису, но и огромный старый гардероб, похожий на вместительный гроб. Я крепко зажмурилась, надеясь, что свалился он не на подругу.

Наступила тишина, в которой отчётливо прозвучало…

В первое мгновение решила, что мне показалось, но потом осознала: нет, не показалось. Метеор, светлым пятном промчавшийся по квартире и исчезнувший в единственной спальне, низко рычал, будто бы перекатывая утробистый звук по языку.

Перестав неистово сжимать веки, я повернулась голову и успела заметить длинный хвост, нервно качнувшийся в межкомнатном проёме.

Пятнистый хвост.

— Ягуаретта, — потрясённо выдохнула я. — В полном обращении…

За стенкой послышался глухой стук падения, но на этот раз не такой, как предыдущий, сотрясающий пол и внутренности. А словно что-то не очень тяжёлое уронили примерно с высоты в два метра.

— А ты почему без усов и рыжего хвоста? — спросила я, поворачивая лицо к тому, кто продолжал давить на меня всем весом своего тела.

— Решил, что тебе не понравится увидеть меня таким, — прохрипел он, наклоняя своё лицо ниже.

— Мне не нравятся визиты по ночам, — я попыталась отвернуться, но он не дал. Обхватив пальцами затылок и сдавив, Сэм заставил меня ссутулиться и посмотреть на него.

— Ты помнишь историю, которую я предлагал тебе рассказать? — выдохнул он и медленно облизнул губы.

— Историю? — оборотень надавил сильнее. Так, что мне пришлось напрячь спину и шею, чтобы не дать ему сложить меня пополам.

— Об обращённых ягуарах, — напомнил он, мигнув глазами, как настоящий хищник. Большой, смертоносный и опасный.

— Мы же вроде сошлись во мнении, что их не существует, — пролепетала я, чутко прислушиваясь к звукам в комнате. А там что-то двигали, с чем-то возились, топали тяжёлыми лапами по хлипкому ламинату и на что-то тихо порыкивали. Мне было страшно даже предположить, что происходит за стенкой, но раз никто не матерился, не кричал и не пытался прорваться ко мне, то вывод один. Ниса оказалась временно в небоевом состоянии. Я очень надеялась, что временно.

— Смотри на меня, — приказал Сэм. — Я хочу, чтобы ты смотрела только на меня.

Пришлось подчиниться, потому что я очень боялась за свою шею.

— Зачем ты здесь? Чтобы рассказать мне сказку на ночь? Я и без неё неплохо спала.

— Это не сказка, — прорычал неуравновешенный оборотень, и его зрачки начали меняться, вытягиваясь.

В ответ, видимо, вытянулось и моё лицо, потому что он чуть ослабил хватку, отстраняясь от меня, но ровно настолько, чтобы, тряхнув головой, медленно выдохнуть и вдохнуть.

— Ты сводишь меня с ума. Один твой запах заставляет сердце бешено биться, а зверя… метаться и рваться наружу. К тебе.

— За…зачем?

— Чтобы забрать. Утащить. Спрятать. И никому не отдавать. Никому не показывать. Оставить только для себя.

Я быстро-быстро заморгала.

— Ты… ты говорил об истории, — откашлялась, стараясь заставить его думать и говорить о чём-нибудь другом.

— Да, история… Первый ягуар, — Сэм потянулся ко мне и провёл рукой по волосам, погладив словно маленького ребёнка. И ему стоило огромных усилий ограничиться только этим порывом нежности. — Наш предок. Тот, от которого мы произошли. Который породил всех нас.

Я отдёрнула голову, пытаясь избежать прикосновения его руки.

— Он не мог сделать это в одиночку. Ему как минимум требовалась одна женщина.

— Она была. И не одна. У него было много, очень много женщин. Жёны, наложницы, рабыни. Какие-то после связи с ним умирали, какие-то погибали во время родов, были и такие, которые не смогли понести вовсе и были за это казнены. Но ни один из его отпрысков не обладал той силой, что была в нём. Ни один не унаследовал его двуликость, его зверя. От своего создателя первый ягуар узнал, что для него предназначена женщина. Особенная женщина с меткой над сердцем. И только она сможет подарить ему такого желанного ребёнка, полностью его ребёнка. И ягуар искал, не останавливаясь, долгие годы, буквально бредя её образом, который часто навещал его во сне.

— Нашёл?

— Да. Нашёл. А когда нашёл, не удержался. Девушка была ещё очень юной и не смогла пережить случившееся, хоть после и была осыпана дарами и почестями, словно царица. Родив первого и единственного сына, она выбросилась из окна, разбившись о скалы. Не сумев пережить смерть любимой, в которой был виновен, ягуар последовал за ней. Но задолго до этого ведьма связала их души, чтобы даже после смерти ягуар не потерял свою любовь и переродился вместе с ней, найдя дорогу к любимой в новой жизни. И так же, как и раньше, у той самой особенной девушки, которой первый ягуар отдал сердце и душу, но взамен забрал её жизнь, должна быть метка над сердцем.