Три подруги и все-все-все

— Я поеду, — решила Ниса. — Отдай мне образец.

— Нет, надо вместе, он будет ждать тебя, а не меня, — упорствовала я. — О! У меня в машине есть влажные салфетки! Вытру руки ими!

— Проблема не только в руках, — Ниса была на взводе. — Ты этот цветок к себе во всех позах прижимала!

— Слушай, если бы он был ядовитым, то я бы уже пену пускала, — попыталась воззвать к здравому смыслу подруги, который всё чаще брал верх над её взбалмошной частью. То ли стареет, то ли взрослеет.

— Не факт, — подруга пристально следила за мной. А я начала переодеваться. — Есть такие яды, которые действуют медленно.

— Ага, и этот яд такой, какой убивает только нереид! — засмеялась я как можно громче. — Ты серьёзно? Сколько людей его трогали до меня? И ничего. Никто не умер. Журналист, вон, настолько бодрый, что может мировые рекорды бить.

— Вот именно: людей! — подчеркнула голосом Ниса и сузила глаза. — И их достоверное количество нам неизвестно! Зонтиков прикасался только к горшку. Я тоже.

— А Руська? Она же его привезла своему знакомому.

— И где доказательства, что она заляпалась так же, как и ты? — пробурчала Ниса, натягивая кроссовки. — Я поведу, — и она отобрала у меня ключи.

— С чего вдруг такое рвение? — спросила я, покорно устраиваясь на переднем пассажирском сидении, потому что либо этот вариант, либо пытаться взобраться подруге на колени и таким образом отвоевать у неё руль. — Ты же не любишь водить.

— А у меня есть выбор? Вдруг тебе плохо станет! Не хочу в этот момент оказаться в неконтролируемо мчащейся по трассе машине!

— Да не станет мне плохо…

Подруга вытащила из бардачка упаковку с косметическими салфетками и швырнула мне на колени.

— На! Вытрись!

Обработав руки, я расслабилась, прикрыв глаза.

— Тебе нельзя возвращаться домой, — заговорила Ниса, заметив, что я начала зевать.

— Он меня везде найдёт, — проговорила я, с трудом борясь со сном. Слабость побеждала, и очень хотелось ей поддаться. — Если сильно припечёт, конечно.

— Тебе надо выспаться, — настаивала на своём подружка. — Во-первых, недосып плохо сказывается на твоём характере, а он и так оторви да выбрось. А во-вторых, ежедневная потеря крови губительна даже для таких, как мы.

— И что ты предлагаешь? — невнятно промямлила я, прикрывая рот ладошкой.

Ниса долго думала и вдруг выпалила, когда я уже почти уснула:

— Квартира, где мы прятали Руську!

— Чего? — подскочила я, вздрогнув от макушки до пят.

— Как мы сразу об этом не подумали! — и подружка с видом победителя заулыбалась во весь рот. — Мы прятали там музу, теперь будем прятать там тебя.

— Не хочу я прятаться, — поменяла позу, отворачиваясь от докучливой подруги. — И не буду.

— Будешь, — прорычала она и машина заметно ускорилась. У меня аж ноги непроизвольно поджались. — Либо сама пойдёшь, либо силой приволоку.

— Ладно, ладно, — пошла я на попятную. — Убедила, только скорость сбавь, а?

— Ой, точно, — спохватилась подруга и резко затормозила на светофоре.

Мы синхронно дёрнулись вперёд и откинулись назад, сзади недовольно посигналили.

— На следующем перекрёстке сворачивай налево, нас будут ждать у старого кинотеатра, — попросила я.

— Это который открыли в бывшем доме писателя? — уточнила Ниса. — А почему там?

— Не знаю, я в такие детали не вдавалась, — я с наслаждением потянулась и проверила наличие бумажного конвертика в сумке. В него я пересыпала то, что Ниса наковыряла в кусок туалетной бумаги.

— Это не он? — Ниса ловко встроилась в парковочный ряд, заняв освободившееся место в ряду таких же оставленных вдоль тротуара машин.

Перед роскошным зданием в стиле неоклассицизма с белыми колоннами и двумя башнями по бокам прохаживался молодой мужчина, сунув руки в карманы брюк. Своим присутствием он оживлял пустынную площадь вокруг кинотеатра, а ещё раздражал городских голубей, давно облюбовавших местные крыши.

— Скорее всего, он.

На наше появление мужчина отреагировал неожиданно. Бросился на встречу, не испытывая сомнений, что мы — именно те, кого он ждёт. И с места в карьер спросил:

— Принесли?

— Да, — я протянула ему заранее приготовленный конверт, который у меня буквально выхватили из пальцев.

Проигнорировав прощание, мужчина бросился прочь.

— Как-то это странно, тебе не кажется? — Ниса проводила парня нехорошим взглядом.

— Кажется, — согласилась я, — мне в последнее время много чего кажется.

— Пора начинать креститься? — с готовностью вопросила подруга.

— Рано, — отрезала я. — А вот за ним проследить — самое время.

— Ну, не знаю, — засомневалась банши, шикнув на совсем уж обнаглевшего голубя, вздумавшего клюнуть её кроссовок. — Прошлый раз закончился плохо. Я от принудительного обморока ещё не отошла.

— Ладно, тогда я сама, — легко согласилась и поторопилась за парнем, стараясь не выпустить его из виду. Он свернул за круглое здание кинотеатра, направляясь к большой лестнице. По ней можно было спуститься к Академии музыкальных искусств, известной своей Пейзажной аллеей.

— Куда?! — ринулась за мной Ниса. — Одну я тебя не отпущу.

Глава 25

Мы оббежали небольшой павильон с летней площадкой, где торговали уличной едой, и увидели знакомую спину.

— Надо поторопиться, — заволновалась подружка и последовала своему совету, шустрее зашевелив стройными ногами. — А то упустим… И куда он так спешит?

— Кто знает? Человек занятой, наверное, — пропыхтела я, пытаясь не отставать от Нисы, которая неслась впереди бодрым паровозом, пылая воодушевлённостью. — Да тише ты! Заметит!

— Не заметит! — отмахнулась подруга. — Парнишка торопится куда-то на всех порах.

И была права. Посыльный Романова уже достиг лестницы и теперь споро сбегал по ступенькам, перепрыгивая через одну, а то и через две сразу, демонстрируя ловкость и основательную спешку. По сторонам он почти не смотрел, опустив голову.

Когда я, смахивая пот, сошла с последней ступеньки, замыкая нашу спонтанную разведывательную делегацию, знакомый Мишки уже был рядом с Академией. Повернув налево, парень заторопился вдоль двухэтажного квадратного здания и, оказавшись у входа в Пейзажную аллею, единственный раз оглянулся. Ниса среагировала моментально и скакнула в сторону, очень удачно оказавшись возле постамента, на котором высился памятник музыканту, основавшему учебное заведение. Придав лицу задумчивости и поэтичности, она приложила палец к подбородку и задрала голову.