Трон

— Мой давний и большой друг, которому я служу по приказу моего господина, хочет встретиться с уважаемым Мар-Апримом, так как знает, что он предан Ашшур-аха-иддину.

Ассирийский сановник приветливо улыбнулся:

— Довольно загадок. Кому ты служишь, и кто твой друг? Говори как есть.

Сартал, соглашаясь с подобной постановкой вопроса, слегка склонил голову:

— Я служу мидийскому царю Деиоку. А встретиться с тобой хочет царевич Ариант, сын скифского царя Ишпакая. Ариант хочет союза с Ашшур-аха-иддином.

Мар-Априм задумался. Предложение выглядело заманчивым. Успех этих переговоров вознес бы его на почти недосягаемую вершину, ведь если Арад-бел-ит только-только прощупывал почву для дружбы со скифами, то младший брат мог сразу взять быка за рога — а принц Ашшур умел быть благодарным. Требовалась лишь уверенность в том, что о решении Мар-Априма не узнает Арад-бел-ит.

— Если эта встреча и состоится, то она должна быть тайной.

— Абсолютно, — с пониманием ответил Сартал.

— Где и когда можно ее устроить?

— Тебе придется отправиться со мной. Ариант ждет тебя в одном из стойбищ на границе Урарту и царства Ишкуза.

— Очевидно, что эта поездка займет какое-то время, — вмешался Арад-Син, и тут же напомнил о Мар-Зайе: — Как поступим с нашим писцом?

— Мы не знаем, сколько времени Мар-Зайя будет находиться в Ассирии. И пока он там, думаю, я могу воспользоваться приглашением скифов…

Мар-Априм задержался в гостях у скифского царевича на все лето. Они подружились: то напивались, то охотились, то устраивали оргии с множеством женщин. Иногда казалось, что Мар-Априм только ради этого сюда и приехал. Вскоре стало понятно, что Ариант, исходя из каких-то своих соображений, ждет более удобного момента для переговоров.

В начале осени в стойбище появился Арад-Син со срочным известием, что царь поставил Мар-Априма новым мар-шипри-ша-шарри и ему следует немедленно вернуться в Русахинили.

Прощаясь с ассирийцем, Ариант сказал:

— Принц Ашшур может рассчитывать на мою безусловную помощь, если он согласится сделать Деиока первым и единственным царем Мидии.

Мар-Априм по достоинству оценил тонкую игру скифского царевича: прежде чем о чем-то просить, он хотел завоевать дружбу своего гостя, и только тогда выстрелил точно в цель.

Вот только не учел Ариант изощренного ума Мар-Априма. С одной стороны, война в Табале продолжалась без особых успехов для Ашшур-аха-иддина. С другой — Ариант пока не взял верх над Ратаем. И взвесив все за и против, новый мар-шипри-ша-шарри решил пока ни о чем не сообщать принцу Ашшуру. Ну а после того, как Ариант угодил в опалу к Ишпакаю, необходимость в этом отпала и вовсе.

***

Ночь, не в пример дню, выдалась сырая и прохладная. В небе висела полная луна, звезды сияли будто драгоценные каменья. Запах сирени сводил с ума.

— Действуй, как только я выйду на террасу на втором этаже, — тихо сказал Мар-Априм тому, кто прятался в тени высокого забора. Сказал — и быстро зашагал к дому торговца, где находился Ашшуррисау. Постучал в калитку, приоткрылось окошечко; спокойные чуть раскосые глаза изучили ночного гостя с головы до ног.

— Кто ты?

— Мар-Априм, — назвался ассириец.

Окошко захлопнулось, отворились засовы — гостя впустили.

— Ступай за мной, — сказал рослый урарт, одетый бедно, но опрятно.

Пока шли через двор, Мар-Априм успел осмотреться. Трое находились около конюшни. Двое отдыхали перед входом в дом. Плюс часовой… Итого шестеро. Манук говорил, что здесь не меньше десяти человек. Где остальные? Спят в доме или ушли?

Ашшуррисау встретил его в первой комнате, улыбался, был дружелюбен. Мар-Априм отвечал тем же. Они расцеловались как давние друзья, хотя виделись всего однажды. Было это через месяц после вступления в высокую должность Мар-Априма, здесь же, в Русахинили. Новый мар-шипри-ша-шарри тогда заверил Ашшурисау, что он знает о его заслугах и не собирается ни в чем ему мешать.

Прошли в зал, где был по-праздничному накрыт стол, присели, без проволочек перешли к разговору.

— Уважаемый Мар-Априм, хотел спросить тебя: знает ли Арад-бел-ит о том, что донесения моих лазутчиков уходят в Ассирию, минуя меня?

Об убийствах и исчезновении своих людей Ашшуррисау благоразумно умолчал.

— Увы, в Ниневии произошли большие перемены. Царь при смерти, и вся власть не так давно перешла к Ашшур-аха-иддину. По его указанию тайной службой теперь руководит Скур-бел-дан. Сожалею, что не успел предупредить тебя своевременно.

— Перемены действительно большие, — спокойно сказал Ашшуррисау, наливая вина сановнику, а затем и себе. Ему надо было подумать, сложить мозаику воедино.

«Получается, они убрали всех, кто не захотел перейти к новому хозяину», — понял он.

Мар-Априм словно угадал эти мысли, и поспешно сказал:

— Скур-бел-дан много слышал о тебе, знает о твоих заслугах и полезных качествах, и поэтому надеется, что ты станешь служить ему так же преданно, как и Арад-бел-иту. Однако прежде ты должен поклясться в верности Ашшур-аха-иддину. И, разумеется, рассказать обо всех твоих лазутчиках, осведомителях и других помощниках в Киммерии, Урарту, Ишкузе, Мидии и Египте, а также о завершенных и незавершенных планах.

— Ты преувеличиваешь мои достоинства, — смиренно склонил голову Ашшуррисау. — Я уже немолод. Память стала подводить. Все, что я могу поведать, — то, чем я занимался последние два года в Урарту. А все остальное разве упомнишь? К тому же я давно подумывал о том, чтобы уйти на покой. У меня жена, растет дочь. Пора остепениться…

И не сказал, но подумал: «Да и клятв я никаких тебе давать не буду, пока Арад-бел-ит жив…»

— Понимаю, — с выражением искренней печали на лице согласился Мар-Априм.

После этого, осушив до дна кубок, он позвал Ашшуррисау на террасу, пояснил:

— Уж больно здесь душно.

На свежем воздухе заговорили о сущих пустяках — ранней весне, совершенно незначительных новостях с родины, похотливых женщинах и, конечно же, о собаках, которыми не преминул похвастать мар-шипри-ша-шарри. Ашшуррисау смотрел на него с улыбкой, со всем соглашался, поддакивал, восхищался чуть ли не каждым словом, а сам думал: «А ведь, похоже, ты уже вынес мне приговор...»

— Ну что за беда, — вдруг сказал Мар-Априм. — В доме дышать нечем, а здесь зябко.