Угли "Embers"
Шрифт:
– Как это произошло? – Сокка вскинул руки. – Року же был Аватаром!
Темул фыркнула.
– Року был молодым и дурным покорителем огня, которого забрали в шестнадцать и сказали овладеть остальными элементами. Нельзя отправлять подростка присматривать за вулканом! Они недостаточно знают. Они недостаточно терпеливые. Они не слушают-глазами-ушами-усами.
«Драконий-слух» хотела сказать она. И у Сокки болела голова от того, что он её понимал. Мастер покорения огня не только высматривает дым и пар. Он чувствует огонь в камнях, давление, которое текущая лава создает в воздухе,
– Я знаю одного детеныша такого возраста, которому я доверила бы вулкан, и рядом с ним был дракон, - более тихим голосом продолжила Темул. – Его воспитывали для исполнения этой обязанности. Он знал Широтору так, как ты знаешь ледяное побережье. И будь я жива, я бы всё равно многие годы жила, боясь лишний раз вздохнуть, в ожидании падения Бьякко. – Её глаза смотрели вдаль. – Теперь я знаю двоих. Но у принца были годы, чтобы выбить из него поспешность. Он устоит, если это вообще возможно.
– Вы считаете Зуко не поспешным? – Сокка посмотрел на неё. – Когда-нибудь я расскажу вам о нем, Северном полюсе и черепахотюленях.
Темул зубасто улыбнулась.
«О, нет».
– Покоритель огня, - кратко бросила Темул. – Контроль дыхания.
– Но, - возмутился Сокка, - нырять…
– Подумай об ама, - засмеялась Темул. – Морпехов учат плавать в броне, Сокка. Ты знаешь это. – Смешок.
– Или спроси у них сам, когда вы встретитесь в следующий раз.
– Точно, - буркнул Сокка. – Как будто я так спешу снова встретиться с парнем, который подрезает себе ногти камнями…
«О. О, черт».
Светлые золотые глаза. Ногти, которые стачивает камень. Полнейшая, пробирающая до костей ярость, когда слова людей не соответствуют их делам.
«Как Темул».
Драконье дитя. Он знал, что это значит. Он знал, и ему до глубины души хотелось поморщиться.
«Парни, которых нельзя подпускать к покорителям воздуха, потому что монахи говорят дюжину слов, но не собираются исполнять ни одно из них. А когда драконье дитя выходит из себя, нет способа сказать дракону, что бизон не должен стать едой. Кузон знал бы это…»
– Зачем вы поехали в Западный храм? – выпалил Сокка. – Вы знали, что монахини будут следить за своими бизонами, чтобы определить, можно ли вам доверять. Аанг постоянно так поступает. А бизоны знают, как вы пахнете… что вы не… - Он не смог произнести слово.
– Не человек, дитя Воды? – раскатистый хохот Темул был горько-сладким. – О, да. Мы уже слышали это раньше. – Тихий вздох. – Юноша, больше некому было идти. Лучше выслушать их оскорбления – да, и даже их угрозы – и постараться спасти жизни. Есть охота, и есть резня. Ни один истинный дракон не получает радости от резни. – Пожатие теневых плеч. – Может, у нас это и хорошо получается. Может, мы находим славу в том, что мы живем, потому что наши враги умерли. Но лишь из-за необходимости и ради выживания клана. Мы не стремимся к этому. Я жаждала смерти тех заблуждающихся, невежественных дураков не больше тебя.
Но её слова были тенями, а не словами. И когда он слушал, «мы» было не мы, а «ты» не был ты. «Мы был детьми-Огня, самого Агни. А ты был…
Приемным-детенышем-моего-клана».
Сокка закаменел.– Я из Племени Воды.
– И под этим ты подразумеваешь, что ты – человек, - скорее самой себе сказала Темул. – Ты знаешь, что есть человек, Сокка? – Рука с острыми ногтями указала на свитки в его рюкзаке. – Более того… ты знаешь, каким он был?
Почти против воли Сокка вынул послание Раскрашенной Леди.
«Ищи умелого мечника, который сможет наставить тебя на путь…»
Нет. Нет, это было простым переводом. Тем, который он мог бы прочитать Аангу недели назад, если бы умел читать дворцовый диалект, до того, как Темул впихнула знания наследника Шу Джинга в его голову.
Перевод был простым, и он был неправильным.
«Ищи умелого мечника, который сможет наставить того-кто-охраняет-Мир-Духов на путь. Как сможет Дух-Мира-и-тот-кто-его-несет закончить войну, если человек-который-есть-носитель-Духа-Мира не знает, что закончило мир?
Я говорю это, чтобы человек-который-несет-Дух-Мира научился понимать. Думать, пусть хотя бы на одно биение сердца, как те, кого Дух-Мира-и-его-носитель зовут чужаками. Изгоями. Не-своими.
Дети-Огня не чужаки. Отец-Огня простер свои крылья над бескрылыми-родичами-по-сердцу-Кингами, чтобы присоединить их к драконьим-кланам и духам-островов-Огня, и Дух-Мира не возразил ни слова против. Он выбрал мы-кто-несет-пламя-меч-дух, и он не установил границ для этого выбора. Ибо мы-от-бескрылого-Огня уже были переменой и разрушением, и строительством нового.
Затем болезнь пожала безогненных-людей как зерно, и дети-Огня воззвали к Отцу-Огня. Он исцелил нас, и мы приняли огненный дар, чтобы исцелить тех-кто-без-огня, кого смогли. Но детей-огня было слишком мало.
Тогда поднялись другие силы, от любопытства. И поднялся Дух-Мира, чтобы они могли собрать тех, кого не укрыл Огонь. И Дух-Мира не возразил ни слова против.
Но от них тот-кто-несет-Дух-Мира взял цену.
«Забудь.»
Забудь силу. Забудь обучение. Забудь всё связанное со знанием, которое было не от-этого-мира-и-не-от-другого.
Но дети-Огня были родичами драконов, глазами и ушами Отца-Огня. Дух-Мира-и-его-носитель не смог заставить нас забыть.
Дети-Огня помнят, что Дух-Мира-и-его-носитель украли у нас.
Дети-Огня помнят, когда сто лет прошли как один день.
Дети-Огня помнят, что Дух-Мира-и-его-носитель пожелал, чтобы люди никогда не узнали.
Дети-Огня знают, почему Макото убила свой собственный клан – все кланы – чтобы убить человека-который-является-носителем-Духа-Мира.
Станет ли человек-который-носит-Дух-Мира спрашивать нас?»
С трясущимися руками Сокка позволил свитку свернуться.
– Это не может быть правдой.
– Ты можешь желать этого, – туманная рука коснулась костяшками пальцев его лица, острые ногти были аккуратно убраны от кожи – леденящее успокаивающее прикосновение. – Ты считаешь меня старой, детеныш, но были времена, когда все люди – да, даже Племена Воды – жили столь же долго, как и драконы. – Сухой смешок. – Вот почему огненные призраки такие упрямые. Какая-то часть нас знает, что мы не должны быть мертвы.