Умершее воспоминание

— Но ведь это не избавляет тебя от него, так?

Не ответив, я отвёл глаза в сторону. Слова Изабеллы уже давно начали меня раздражать, и я перестал вникать в их суть.

Она выпрямилась, потянулась и глубоко вздохнула.

— На самом деле страхи есть у каждого, — сказала Изабелла. Я слушал её вполуха. — И у мужчин и у женщин, особенно у женщин.

— Ага, жизнь женщины просто переполнена страхами. Не успеть накраситься с утра — что для вас может быть страшнее?

Говоря «вас», я не имел в виду поголовно всех женщин. Да, я исключал из этого списка Эвелин, потому что я не приравнивал её к остальным демонам, которые, как оказалось, окружали меня на протяжении всей моей жизни.

— Пожалуй, не успеть накраситься до того, как проснётся он, — с ироничной улыбкой ответила Изабелла.

— Кроме шуток, — посерьёзневшим голосом сказал я, — чего боишься ты?

Она снова вздохнула.

— Потерять свою девочку, — сказала избранница Джеймса, немного подумав. — Ах, Санни… Да. Это вполне объяснимый страх.

Я нахмурился, снова раздражившись от её слов.

— Потеря подруги для тебя страшнее потери любимого? — с возмущением высказал я свои мысли, сделав особое ударение на слово «любимого».

Изабелла вдруг залилась звонким смехом.

— Dr^ole! («Смешной!» (фр.) — прим. автора.) Нет-нет, Санни мне не подруга. — И, прокашлявшись, она снова засмеялась.

Я смотрел на неё с сердитым удивлением.

— Я говорила не о потери подруги, а о потери дочери, — сказала Изабелла с улыбкой.

Услышав это, я чуть не рухнул со стула. Слово «дочери» ударило меня по ушам, голова пошла кругом. «Бедный Джеймс!» — сразу же пронеслось у меня в голове. Побелевшими пальцами я взялся за стол и, немного наклонившись, шёпотом переспросил:

— До-че-ри?

— Дочери. О, я сейчас тебе фотку покажу. Уверяю, в эту прелесть невозможно не влюбиться!

Изабелла потянулась к своей сумочке, чтобы достать телефон, но я, схватив её за запястье, оттолкнул сумочку куда подальше.

— Прошу, не нужно! — шёпотом взмолился я. Маслоу мог войти в любую минуту, и я не хотел, чтобы его и без того раздражённое настроение ухудшилось, я не хотел, чтобы Джеймс разочаровался в своей избраннице. — Не надо, Изабелла, не надо!

Глядя на меня, она улыбалась.

— Как попросишь, — сказала она. — De quoi as-tu peur de vous, enfant? («Чего ты боишься, малыш?» (фр.) — прим. автора.)

— Сколько ей лет? — вполголоса спросил я.

— Два годика только.

— И сколько лет её жизни ты была рядом с ней?

Изабелла, глядя в пол, поджала губы, потом улыбнулась.

— Пару месяцев, — ответила «молодая женщина» и, как оказалось, молодая мать.

— А остальное время? — Я затаил дыхание, почему-то боясь услышать, что дочь Изабеллы живёт в детском доме.

— Остальное время с ней проводит папа. Слушай, ты не знаешь, где тут Джеймс прячет алкоголь? Я уверена, он где-то есть. Знаешь или нет?

Уже ничего не отвечая, я сидел молча, уставившись в одну точку не смыслящим взглядом. Эта неожиданная новость, которую я услышал минуту назад, только ухудшила моё отношение к Изабелле и усилила мою жалость к Джеймсу. Чем, чем он заслужил такой подарок судьбы? Неужели недостаточно было тех страданий, которые он вынес после первой встречи со своей ненаглядной?

Глядя на Изабеллу, изучающую полки и ящики, я думал о том, что её слова о дочери могли быть и ненастоящими. Не то чтобы она соврала — мало ли что может сказать пьяный человек? Может, это была неудачная шутка, может, Изабелла просто выясняла мою реакцию, не знаю; но теперь мне отчего-то казалось, что никакой Санни не существовало.

— Ты что, не хочешь со мной разговаривать? — спросила она, оставив тщетные поиски и снова сев на стул.

— Не хочу. Нравится моя честность?

— А почему не хочешь? — с запинками поинтересовалась Изабелла.

— Пьяный человек может сказать мало полезного. Но если ты хочешь говорить, говори. Я буду слушать молча.

— Под «слушать молча» ты подразумеваешь «пропускать мимо ушей»?

Неискренне улыбнувшись, я опустил голову и промолчал.

— Тогда будем говорить о том, что ты не сможешь пропустить мимо ушей, — сказала она. — Почему вы с Дианной расстались?

Я недовольно вздохнул и отвёл глаза в сторону. Слишком много разговоров о Дианне за одно утро…

— Дороги разошлись, — ответил я с мрачным видом. — Так бывает.

— Дороги разошлись? — пьяно нахмурилась Изабелла. — Странно. Я думала, Дианна ушла от тебя из-за того, что ты бил её.

Я возмутился той бесцеремонности, которую позволяла себе избранница Джеймса, и смерил её холодным взглядом. Мысленно я пообещал себе поговорить с Маслоу на эту тему. Неужели он не видит границы, за которые нельзя переходить в разговоре со своей девушкой? Мои отношения с Дианной — это личное, и я не считал, что Джеймс был вправе говорить об этом с Изабеллой.

В ту минуту мне пришла мысль: а может, рассказать Маслоу о Санни? Да, плевать, пусть он думает об Изабелле как угодно плохо, ведь она заслужила это вполне! Спасти счастье друга — это не главное. Главное — раскрыть ему глаза, рассказать правду. В конце концов, каким я буду другом, если скрою от Джеймса всё это?

— А как по-французски будет «Не суйся туда, куда не просят»? — спросил я дрожащим от напряжения голосом.

Изабелла засмеялась, запрокинув голову назад, и её смех внезапно прервался кашлем.

— Всё-таки из-за этого, да? — улыбнулась она.

Глубоко вздохнув, я задержал дыхание и попытался взять себя в руки. Мне не хотелось отвечать грубостью на беспардонность.

— Нет-нет, Логан, не сдерживай эмоции, это вредно. Ну? Давай. Ударишь меня?

— Хватит, — ледяным тоном выговорил я. — Чего ты добиваешься?

Ничего не ответив, она расплылась в улыбке наслаждения.

— А что тебя раздражает больше всего? — спросила «молодая женщина».

— Как много вопросов… — сквозь зубы процедил я, с раздражением закатив глаза.

— Нет, и всё-таки. Что?

— Глупые вопросы! Меня раздражают глупые вопросы!

— То есть я тебя сейчас раздражаю, верно?

Я успел тысячу раз пожалеть о том, что согласился помочь Джеймсу. Не надо было приезжать сюда, не надо было разговаривать с Изабеллой… Лучше бы я остался у Блэков, рядом с Эвелин.