Уральская ёлка

— А может, это ты не хочешь, но пытаешься найти причину во мне? — уточнила я.

Повисла тягучая пауза, за которую у меня успело остыть сердце.

— Марин, — Витька впервые за весь разговор развернулся ко мне. — Ты меня слишком умным считаешь для таких манипуляций.

Я моргнула, не сразу поняв смысл сказанного и пытаясь разгадать его по Витькиному лицу. Которое было вполне спокойным и расслабленным, так что я немного успокоилась.

— Во всяком случае — ты умнее меня, — я откинулась назад, прислонившись спиной к диванному валику. — И не пробуешь испортить то, что любишь.

Повисла короткая пауза.

— Если честно — то я тоже переживаю. Немного, — откровенно продолжил Витька. — Но мне кажется, что в мире полно вещей, на которые я никак не могу повлиять. Да что там — это все вещи в мире, не считая меня. Так смысл пытаться?

Я понимала и даже принимала Витькину логику. Но прочувствовать её было сложновато — слишком много природного волнения и опасений, которые нашли своё подтверждение в реальности. Видимо, он стал более стойким, чем я. Непорядок. Поэтому, желая восстановить справедливость, я незаметно завела руку Витьке за спину и ущипнула за холку.

— Эй! — к такому Витька оказался не готов совершенно, и по-детски обиженно уставился на меня, хватаясь за ушибленное место. — Что делаешь?

— Ты не можешь на это повлиять, — хмыкнула я. — Смирись.

— Ах, так? — Витьку, кажется, мой чопорный тон раззадорил. — Сейчас увидишь, на что я повлиять могу!

С этими словами Витька разом перевалился на меня, соскальзывая с диванного подлокотника.

— А! Пусти, медведь! — от неожиданности завопила я, ощущая на себе поистине стальную хватку Витькиных рук. И, несмотря на короткий испуг, от них очень быстро захотелось хохотать.

— Медведей злить нельзя, — пропыхтел Витька мне в ухо, залезая рукой под футболку снизу. — Так что расслабься и думай об Англии.

От щекотки и от общей радости у меня закружилась голова. И руки сами, отскользнув от боков, обвили Витькину шею. И поцелуй получился с ходу и глубоким.

***

— Ви-ить! — позвала я, когда услышала за углом дома его шаги. Шаги от моего голоса заторопились ещё сильнее.

— Ты не в курсе, у кого-нибудь из соседей есть коровы там или козы?

Выглянув из-за угла, Витька слёту поправил на лбу вязаную шапку — несмотря на отсутствие снега и температуру выше климатической нормы, на улице было сыро, холодно и вообще мерзопакостно.

— Да вроде нет… — припомнил, наконец, Витька и вопросительно уставился на меня. — А что?

Я кивнула на рыхлую, больше похожую на грязь землю на нашем так называемом заднем дворе, где Витька предлагал летом развести кур, а я говорила, что куры — дуры.

Мягкая, помятая прежней травой и холодными дождями земля легко хранила на себе следы. Широкие и с чёткими квадратиками рельефной подошвы — это Витькины. Длинные и с зауженным носками — мои. А чьи те, что я приняла за коровьи или козьи?

Круглоовальные, раздваивающиеся в обе стороны, словно чьи-то копыта. Не совсем чёткие и свежие, но их много, и они кучкуются. Если не приглядываться, то и не очень заметно. Но я такое замечаю уже не первый день. Да и на звериные, хоть я тот ещё биолог, смахивает как-то отдалённо.

Витька, глядя на следы, опять задумался. И, судя по всему, короткого и простого объяснения у него по этому поводу не было, отчего я сразу начала волноваться сильнее.

— Может, кто из лесополосы приходил? — не слишком уверенно предположил он.

— Буйвол? — скептически нахмурилась я. А равнодушно сгущающиеся сумерки совсем не настраивали на оптимизм. В плотнеющей синеве я зачем-то начала припоминать все шорохи и другие странные звуки, которые грохотали ночью и, которых, конечно же, не слышал Витька.

До недавних пор мне удавалось убедить себя, что это что-то вроде усадки дома или чего-то ещё, но, при виде следов копыт, такое предположение само собой бледнело.

— Ладно, пошли в дом, — нарочито легко отмахнулся Витька. — Может, у кого из соседей и сбежал кто, теперь ходит по району. Надо будет завтра поспрашивать.

Я не то, чтобы поверила, но была рада ретироваться с заднего двора под благовидным предлогом.

Домашний свет в просторном, древесном убранстве стал мне полностью привычным. И территория после городских малогабариток, перестала казаться большой. Наверное, посели меня теперь в обычную типовую квартиру даже с хорошим метражом, я бы непременно уточнила, что это за собачья конура.

Забившись в диванный угол под самую лампу, я вовсю шерстила интернет. Хоть мы уже и состояли в чате соседей, но писать: «у кого сбежало нечто с копытами?» я не спешила. Во-первых, тут больше обсуждали график вывоза мусора и просили не сгорать домами, во-вторых — вдруг окажется, что ни у кого никто не сбегал? Так что я просто мучила поисковик запросами «непонятные следы возле дома».

Когда мне удалось продраться через череду всяких загадочных триллеров и бестселлеров, от которых «кровь стынет в жилах», судьба вывела меня на что-то вроде заброшенного форума, последнее сообщение на котором было написано семь лет назад.

Углубляясь в чтение ветки, я всё сильнее ощущала, как странный сквознячок поднимает волосы у меня на затылке.

— Смотри, что тут пишут, — не выдержав, я пяткой подтолкнула расположившегося рядом Витьку. — «Следы на почве чаще всего оставляют сами жильцы либо их скот, который бывает крайне хитёр и изворотлив. Однако наши древние предки верили, что по ночам к домам из леса может выходить нечистая сила. Её приманивает сладкая человеческая энергия и тепло. Так, русалки могут петь песни, смеяться и расчёсывать волосы, кикиморы оставляют на пороге болотную тину, а леший часто дерётся с домовым или банником. Бывает, что хозяева обнаруживают около калитки следы, напоминающие копыта животных — это значит, что к ним повадился ходить анчутка (он же — чёрт). Анчутка присматривается к хозяевам и думает, как бы им напакостить и привести дом к упадку. Кроме того, анчутка может провоцировать на ссоры, пугать скотину и лишать покоя. Анчутка может быть вестником скорой смерти».

Кажется, бледность на моём лице стала заметна Витьке, потому что он поспешил сказать, что это всё детские сказки, суеверия и страшилки. И мне бы очень хотелось с ним согласиться, но перед глазами так и стояли следы чёрта на неспокойной земле.

Снаружи что-то скрипнуло, и я вздрогнула.

— Да просто ветер, — судя по вмиг насторожившемуся Витьке, он не был в это так уверен. Поэтому я поддержала:

— На улице всегда много шума.

— Если что, мы просто вызовем «Битву экстрасенсов», — усмехнулся Витька.

— Ага, чтобы они нашли тут древнее индейское кладбище и пяток повешенных? Нет уж! — мигом запротестовала я.

— Хуже, — явно вошёл в раж Витька. — Они скажут, что мы на самом деле брат и сестра.

— И правда — хуже, — выразительно поморщилась я, немного успокоенная шутливым поворотом разговора.

Ладно. В конце концов о чёртях кто-то кому-то рассказал. Значит, выжившие среди их встретивших всё-таки были.

***

Я нарочно и долго оттягивала момент похода в душ. Но чем больше я смотрела в экран то телефона, то телевизора, тем позднее и темнее становилось. А в интернете я прочитала, что всякая нежить властвует где-то с полуночи и до первых петухов. И чем дольше я сижу, тем ближе эта самая полночь…