В гостях у эмира Бухарского

Дворъ Джамской мечети обнесенъ глинобитною стной, изъ-за которой виднются нсколько урюковыхъ деревцевь, единственный садикъ во всей этой мстности. Съ южной стороны близь этого двора протекаетъ мутный и мелкій ручей, отдляя отъ мечети маленькій полуразвалившійся караванъ-сарайчикъ, построенный когда-то близь небольшого хауза (прудка), осненнаго тремя-четырьмя старыми ветлами. Подъ ихъ втвями были теперь поставлены для насъ ночлежныя юрты. Не дозжая мечети, на склон пологаго холма раскинулось довольно густо захороненное кладбище, рядомъ съ развалинами незначительнаго, давно покинутаго кишлака и укрпленія. До отхода къ Россіи, Джамъ служилъ мстомъ ссылки для опальныхъ сановниковъ эмира и тхъ изъ обыкновенныхъ преступниковъ, которые, по благоусмотрнію хазрета, [47] не удостоились смертной казни. Дйствительно, трудно подыскать мсто, боле подходящее для ссылки — до такой степени глядитъ оно бдно и безотрадно, не говоря уже о нездоровомъ климат. Бозвышенности, окружающія джамскую котловину, невысоки и безжизненно голы. Весной, впрочемъ, он покрываются на короткое время хорошею травой и тогда служатъ пастбищемъ овечьимъ отарамъ. Поля, лежащія въ визин между мечетью и селеніемъ, обнесены глинобитными стнками и служатъ для засва дженуши (луцерны), употребляемой въ кормъ для лошадей и домашней скотины. Большую часть полей мы видли затопленными водой. Вроятно это длается искусственно, для размягченія почвы, но чуть ли не въ этомъ самомъ и заключается причина вредоносности здшняго климата, благодаря коему въ 1878 году мы лишились значительнаго числа людей во временно стоявшемъ тутъ отряд въ ожиданіи предполагавшагося движенія на Индію.

47

Одинъ изъ титуловъ эмира, по значенію равный титулу «его величество» а въ буквальномъ смысл значитъ святйшій.

Въ окрестностяхъ Джама кочуютъ узбеки родовъ каранайманъ и сарай, прізжающіе въ селеніе на базаръ по понедльникамъ. По замчанію Хорошхина, они вполн патріархальны и можно сказать даже дики настолько, что, напримръ, двушка, опоздавшая выходомъ замужъ и не подыскавшая себ джигита, который похитилъ бы ее изъ отцовской юрты, подвергается не только насмшкамъ, но почти гоненію со стороны родителей и родственниковъ. Тмъ не мене постоянные предметы спора между узбеками это — похищенная женщина и лошадь, и тогда узбеку ничего не стоитъ убить даже роднаго брата. Вообще каранайманы, подобно родичамъ своимъ каракалпакамъ, пользуются репутаціей отъявленныхъ придорожныхъ разбойниковъ. Все богатство здшнихъ кочевыхъ узбековъ состоитъ исключительно въ скотоводств, причемъ главныя статьи дохода у нихъ шерсть, войлокъ, выдлка подпругъ и куржумовъ (переметныхъ сумъ) и продажа скота живьемъ на убой. Впрочемъ, особенно зажиточныхъ между ними не встрчается, такъ что 2,000 барановъ являются уже предломъ наибольшаго богатства.

Для русскихъ Джамъ могъ бы имть нкоторое стратегическое значеніе, какъ пограничный узелъ путей, куда сходятся дороги изъ Самарканда, Катта-Кургана, Бухары, Карши, Гузара, Чиракчи и Шахрисебса. И дйствительно, въ 1878 году до берлинскаго конгресса, когда предположено было военное движеніе къ границамъ Афганистана, то отрядъ туркестанскихъ войскъ собранъ былъ въ Джам; отсюда же направлялись въ 1868 году генералъ Абрамовъ на Карши, противъ Катгы-Тюря, мятежнаго сына эмира, а въ 1870 году отрядъ, взявшій штурмомъ Китабь. Джамская котловина лежитъ на высот 2,050 футовъ, но климатъ ея, какъ уже сказано, нездоровъ, да и кром того постоянная стоянка отряда была бы неудобна по скудости водоснабженія и отсутствію топлива.

Массумъ-ходжа, здившій сегодня за рубежъ узнать насчетъ приготовленій со стороны бухарцевъ для встрчи посольства, возвратился къ вечеру и доложилъ князю, что лица, назначенныя для почетной встрчи, вмст съ экипажами, высланными эмиромъ для посольства, уже ожидаютъ насъ въ пяти или шести верстахъ отъ границы.

Въ семь часовъ вечера протрубили зорю, и наши казаки хоромъ пропли при этомъ Царю Небесный, Отче нашъ и Спаси Господи люди Твоя. Тмъ часомъ, пользуясь яснымъ и теплымъ вечеромъ, пока еще не совсмъ стемнло, пошли мы съ докторомъ на прогулку къ ближайшей возвышенности и невольно обратили тамъ вниманіе на валявшіеся обломки мраморовъ, между которыми попадался и великолпный блый, безъ малйшихъ прожилокъ. Вроятно гд-нибудь въ горахъ по близости есть его залежи, и остается лишь пожалть, что въ минералогическомъ отношеніи эта мстность и до сихъ поръ еще не изслдована какъ должно. Тутъ же встрчались намъ обломки розоваго гранита, срый мраморъ и другія горныя породы.

27 декабря.

Выступили въ девять часовъ утра вмст съ обозомъ.

Поднявшись изъ Джамской котловины, спустились въ слдующую, Кызылъ-Кутальскую, гд на противоположномъ гребн стоитъ пограничный столбъ, отдляющій русскія владнія отъ бухарскихъ. Этотъ послдній гребень на высот 3,150 футовъ и есть собственно Джамскій перевалъ, носящій, впрочемъ, у туземцевъ названіе Кизылъ-Куталь.

Итакъ мы уже за границей.

Мстность пошла волнистая, мстами овражистая и повсюду прекрасно воздланная. Количество обработанныхъ полей значительно боле, чмъ на нашей сторон, у жителей подгорныхъ кишлаковъ, мимо которыхъ мы третьяго дня и вчера прозжали. Вс обработанные участки тщательно ограждены глинобитными стнками покрытыми дерномъ, который ржется тутъ же. Величина каждаго такого поля до десяти кундюковъ, иногда и боле. [48] При самой дорог, равно какъ и въ об стороны отъ пути, встрчается множество шуръ-кудуковъ, степныхъ колодцевъ, обнесенныхъ иногда овальною, иногда четырехугольною глинобитною стнкой, въ которой съ одной изъ сторонъ возвышаются дв глинобитныя же стойки, со всаженною въ нихъ деревянною катушкой, замняющею блокъ.

48

Кундюкъ — земельная мра, содержащая въ себ около двухъ танаповъ. Танапъ же равенъ 900 квадратнымъ саженямъ или 3/8 казенной десятины. Танапомъ мряются только участки, отводимые подъ клеверъ, огороды, бахчи и сады; земли подъ прочими земледльческими произведеніями измряются кундюкомъ.

Вс эти колодцы очень глубоки, отъ 10 до 20 и боле саженъ. Вода изъ нихъ вытаскивается въ кожаныхъ ведрахъ на волосяной веревк (чумбуръ), пропущенной чрезъ катушку. Когда надо поить стада, пастухъ привязываетъ свободный конецъ чумбура къ лямк, надтой на верблюда или лошадь, а чаще всего на ослика; затмъ, погрузивъ ведро въ глубину колодца, направляетъ животное по прямой линіи отъ вертящейся катушки, заставляя его такимъ образомъ вытаскивать ведро за ведромъ воду, которая сливается въ глиняный желобъ, окружающій колодезную стнку. По слдамъ животнаго съ теченіемъ нкотораго времени образуется торная тропинка, вдоль которой непремнно тянется и желобокъ, оставляемый волочащеюся по эемл веревкой, по длин коего всегда безошибочно можно опредлить и глубину колодца. Дотянувъ до конца тропинки, привычный осликъ или верблюдъ останавливается, чтобы дать время пастуху вылить ведро въ водоемъ, и затмъ самъ возвращается мрнымъ шажкомъ къ колодцу для продолженія своей работы. Но чтобы пользоваться водой этихъ колодцевъ, путешественникъ всегда долженъ запасаться собственнымъ ведромъ и чумбурами, такъ какъ пастухи никогда не оставляютъ этихъ вещей при колодц на общую потребу. Почти каждое огороженное поле иметъ свой особый шуръ-кудукъ, а на большихъ участкахъ бываетъ ихъ и по два, и по три — на противоположныхъ концахъ поля и по средин онаго. Въ большинств колодцевъ вода довольно сносная, иногда солоноватая, но безъ противнаго вкуса, и при употребленіи не оставляетъ вредныхъ послдствій.

Селеній въ окружности очень мало. На протяженіи около двадцати четырехъ верстъ пути мы видли въ сторон отъ дороги всего лишь два небольшіе кишлака, но тмъ-то и поразительне это обильное количество пахотныхъ участковъ, ршительно вся степь, насколько хватаетъ глазъ, представляется прекрасно обработанною. Въ нкоторыхъ мстахъ попадались пахари надъ плугомъ, влекомымъ парой воловъ. Плугъ самаго первобытнаго устройства: на одинъ конецъ деревяннаго лемеха насаженъ желзный рзавъ въ род заступа съ ручкой, за которую держится пахарь, давая направленіе борозд, а другой конецъ прикрпляется веревками въ ярму, вотъ и все. Въ общемъ такой плугъ похожъ на большую мотыгу.

Земля, по своей солонцеватости, прежде чмъ на ней сять, требуетъ здсь очень заботливой и неоднократной распашки. Обыкновенно проходятъ участокъ плугомъ по нскольку разъ и вдоль и поперегъ, пока почва не разрыхлится въ достаточной мр; тогда на участокъ пускаютъ воду, и когда черезъ сутки почва совсмъ вберетъ въ себя влагу, то смотрятъ въ какихъ мстахъ на поверхности проступила соль. Такія мста срзываютъ лопатами и заполняютъ землей, взятой съ мстъ, гд соли не оказалось, или же глиной изъ стнъ разрушенныхъ ветхихъ построекъ. Затмъ участокъ унаваживается весь равномрно и снова напояется водой. Посл этого почва считается уже совсмъ готовою подъ засвъ. Работы же въ столь позднее время года объясняются тмъ, что земледды спшатъ разрыхлить степную почву въ ожиданіи зимнихъ снговъ, которые при весеннемъ таяніи сообщатъ ей большую влажность и тмъ облегчатъ послдующій трудъ пахаря. Земля эта готовится подъ яровое.

Дорога, по которой мы теперь хали, составляетъ единственный колесный (арбяной) путь изъ Самарканда въ Шахрисебсъ и Карши, но она такъ избита глубокими колеями и рытвинами, что хать по ней — своего рода пытка, а стоитъ свернуть съ колейной дороги нсколько шаговъ въ сторону, и дешь прекрасно по твердому грунту, точно по шоссе. Между прочимъ, этотъ путь очень древенъ и даже иметъ историческое значеніе: по немъ шелъ Александръ Македонскій въ 329 году, по переправ чрезъ Оксусъ (Аму-Дарью), къ Самарканду. Хотя точныхъ указаній на то не имется ни у Арріана, ни у Квинта Курція, но по этимъ историкамъ извстно, что движеніе на Мараканду было предпринято изъ Наутаки, которую новйшіе историки Александра пріурочиваютъ одни къ Карши (Дройзенъ), другіе (Герцбергъ) къ Кешу, то есть въ ныншнему Шахрисебсу. Въ обоихъ случаяхъ единственный колесный и возможный для движенія арміи путь къ Самарканду лежитъ на Джамъ, и что Александръ проходилъ именно этою дорогой, въ томъ, мн кажется, убждаютъ сохранившіяся до нашихъ дней пріуроченныя къ его имени названія нкоторыхъ прилегающихъ къ ней мстностей. Такъ, здсь есть урочище Искандеръ, кочевье Искандеръ и холмъ (тюбе) Искандеръ. [49]

49

Что преданія объ Александр Македонскомъ сохранились въ сихъ мстахъ довольно живо, видно, помимо названій различныхъ мстностей и пунктовъ, еще и изъ того, что многіе изъ владтельныхъ бековъ, особенно въ Горахъ верховій Аму-Дарьи, считаютъ себя его потомками. Насколько это основательно — другой вопросъ.

Верстахъ въ шести отъ границы, въ небольшой котловин, встртилъ насъ старый нашъ знакомецъ токсаба Рахметъ-Улла, высланный эмиромъ на встрчу посольству для передачи намъ первыхъ привтствій его высокостепенства. Токсаба, въ блой чалм и парчевомъ халат, опоясанный широкимъ поясомъ, съ висвшею на немъ кривою хорасанскою саблей, сидлъ верхомъ на красивомъ аргамак, впереди свиты изъ разныхъ бухарскихъ чиновниковъ и джигитовъ. Нсколько въ сторон отъ этой красивой группы стояли дв коляски, присланныя эмиромъ для посольства. При нашемъ приближеніи, токсаба съ бухарцами слзли съ лошадей и сдлали нсколько шаговъ къ намъ на встрчу. Мы тоже вышли изъ экипажей и. размнялись обоюдными привтствіями, которыя сопровождались освдомленіями о взаимномъ здоровь и благополучномъ путешествіи, а также о здоровь высокостепеннаго эмира и туркестанскаго генералъ-губернатора. Токсаба объяснилъ, что ему поручено состоять при посольств и сопровождать его до города Шаара, гд въ настоящее время изволитъ имть свое благополучное пребываніе его хазретъ-падишахъ (святйшій повелитель), и предложилъ намъ перессть въ экипажи его высокостепенства. Нечего длать, пришлось мн разстаться со своимъ удобнымъ и уютнымъ тарантасомъ и садиться вмст съ княземъ въ эмирскую коляску, сиднье гд было пышно застлано пунсовымъ шелковымъ одяломъ на ват; въ ногахъ лежалъ лисій мхъ, на спинк большія бархатныя подушки-вальки (мутаки). Сли и провалились въ пуховую мякоть. Фу, батюшки, хоть би воротникъ разстегнуть или ременный поясъ распустить что ли, а то просто мочи нтъ съ непривычки въ этихъ пуховикахъ!.. Но ничего не подлаешь, надо покоряться. Хотя въ воздух было вовсе нехолодно, тмъ не мене бережно и тщательно укутали насъ и мхами, и одялами, какъ того требовали условія мстнаго этикета, — ибо не подобаетъ «важнымъ людямъ» здить иначе, — нсколько разъ при этомъ освдомлялись, хорошо ли, удобно ли сидть, покойно ли спин и бокамъ, тепло ли ногамъ, не поддуваетъ ли куда и т. д. Намъ оставалось лишь кланяться, благодарить и уврять, что все очень хорошо и даже черезчуръ ужъ удобно. Наконецъ, убдясь, что насъ спеленали одялами, какъ младенцевъ, милйшій нашъ токсаба приказалъ позду трогаться.

Въ коляски были запряжены въ каждую по четверн, засдланныхъ лошадей: пара въ дышл и пара впереди, на артиллерійскихъ уносахъ. На каждой лошади сидло по одному здовому въ чалм и халат, съ нагайками (такъ точно возятъ здсь и артиллерійскія орудія). Козлы оставались незанятыми никмъ, ибо по мстному этикету считается въ высшей степени неприличнымъ, чтобы кто-либо могъ сидть въ одномъ экипаж спиной къ важнымъ людямъ. Но еслибы важные люди сами вздумали взобраться на козлы, то это, конечно, было бы для нихъ самое высокое въ почетномъ смысл мсто. Везти насъ не рысью, а тмъ особенно скучнымъ аллюромъ, который называется маленькою трусцой, потому что здить иначе важнымъ людямъ опять-таки неприлично, — на то есть джигиты, чтобы скакать сломя голову; важный же человкъ, не желающій ронять свое достоинство, долженъ всегда спшить медленно. Такимъ образомъ мелкая трусца есть уже крайняя степень уступки, какая можетъ быть допущена важнымъ человкомъ ради поспшности.