В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня

Правящие круги, клерикальная цензура, финансовые

магнаты сделали все для того, чтобы преградить развитие

неореалистического направления в искусстве.

Поэтому-то мне и хочется еще раз сказать о Де Сан-

тисе.

Я познакомился с ним в 1964 году в Софии. Там

проходила творческая конференция кинематографистов Европы и

Азии. Мы встретились в номере у Сергея Аполлинариеви-

ча Герасимова, с которым Де Сантис был уже в ту пору

давно дружен. Я увидел невысокого человека с

чрезвычайно подвижным лицом и очень выразительными глазами —

живыми, умными и печальными. Он говорил горячо и ув-

296

леченно. Говорил о последних советских фильмах. Оценки

его были порой строги и резки — даже по поводу тех

картин, которые казались нам тогда удачными, более того,

которыми мы тогда гордились. И уравновешенный Герасимов

и темпераментный Ромм не спорили с ним. Это говорил

друг, и каждая наша удача была для него радостью, а

наш промах — сердечным огорчением, и критиковал

фильмы он как друг, заинтересованно и конструктивно.

На следующий день я увидел другого Де Сантиса. Он

стоял на трибуне, спокойный и строгий, и говорил,

взвешивая каждую фразу, как бы формулируя. Это был Де Сан-

тис — боец, точно, ясно, определенно отстаивающий свою

позицию.

Дело в том, что один из зарубежных

кинематографистов в своем выступлении заявил, что кинофильм «Баллада

о солдате» — это «антигероическая картина», и Де Сантис

счел нужным ответить на это и сказать о том, что

значило и значит советское кино для прогрессивного

искусства мира. Он вспомнил «Потемкина», заметив, что эта

лента была сделана в стране отсталой, неграмотной, еще

не оправившейся от разрухи. Он вспомнил Римскую

киношколу в период фашизма. Несколько советских фильмов,

случайно попавших в фильмотеку школы — и среди них

картины Пудовкина,— стали откровением для будущих

творцов нового итальянского кино. Они учились у

советских мастеров, и прежде всего у Пудовкина — фильмы

которого смогли увидеть только на монтажном столе (они

были запрещены для демонстрации на экране) и прочитать

его книгу, переведенную на итальянский преподавателем

киношколы Умберто Барбаро,— постигать сущность

народной жизни.

Он говорил и о фильмах, созданных советской

кинематографией недавно, и о тех принципах социалистического

искусства, которые считал своим святым долгом защищать

и укреплять. Он поддержал и многие фильмы, созданные

польским, чехословацким, болгарским киноискусством за

послевоенные годы. В его речи был глубокий и точный

анализ состояния кино на Западе. Де Сантис говорил о

высоком значении реализма и о том, как реализм

противостоит буржуазным, декадентским ветрам.

Да, на трибуне стоял уже не ироничный собеседник,

а боец за передовое искусство, искусство больших идей и

большой правды.

Не все знают, что Де Сантис, до того как стал

режиссером, был критиком, литератором, сценаристом. Глубокий

теоретический подход к явлениям жизни и большая эруди-

297

ция всегда чувствовались и в его творчестве и в его

выступлениях.

Всем участникам международных кинофестивалей в

Москве памятно, каким страстным поборником реализма в

искусстве выступал Де Сантис во время дискуссий.

— В мире слишком много нерешенных проблем, лицо

мира стремительно меняется на протяжении последних

лет,— говорил Джузеппе Де Сантис на дискуссии «Кино и

зритель» во время IV Международного кинофестиваля в

Москве,— а кинематографисты нередко заняты не

поисками новых тем, а экспериментами в области новых форм.

Они часто отстают от жизни, думая, что обгоняют ее.

И тогда тот, кто думает, что будто бы творит для

будущего, творит ни для кого. Я, конечно, за эксперимент, но при

одном непременном условии: эксперимент должен двигать

искусство вперед. Я изменил бы формулировку нашей

темы. Я бы назвал ее так: «Кино — это зритель».

Да, он мог говорить такие слова. Потому что все

фильмы (или почти все, ибо и у большого художника бывают

срывы), созданные Де Сантисом,— это ленты, помогающие

зрителю понять духовный облик народа, почувствовать его

красоту и силу.

Одним из примечательных свойств режиссуры Де Сан-

тиса было умение точно находить актеров для воплощения

своих героев, находить в гуще жизни, среди таких же

людей, каковы и сами эти герои.

Никому не ведомая Сильвана Мангано пришла в

кинематограф и стала героиней трагического и трогательного

киноповествования «Горький рис» — фильма о тяжелом

труде и душевном богатстве трудового человека. Там же

впервые в значительной роли снялся Витторио Гассман.

Сейчас Сильвана Мангано — известнейшая киноактриса

Италии, сыгравшая десятки ролей в фильмах крупнейших

режиссеров мира. Витторио Гассман — ныне один из

ведущих актеров итальянского театра и кино.

Де Сантис открыл для большого экрана Рафа Валлоне,

позже актер играл и во французских и американских

лентах, получил мировое имя, но то, что он сделал в эпоху

неореализма, конечно, лучшее в его творчестве. Наши зрители

полюбили Лючию Бозе как героиню именно десантисов-

ских картин — эта яркая актриса тоже найдена

режиссером в гуще народа. Сейчас Лючия Бозе, после того как

провела в Испании несколько лет и не снималась, снова

вернулась в Италию и участвует в съемках фильмов.