Я горестно вздыхал и слезы лил,Не знал, бедой, надеждой ли томиться,В то время как вдали родной границыЗа честь державных предков Генрих мстил.Он рвение пресек испанских сил,На берег Рейна с ними выйдя биться,И грозным мановением десницыОн в рай себе дорогу начертил.О вы, чей веселит полет беспечный,Святые сестры, что среди невзгодРодник мне указали быстротечный,Откуда пил великий Гесиод, —Пусть этот вздох пристанище найдетВ скрижалях храма Памяти навечно!
Его высокопреосвященству Кардиналу Мазарини по поводу «КОМЕДИИ МАХИН» [25]
Армида ль наших дней иль мудрая ЦирцеяВесь этот странный мир волшебный создала?И с пор каких легко по
воздуху телаВзмывают ввысь, отнюдь к земле не тяготея?Где неба купол был — о дивная затея! —Деревья и цветы мы видим без числа,И мириадом звезд горит ночная мгла,Чтоб стать зерцалом вод по воле чародея.Мы можем наблюдать в единый миг пруды,Мосты, дворцы вельмож, роскошные сады:Одна быстрей другой сменяются картины.О, как благодарить тебя, святой прелат,За то, что с этих пор фальшивые личиныУже не при дворе, а в опере царят?
25
Имеется в виду одна из первых итальянских опер, представленных в Париже (1645 либо 1647 год). Мазарини выписал для постановки итальянских артистов, а декорации и машинерию изготовил известный мастер Торелли.
Сонет
О дивные цветы, что манят красотой,И круг невинных нимф, питомицы Авроры,Созданья, что давно ласкают Солнца взорыИ небеса с землей прельщают красотой,Филлидин зрите лик и каждою чертойЛюбуйтесь сообща, свои оставя споры,Признайте, что она куда прекрасней Флоры,Когда лилей и роз всех более у той.Покиньте же свои сады без сожаленья,Ведь даже боги ждут ее благоволенья,Бессмертью предпочтя огонь любовных бед.И не кляните смерть, коль за нее вы пали:Жестокая едва лиНатешится сполна, не погубив весь свет.
Рондо («Раз пять иль шесть…»)
Раз пять иль шесть за эту ночь подрядВо сне на вас я зрел один наряд —Вселенная прекрасней не видала,Настолько платье, что светлей опала,Чудесно очаровывало взгляд.Наш бренный мир сравнится с ним навряд,Светила неба ярче не горят,Их ваше облаченье затмевалоРаз в пять иль шесть.О сон-шутник! Он обмануть нас рад.Ведь были вы, пока другие спят,С другим, и не заботясь сном нимало.Так много ли вам за ночь перепало?Иль вам не удалось вкусить усладРаз пять иль шесть?
Рондо («Кто воду пьет…»)
Кто воду пьет (оставьте спор со мной!),У тех в крови ни капли ледяной.Они всегда смелы и дерзновенны,Они сильны и горячи, их веныНаполнены отвагой до одной.Их пыл воде не проиграет бойИ разгорится с силою двойной.Не знать такому молодцу измены,Кто воду пьет.Кто подкрепился силой водяной,Те заняты любовью и войной,Поскольку мощны и крепки их члены.Признай, мои сужденья несомненны,Не то тебя побьют (потом не ной!),Кто воду пьет.
На грозных ангелов похожий,Я возвращусь к тебе на ложе,Не потревожив твой покой,С приходом тишины ночной.Тебе, как прежде, подарю яДрожь ледяного поцелуя,И будут ласки холоднейВ могиле ползающих змей.Едва рассвет забрезжит бледный,Как тень, исчезну я бесследно,И тщетно будешь ты искать.Так, не любя и не жалея,Хочу я юностью твоеюПосредством страха управлять!
Небесный свод там, наверху,Так тих и ясен!Свой тонкий ствол там, наверху,Сгибает ясень.Церковный колокол вдалиЗовет молиться.Навзрыд на ясене вдалиТоскует птица.Ах, Бог мой, жизнь проходит тамБез ссор и споров.Спокойно и приветно тамБормочет город.А ты, что горько плачешь здесь,Томясь всечасно,Скажи, зачем ты юность здесьСгубил напрасно?
Когда промолвил врач: «Диагноз — гонорея,Увы!» Когда ему сказали, что жена —Сомнений нет — давно ему уж не верна,Сей Человек смолчал; он поступил мудрее.Когда заметил он, что от осенней стужи,Распавшись в лоскуты, не прикрывают задПоследние штаны, когда он обнаружилЧто несколько грошей — вот всё, чем он богат,Он волосы не рвал в тоске (он был лишен их),Он Бога не молил и слез не лил соленых,Цикуты не вкусил и на клинок не пал,И бровью не повел, ни стона не издал он;Спокойно и притом с достоинством немалымОн слово произнес, что означает кал.
Псевдосонет, исполненный озорства и аллегорий
«Мой пуп — хризоберилл! — истошно он кричал. —Устали рамена под слоем аргентитаИ шпата, а уста фиалками повиты,И выковал Зевес из золота мой фалл!Мне Черный Ибис, царь Ливана, дал рожденье,Мне матерью была звезда Альдебаран.Вот почему мне так противен Калибан!Четырнадцати лет попал я в услуженьеК торговцу. Подлецом был этот антиквар!Какой Сарданапал! Нет, даже Валтасар!А я единорог! Вам не видать такого!Зеленая газель, июльский дождь оплачь!»Едва закончил он, как утомленный врачОхраннику велел: «Ведите в душ больного!»
Шутливо-завещательная эпистола каталонским баронам, содержащая указания относительно
порядка моих похорон
Когда дьяволу я понесу свою душу,О бароны любезные, дайте зарок,Что не станут меня хоронить как чинушу,Что служил в управленье железных дорог.Не хочу, чтоб толпа лоботрясов глазелаНа сурово-торжественный сей ритуалИ губастый Карно [26] проворчал обалдело:«Черт возьми! Я таких похорон не видал».Будет прост и величествен саван мой: в желчи,Что пролил под ножом палача содомит,Триста шкурок колибри, из тех, что помельче,Хорошенько кожевник пускай продубит.Чтобы труп мой не выглядел слишком ужасно,Вы мне брови покрасьте в лазоревый и вФиолетовый, волосы выкрасьте в красный,Позолотой сусальною ногти покрыв.В саркофаг из металла царей, орихалка,Коим род мой великий издревле владел(Чингизханов подарок!), пожалуй, не жалкоПогрузиться, почив от наскучивших дел.Затолкав меня в гроб, как на дно несессера,Положите мне книг декадентских на грудь:Мальдорора, Лафорга, Рембо и Корбьера,Но не Гиля [27] , прошу обойдусь как-нибудь.IIКатафалком послужит моя колесница,И пускай вместо кучера будет при нейПастушок Антуана Ватто; потрудитьсяЗа квадригу придется десятку свиней.Негритянка, которой слагал я напевы [28] ,Что живьем поглощает крольчат и цыплят,Пусть за гробом идет в облачении Евы,Прикрывая свой стыд волосами до пят.Пусть могильщиков рой в канареечных тогахЩеголяет на кладбище — вот мой каприз! —И рабыни мои, восседая на дрогах,Оффенбаховы польки исполнят на бис.Вы ж, бароны, седлайте жирафов, верблюдов,Бегемотов и зебр — я надеюсь на вас!Не забудьте из оникса пару сосудов —Для мочи, что ручьями польется из глаз.В шкуру камелопарда [29] пустынь облаченный(Он презрел твою фауну, о Ласепед [30] !),Зычным голосом марш прогорланит военныйМой приятель Деблер [31] , сев на велосипед.IIIИ торжественно в мрачном фаллическом храмеМесье Докр [32] , облачившись в пристойный наряд,Бельфегора, как было заказано нами,Призовет, совершив сатанинский обряд.IVНет, савойский пирог, что зовут Пантеоном [33] ,Где искусно запрятан Гюго, точно боб, —Место не для меня, и, клянусь Аваддоном,Мне сгодился бы грифа иль ворона зоб!Мне жеманное общество вовсе не мило,На великих и гордых собой наблевать,Так что на пустыре мне копайте могилу,Где червей ублажают убивец и тать!Ни креста, ни надгробья: подобно вампиру,Я восстану не раз побродить под луной,И несладко придется крещеному миру,Если кто-то столкнется случайно со мной.Эпитафия? Я не чулочник — куда мнеЗабавляться надгробной риторикой — ха!Впрочем, если вы очень хотите, на камнеНапишите вот эти четыре стиха:«Здесь лежит Жорж Фуре. Он носил эспаньолку,Точно новый Арман Дюплесси-Ришельё.Он усатым был. В вере не видел он толку,Не страшась гонореи и болей ее».Расскажите еще, к возмущению сброда,Коль не страшно меня рисовать без прикрас:Я, открыто и дерзко презрев власть народа,Остроносые туфли носил напоказ!И всё будет прекрасно! Попавши в объятьяСатаны, не боясь раскаленных углей,Я немедля исторгну такие проклятья,Что к чертям распугаю самих же чертей!Я поставлю автограф в моем тестаменте,И печать Аквитании это скрепит,И чтоб Тэн [34] разобраться сумел в документе,Я пишу на вольгаре, отринув санскрит!
26
Карно, Сади (1837–1894) — политик, президент Республики (1887).
27
Гиль, Рене (1862–1925) — поэт, журналист.
28
Персонаж ряда стихотворений Фуре, давший название сборнику «Белокурая негритянка» (1909).
29
Камелопард — в средневековой геральдике чудесный зверь, помесь леопарда (или пантеры) с верблюдом. У него жирафья голова с двумя загнутыми назад рогами и туловище леопарда. Камелопард славился необыкновенной силой и свирепостью. В геральдике камелопард символизировал отвагу и рвение. примечание сканериста.
Деблер — имеется в виду один из представителей рода Деблер, занимавшегося профессией палача при Третьей республике.
32
Каноник Докр — персонаж романа Й.-К. Гюисманса (1848–1907) «Там, внизу» (1891).
33
Савойский пирог обычно выпекается в форме известного архитектурного сооружения. По французской традиции, по праздникам в пирог часто запекают боб: тот, кому он достанется, становится королем праздника, получает какой-либо фант и т. п.
34
Тэн, Ипполит (1828–1893) — критик, историк литературы.
Дня четыре уже от тебя нет письмаДа и дня больше нет гаснет солнца огоньПомрачнела казарма как будто тюрьмаЯ понурый хожу как оседланный коньМожет плачешь ты Лу Ты больна или нетОбещала писать Что случилось скажиПусть со скоростью пуль прилетит твой ответИ вернет мне покой и желание житьВот уже восемь раз почтальон отвечал«Нету писем для вас» Мне обидно до слезЯ в квартале бродячего пса отыскалПомнишь милая с нами гулял этот песВспоминая тебя я ласкать его радМожет быть помнит он как играли мы с нимМне об этом сказал его преданный взглядЗнаешь если б не пес то я проклял бы НимНет вестей от тебя Я в отчаяньи ЛуНапиши мне прошу расскажи как ты тамВсё померкло вокруг Разгони эту мглуЖду и руку твою прижимаю к губам