Век перевода (2006)

ЖАН ТАРДЬЕ {204} (1903–1995)

Месье спрашивает месье

— Месье простите мне что я к вам пристаю: у вас на голове диковинная шляпа! — Месье ошиблись вы я с головой расстался и шляпу потому мне не на чем носить! — А что же за костюм на вас тогда надет? — Месье я сожалею но тела я лишен и, будучи лишен, я не ношу костюм. — Однако вы ответы даете всякий раз и потому хочу я еще спросить у вас: а что это за люди Месье столпились тут — вот-вот они очнутся и ближе подойдут? — Месье это деревья, но им не оторваться вовеки от земли: они в нее вросли. — Месье Месье Месье а там над головою что это за глаза на нас из ночи смотрят? — Месье это светила плывут в своих орбитах бездумны и слепы. — Месье а что за крик откуда-то донесся как будто чей-то смех как будто кто-то плачет как будто зов на помощь? — Месье то океан укутавшись в туман грызет себе скалу хоть неподвластен он ни голоду ни злу. — Месье что происходит безумный пляс огней движение светил движенье в атмосфере раскаты будто гром раскаты барабана как будто сотни армий идут с врагом сражаться хотя врага и нет? — Месье это рождает материя младенцев которые потом в сраженье с ней вступают. — Месье меня в тупик загнали факты эти — нет никого на свете но я кричу и судя по вашим же словам мой голос слышен вам! — Месье всё это вещи без голоса и слуха хотя они хотели б внимать и говорить. — Месье скажите что за образы повсюду то будто бы в плену то вовсе на свободе мысль где фигуры бродят соцветьями и розно и водят хоровод? — Месье да это космос но он сейчас умрет.

ДЖОН ДОНН {205} (1572–1631)

Песня

На небе достань звезду, Мандрагору обрюхать, Сколько лет, сочти, в году, Беса изловчись поймать; Молви, как сказать наветам «Прочь!» и не попасть при этом Впросак, И как Жить, когда ты не дурак? Если ты стареть не прочь За чудесным в беготне, Путешествуй день и ночь, А потом вернись ко мне. Седовласым ты вернешься И охотно поклянешься, Обшед Весь свет: Непорочных женщин нет. Напиши, коли найдешь, Я пущусь немедля в путь. Не напишешь? Ну и что ж — Мне она соседкой будь, Да и то, пока поспею, Неприятность выйдет с нею Одна: Она Многим будет неверна.

РОНАЛЬД НОКС {206} (1888–1957)

На смерть Г. К. Честертона

«Со мною, — молвил Браунинг, — он рыдал». «Со мною, — молвил Диккенс, — жил шутя». «Со мною, — молвил Чосер, — пировал». «Со мной играл он, — молвил Блейк, — дитя». «Со мной он, — молвил Коббетт, — путь делил». Промолвил Стивенсон: «Закон сердец Читал со мной». А Джонсон: «Я был мил Ему всех прежде; он был молодец». Покуда Предводитель Ключарей С замком возился, чтоб открыть на стук, Таков был разговор у Райских врат. Но вот пришли советчики мудрей: «Впустить, — сказал Фома, — он правде друг». «Впустить, — сказал Франциск, — он бедным брат».

ВАЛЕНТИНА СЕРГЕЕВА {207}

ЭДВАРД ФИЦДЖЕРАЛЬД {208} (1809–1883)

Рыцарство со скидкой

Кузина, друг! Пропал и след Старинного напева. Не только лавров ждет поэт, Любви не ищет дева. Молчат сердца, где билась страсть, Покорствуя природе. И лютне суждено пропасть, И копья уж не в моде. Где дни, когда Любовь цветам Слова уподобляла! Там вздох звучал в стихе, и там В беседке песнь звучала. Теперь — расчет сведет двоих. Обеты? — право, что вы! Колечко, дюжинный жених, Священник — и готово. Была у лука тетива, У сердца были узы. Любовь и складные слова — Обычней нет союза. И дев (которых краше нет!) Охотно замуж брали. Шли под венец в шестнадцать лет, А в двадцать — умирали. Была охота — тонкий спорт Той давнею порою. «Добыче — смерть!» — трубит милорд, Трубят герольды: «К бою!» И рыцарь затевал игру С отвагой чисто львиной, И грела скачка поутру, А ночью грели вина. Крепились перья и флажки, И посещались храмы, И шли на подвиг смельчаки, И ликовали дамы. И врачевала Красота, Унылых ободряя. Там жизнь теряли иногда, Но — стремя не теряя! И там Рассудка не ищи Стесняющую узость. И Честь была — копье и щит, И Колебанье — трусость. Удар тяжел — душа нежна. И, радуясь победе, Вздымали кубки и — до дна, И улыбалась леди. И слуг довольно у луны Имелось настоящих. И раздавался звон струны, А не храпенье спящих. Влюбленный переплыть готов Поток пошире Мерси, И стоит тысячи голов Улыбка леди Джерси. Кузнец — в почете и богат. Портных не беспокоя, Носил боец стальной наряд Отличного покроя. Сталь отмеряли неспроста Аршином, будто кожу, И шапка звонкая шута Была на шлем похожа. Рай холостым, в семье — без драм: Дозволены разлуки. Платили честным докторам — Не докторам науки! Родись мы прежде, я б сказал, Что Вы всех краше в мире — И я б не голову ломал, А копья на турнире!

АРТЕМ СЕРЕБРЕННИКОВ {209}

ФЕЛИКС ОРТЕНСЬО ПАРАВИСИНО {210} (1580–1633)

К художнику Эль Греко, написавшему мой портрет

О Грек божественный, уже не диво, Что ты природу превзошел в картине, Но диво то, что отступает ныне И небо перед тем, что боле живо. На полотне простерло так правдиво Свое сиянье солнце на притине, Что ты причастен Божией средине, Природы властелин трудолюбивый. Прошу, о состязатель Прометея: Свет жизни не кради в своем портрете, В сем образе, во всем со мною схожем. Душа в смятенье, выбирать не смея, Хоть двадцать девять лет она на свете, В каком творенье жить — твоем иль Божьем.

ПЕДРО КАЛЬДЕРОНДЕЛА БАРКА {211} (1600–1681)

Алтарю, где находилось изображение Св. Тересы на корабле

Священный, огнепламенный, летучий Земле алтарь, жар солнцу, небу птица, Сей звездный Арго, с парусом божница На небо мчится сквозь ветра и тучи. Венец Кармеля, неприступной кручи, Та созерцает, емлет и дивится, Что трепетно сумела раствориться В Любви, священном рвенье, вере жгучей. Воинствуй, церковь! Выступай по суше, На небо мчись, одолевай пучины, Испытанному кормчему доверясь. Окрепни, побеждай, очисти души; И да поглотят водные глубины Грех, заблужденье и слепую ересь.

Описание Кармеля и восхваления Св. Тересы

В мирной земле Самарии, В стране, где садится солнце, В убранной смарагдами раке Лежит великан цветочный. Зеленый Атлант небесный В своей красоте простерся; Хотя он — земное небо, На небе мог быть горою. Он бурям путь преграждает, Он в самую высь вознесся И стал бы частицей неба, Окрашенный цветом горним. Светило, в волнах не скрывшись, Лишит его окоема, И смеркнуться день заставит, И скажет брезжиться ночи. Растенья того великана, В своем различии сходны, Небесные суть посевы Высокого землероба, Того, что лучами сеет Погибель ветрам проворным. Двусолнечное затменье Узрел Кармель [35] опаленный, Того могучего солнца, Что в лучезарной повозке Мчит по эклиптике ветра Планетою огневою. На самой его вершине, Укрывшейся светом солнца, — Увенчанная светилом Прекрасная дева-роза, Жасмин душистый с лилеей Безгрешной; и неба своды Цвета растений сбирают В единое благовонье. Цветок твой, Кармель священный, Тереса, и ты укроешь Ее красоту, и вихри Вовеки ее не сломят.

35

Кармель — горная гряда, также часто упоминается как гора Кармель или как горный хребет Кармель — горный массив на северо-западе Израиля. Примечание сканериста.

Яство сильных

Есть у людей защита От злобы и ярости зверя, Что в мире, голодный, рыщет — Незыблемая свобода; Ей с давних пор служат пищей Те тайной вечери яства, Которые ныне видим… Мы печаль отринем, Прочь разуверенье. От Хлеба с Вином приидут Пламени — тленье, Зверю — смиренье, Горю — забвенье, Грехам — оставленье.

ДИЕГО ДЕ ТОРРЕС ВИЛЬЯРОЭЛЬ {212} (1694–1770)

Самых лютых душегубов не сыскать вам на дороге

Слыхал я, как придворные судачат: «Три тыщи нажил этой синекурой, Могу и десять, ведь губа не дура». По ним, не по цыганам розга плачет! Что хочешь эти жулики припрячут В согласье полном со своей натурой: Рвань, мула, плащ — а их дубленой шкуры Ценою и три куарто не назначат. По буеракам их искать — пустое; Зазорно вору жить анахоретом И счастья своего искать в разбое. Займитесь лучше нашим высшим светом: Гнездо давно там свито воровское, Где сладко жить мошенникам отпетым.

«Прилег у очага небеспричинно…»

Прилег у очага небеспричинно, Куда подальше посылая вьюгу, И завернулся в драную дерюгу — Вполне себе оделся благочинно. В запасе я держу на жерди длинной Отлично прокопченную свинюгу. В час голода окажет мне услугу Она; потом я сытый и невинный. Чернильницей, гитарой и Евклидом Я забавляюсь, да еще колодой: Как заскучаю, карт себе я выдам. Вот жизнь моя, покой мой и природа; И не претит мне жить с изгойским видом — Пускай изгнанье длится год от года.

ХУАН ПАБЛО ФОРНЕР {213} (1756–1795)

К Мадриду

Вот, Коридон [36] , великая столица; Омыта Мансанарес [37] маловодной, Она державы сердце судоходной И Новым Светом управлять стремится. Здесь благочестью, друг, привольно спится: Весь в подношениях алтарь доходный, Святая вера чтится всенародно, И от крестов на улицах не скрыться. Коль хочешь убедиться сам в угаре Народной веры, глянь, как повсеместно Святые продаются на базаре. Скажи мне, Коридон: вдруг Царь Небесный И вовсе не нуждался в этом даре? Разгадка, мой пастух, мне неизвестна.

36

Коридон — условное имя аркадских пастухов. Стало популярным после его использования Вергилием во второй "Эклоге". Там пастух по имени Коридон горестно стенает о своей любви к "вероломному Алексису", поэтому имя Коридон стало символом гомосексуальной любви. Примечание сканериста.

37

Мансанарес (исп. Rio Manzanares) — река в центральной части Испании, приток реки Харама, протекает через город Мадрид. Река Мансанарес имеет небольшое географическое значение, но имела большое историческое значение из-за её тесной связи с Мадридом. Город был основан маврами как цитадель с видом на реку в IX веке. Примечание сканериста.