Вернуться в Антарктиду

Володя, у которого все еще была жива память об авиакатастрофе, сам настоял на наркозе. Мила приняла известие покорно, да и другие участники, услышав про отдельный «медицинский рейс», вздохнули с облегчением (хотя вслух в этом ни за что бы не признались).

Вик выразил желание лететь вместе с Милой. Патрисии это не понравилось, но она проглотила возражения, готовые сорваться с губ. Ее желание оградить Соловьева от ненужного риска диктовалось эмоциями и не имело разумного объяснения. Виктор действовал в русле, обозначенном ею самой: оберегал Москалеву от лишних волнений.

– Пусть будет так, - сказала она ему.
– Ты врач, и Игорю Сабурскому понадобится толковый ассистент.

Однако то, что к опасному полету примкнет еще и Мухин, явилось для Патрисии большой неожиданностью. На кандидатуре Мухина настоял Вещий Лис, видевший в пареньке надежного человека с широким спектром возможностей. Демидов-Ланской, натерпевшийся по милости Мухина в Южной Корее, пытался протестовать, но решающего голоса не получил.

– Вот увидите, - предостерег он недовольно, - этот полоумный пустит под откос все ваши прекрасные планы.

На что Вещий Лис спокойно возразил:

– Я приставлю к нему своего человечка. Не переживайте, Иван Иванович, вам лично возиться с ним больше не придется. И я предрекаю: импульсивность и бесстрашие Кирилла Мухина вас, скорей, спасет в переделке, чем добавит неприятностей.

Демидов-Ланской знал, что во многом свой прогноз Лисица строил на беседах с Аделью. И поскольку Патрисия не возражала, ему пришлось смириться.

Однако Кир начал откалывать фортеля еще до старта, умудрившись опоздать ко времени отлета своей группы, причем опоздать серьезно. Он не давал о себе знать, не брал телефон, и все уже стали беспокоиться, когда он наконец отзвонился и сообщил, что никак не может прибыть вовремя.

– У меня накладочка образовалась, - сказал он Патрисии веселым голосом, - бюрократическая и не по моей вине. Подробности потом объясню, прости. Не ждите меня, я еще в Москве и полечу вместе с Грачом и Соловьевым.

– Это нарушение предписаний, - попробовала возразить француженка, - не появишься через пять минут у трапа, останешься в России.

– Никак невозможно! – радостно отрапортовал Мухин. – Я важный член команды, которому следует доверять. Так сказал наш великий гуру Вещий Лис, и это чистая правда. А еще на мне лежит анализ баз данных, да и опыт работы с каменным зеркалом имеется. Я не отказываюсь от работы, просто вам придется чуть-чуть поменять схему прибытия. Я уже в аэропорту, посадка через полчаса, я сижу в зоне отлета и жду приглашения на борт. Как раз успеваю к третьему старту!

К отлету «медицинского самолета» Кирилл и впрямь успел. Лайнер готовили очень тщательно, стремясь исключить любой намек на неисправность, и у Мухина даже образовался зазор в полдня, которые он провел в компании с портативным компьютером, подключенным к «Ваське» по спутниковому каналу спецсвязи.

Ожидая посадки, Мила волновалась, и ей стоило неимоверных трудов следовать «протоколу спокойствия», расписанному Мишей Загоскиным. Упражнения на дыхание и медитации помогали ей сегодня плохо, а снотворное им с Володей собирались ввести уже непосредственно в салоне, и девушка боялась, что из-за нее поездка сорвется.

Кир, глядя на ее бледное осунувшееся лицо, попытался успокоить ее на свой чудной манер:

– По инсайдерской информации от Васьки, ничего особенного не случится, – заявил он, отрываясь ненадолго от экрана. – И мне даже немного жаль, что полет обещает быть скучным. Внештатная ситуация – это невероятный драйв.

– Знаешь, Кир, я тут тебя совсем не одобряю, - сказал Грач. – Ты стал какой-то взбалмошный. И на предыдущий рейс опоздал. Пусть ты и не военный, но отсутствие дисциплины в наших условиях обойдется тебе боком.

– Я опоздал потому, что получал лицензию на управление самолетом, - ответил Мухин, ни грамма не обидевшись. – Теперь у меня есть международный сертификат частного пилота, и я смогу перехватить штурвал в любой момент.

– Когда это ты успел отучиться на пилота? – не поверил Грач. – Ты все свое время проводишь в обнимку с ноутбуком.

– Да я с четырнадцати лет на аэродроме! Малая авиация – это мое все.

– Так то малая авиация! А мы летим на громадном тяжеловесе.

– Аэробусом никогда не управлял, - честно признался Кир, - хотя теорию знаю и на тренажерах положенный курс прошел. Практики, правда, только на одно- и двухмоторных, но на Мадагаскаре и в Антарктиде именно это и пригодится, не так ли?

– В Антарктиде особая подготовка нужна, кто тебя за штурвал пустит?
– резонно заметил Грач. – И что-то мне подсказывает, что ты не пилот, а камикадзе. Если ты пилотируешь так же лихо, как водишь электромобиль по дорожкам Ямана, то я в твой самолет не сяду.

– Сядешь и полетишь, коли выбора не будет. Любой камикадзе лучше, чем ничего.

Вик скепсис Грача не поддержал, считая, что не стоит подрубать мальчишке крылья на взлете. Он спросил:

– Кир, сколько у тебя налет?

– В общей сложности триста десять часов. А для сертификата частного пилота достаточно и ста пятидесяти. И я не самоубийца! – горячо возразил Мухин. – Я понимаю, что рисковать собой – это одно, а пассажирами – другое. Автобус, кстати, я нормально вожу, спокойно, не нарушаю. Экзамен сдал с первого раза.

– А права ты тоже получил?

– Конечно. Но с этим было проще, потому что теорию и вождение я сдал сильно заранее. В ГИБДД бюрократии поменьше – не то, что в авиацентре.

– Молодец! – похвалил его Вик. – Уверен, что твои умения нам жизнь однажды спасут.

И Мухин просиял, несмотря на кислую мину Грача. Наблюдавшая за их разговором Милка даже подумала, что парень готов показать Володе язык. Но Кир повел себя воспитано.

Дорога до военной базы в Африке прошла спокойно. Соловьев почти все восемь часов держал спящую Милу за руку, бросая внимательные взгляды на показания приборов. Грач посапывал по соседству. А вот Кирилл бродил беспрепятственно по самолету, болтал с немногочисленными сопровождающими спецназовцами и даже помогал им варить борщ на маленьком примусе.

Военный борт был словно маршрутное такси, в котором никто не спрашивал билетов, не требовал сидеть пристегнутыми, даже когда болтало, и не запрещал различные вольности, невозможные на регулярных рейсах. Комфорта тоже особого не было, но зато все пассажиры друг друга знали, и все это вкупе создавало неповторимую дружелюбную атмосферу. Кир был от этой вайбы (атмосфера, молодеж.жарг) в диком восторге.

Спустя трое суток они точно так же и в таком же порядке благополучно добрались из Судана на Мадагаскар. По договоренности с властями, пограничный контроль не осуществлялся, досмотра багажа не проводилось, а спящих под капельницами пассажиров оперативно переместили на самолет поменьше, чтобы лететь в Анцирабе. На все, включая погрузку-разгрузку, ушло примерно с час, что на медлительном, живущего слегка анархичной жизнью острове означало неслыханную расторопность.

Едва шасси зафрахтованного джета оторвались от посадочной полосы, врачи отключили подачу анестезии и стали выводить пациентов из спячки. Володя и Мила пришли в сознание еще до того, как их самолетик сел в Анцирабе, но из отсека их пришлось выносить, потому что они были слишком слабы, чтобы идти самостоятельно.

У трапа их встречали Патрисия и Иван Демидов-Ланской, закутанные в дождевики. Иван держал над француженкой огромный черный зонт, который так и норовил вывернуться наизнанку. Анцирабе всю неделю был во власти циклона и «радовал» гостей низким темным небом, прохладой и сильным ливнем.