Вернуться в Антарктиду

– Я смогу воспитать ее достойным и счастливым человеком? Так, чтобы она не повторила моих ошибок, а я не повторила ошибок моей матери.

– Ты – сможешь.

Оракул выделила голосом местоимение, и Пат, пользуясь тем, что категоричный запрет еще не прозвучал, рискнула уточнить:

– Я – смогу, а кто нет? Кому мне не стоит доверять?

– Тому, кто живет в глубине. И это полный ответ.

Оракул встала. Сделала она это единым движением – просто вдруг вытянулась вверх, распрямляя ноги без малейших усилий.

– Бабушка, - шепотом позвала Адель, - а мне можно спрашивать?

Рамахавали наклонилась, сгибаясь в пояснице и совершая руками движения, словно желая отвести в сторону дым. И самое поразительное, что дым послушался и разделился на два широких рукава, обтекающих ее лицо с двух сторон. Глаза старой женщины и глаза ребенка оказались напротив друг друга, и больше ничто не мешало им видеть.

– А у тебя есть вопросы, Маленькая странница? Ты сама – знаток времени и плаваешь свободно в водах великого океана, откуда на землю приходят звуки, слова, воспоминания и планы. Зачем тебе мои ответы? Духи говорят с тобой без посредников.

– Но мама хотела вас спросить... И дядя Вик. И дядя Вова. Они не успели, но все еще думают об одном. Можно мне сказать их вопрос?

– Спрашивай, - позволила оракул, усаживаясь обратно. Проделала она это также стремительно и молниеносно, как до этого поднималась. – Если он хочет, я отвечу.

– Дядя Юра умер?

– Ты видела это, Маленькая странница. К чему вопрос?

– Но я видела и еще… Совсем другое. Я не знаю, где правильное.

– Правильного нет и все правильное. Если близнецы пройдут по мосту душ, держась за руки, все можно изменить или ничего не менять. Тебе это известно.

– Бабушка, а я пойду по тому мосту?

Оракул хмыкнула:

– Пойдешь. Ты будешь третьей, маленькая Амбаниандра. И это полный ответ. Больше для вас у меня ответов нет. Прощайте, любезные гости, и да смилостивятся над вами горные духи Вакианкаратры!

Женщина-жрец встала, воздела руки, и в очаге с ревом взметнулось к потолку грозное синее пламя. Густой дым окончательно заволок заднюю часть комнаты, скрывая ее фигуру. Когда же он спустя минуту развеялся, втянувшись в дыру на крыше, Рамахавали на прежнем месте не было.

В комнате стало значительно светлей, будто на небе разом разошлись все облака. Солнечные лучи достигли противоположной стены, и та начала мерцать. Это странное мерцание разгоралось, расползалось во все стороны, и только посередине его выделялось аспидно-черное пятно, напоминающее человеческую тень.

– Бабушка вошла в стену? – громко спросила Адель.

– Хе-хе, маленькая странница, именно так, - скрипуче ответил ей Загоскин-старший. – Вошла и стала тем, кем и предпочла именоваться – Тенью Бога, Великого и Милостивого Андрианаманитры.

19.5

19.5/ 9.5/2.5

Пат с дочерью, Вик с Милой, Грач и Мухин сидели за длинным столом, накрытым под навесом напротив гостиничных бунгало. Они обедали в молчании, все еще пребывая под воздействием туманных предсказаний, услышанных в Крепости Королей.

Демидов-Ланской, наскоро перекусив, отправился вниз проверить, как снимается с лагеря их «обоз». Он пытался расспросить Патрисию, как все прошло, но та ограничилась краткой ремаркой.

– Все прошло не так, как ожидалось, Ваня. Про дорогу в пещерный храм с нами говорить отказались, как и про пропавшего жреца, а то, что прозвучало… Оно не больно-то поможет. Давайте мы с вами обсудим эти моменты по дороге, в машине.

Ивану ничего не оставалось, как временно удовлетвориться ее обещанием.

Загоскиных за столом тоже не было. После беседы с оракулом Ивана Петровича долго поднимали с циновки и ставили на затекшие от неудобной позы ноги, а обратная пешая прогулка совершенно его доконала, и сейчас профессор лежал в своей хижине, отдыхая. Обед Миша отнес ему прямо туда и сам остался с отцом.

Кирилл отчаянно жалел, что не напросился с Патрисией в ее «поход на крепость» и пытался разговорить счастливчиков. Ему отвечали неохотно. А Грач, вырвавшись из сосредоточенных раздумий, признался:

– Вот почему так бывает? Постоянно задаешь не те вопросы, которые надо бы задавать. Ограничение в один ответ чертовски давило на нервы. Хорошо, хоть Адель спросила за нас, а так бы и не узнали.

– Не узнали чего? – ухватился Мухин. – Да что ж вы все такие молчуны?! Или нарочно от меня скрываете?

Володя поморщился:

– Да не скрываем мы! Непонятно все. Не знаю, как комментировать, что говорить… - и он взглянул на грустную Милу.

– Ничего из запланированного мы не выяснили, - ответил Мухину Соловьев. – Нас пригласила к себе местный оракул, но ее пророчества спокойно укладываются в русло наших предположений. По сути, мы услышали только то, что хотели услышать.

– Ну, не скажи! – возразил Грач. – Лично я не был готов услышать про близнецов.

– Каких близнецов?! – вскричал Кир. – Да черт вас возьми! Вы можете выражаться ясней?

Володя метнул взгляд в Патрисию, которую ему не хотелось посвящать, и ответил обтекаемо:

– Нас с Милой назвали близнецами. Я типа «сын рассвета», а она «дочь заката».

– Дочь Сумрака, - тихо поправила Мила.

– Одна хрень! Звучит красочно, но притянуто за уши ради красного словца.

– Нет, звучит все верно. Меня никто не оживлял. Я сама...

– Я не вижу логики, - из чистого упрямства заявил Грач. – Какой-то город негреющих огней, мосты душ… Да, ты жила в Москве, но ведь и я там жил! Я тоже приехал на Урал из «города больших огней», так в чем разница?

– А ты подумай, - сказал Вик. – Тебя в этот мир отправил Грааль. Поющая Чаша умеет оживлять мертвых, залечив их раны. А Милу сюда прислала пурба, смертельные раны наносящая. Процесс обратный.

– И Чаша, и пурба – это все артефакты. У них схожая функция, и результат, как мы видим, похожий. Какая разница, что там за процесс! Мы с ней оба здесь и сейчас – вот что важно.

– Поэтому вы и близнецы, Вова. Вы похожи, хотя и разные.

– И что с того? Что мне лично делать с этим пророчеством? – и нелогично Грач добавил: - Сам же утверждаешь, что мы не услышали ничего нового. А я так еще и не понял нихрена! К чему это все было, вот это все?