Вернуться в Антарктиду

Борецкий с перестраховкой согласился, и на этом собрание завершилось.

По стечению обстоятельств Громова поселили на Ново-Первой в том самом гостевом домике и даже в той самой комнате, где он пять лет тому назад останавливался с Викой. Наверное, из-за этого воспоминания накатили на него, едва он переступил порог.

Конечно, можно было попросить себе другой дом. Смородинский пошел бы ему навстречу, тем более, что мест сейчас хватало, но Юра не знал, как стал бы объяснять причину.

Воспоминания не были горькими, совсем наоборот, но их было слишком много. А вместе с оживающей памятью на Громова обрушивалась и тревога. Он беспокоился за жену и ее здоровье. Мрачные мыслишки – откуда только брались! – крутились в голове, не давая уснуть. Не помогало даже то, что перед сном Юре удалось позвонить Вике и убедиться, что с ней все в полном порядке.

Сначала он традиционно хотел связаться с ней по видеосвязи, но программа почему-то висла, и Громов отправился в недавно отстроенный после пожара Дом Радио. Там можно было воспользоваться бесплатной телефонной линией, но набирать с нее получалось только городские номера в Москве и Петербурге. К счастью, у них в квартире сохранился стационарный телефон с круглым диском, и они с Викой проговорили по нему целых двадцать пять минут.

Радисты деликатно покинули помещение, оставив супругов наедине. Слышимость была великолепная: ни треска, ни звуковых искажений. Если закрыть глаза, то казалось, что они стоят лицом к лицу, и нет этого огромного расстояния между Новолазаревской и Москвой.

Юра так и поступил: прислонился спиной к стене радиорубки, закрыл глаза и представил лицо жены.

– Так здорово, что ты нашел возможность перезвонить, - сказала Вика. – После того, как скайп оборвался, я немножко встревожилась.

– Потому и перезвонил. Знал, что начнешь себя накручивать.

– Я не накручиваю, просто очень скучаю. Ну, рассказывай, как там у тебя? Чем занимался?

– Хозяйство у меня большое, - ответил Юра, - за всем нужен пригляд. Накануне как раз подошел корабль, а выгрузка с него – это всегда аврал и нервотрепка. Все вымотались, а тут еще я со своим поездом на семь саней. Приходилось сегодня и доски таскать, и дорогу ремонтировать, которую тягачами разбили. Семен Смородинский, начальник Ново – я про него тебе говорил, помнишь?

– Конечно.

– Он взялся мне лично помогать, но, видимо, это был не его день. Его слегка тюкнуло тюком. К счастью, мягким, обошлось. Только шапку с башки сбило.

– Вы там поаккуратней, - строго сказала Вика.

– Мы аккуратно, - заверил он, - а ты как время проводишь? Ходила ко врачу?

Вика принялась рассказывать про свой последний визит в женскую консультацию и про малыша, который толкается вовсю, как заправский футболист, а Громов слушал ее голос и наслаждался. Об одном жалел – что не может обнять ее, прильнуть ухом к выпирающему животу и шепнуть сыну, что папа его очень любит.

– Викуся, пока не забыл, - спохватился он, - завтра мне снова лететь, поэтому не переживай, что долго звонить не буду. Я не к Кратеру, в горы, а там не больно-то поболтаешь. Досуга будет мало, но обещаю слать радиограммы.

– Опять Патрисия отправила на разведку?

– Типа того. Мы ищем перспективные точки для вспомогательной базы, вот и колешу по окрестностям.

– Жалко, конечно, но я привыкла уже, – Вика протяжно вздохнула, - такая у тебя работа.

– Спасибо, любимая, - сказал Юра, испытывая гордость, какую понимающую жену себе нашел. – Ты у меня самая лучшая на всем белом свете!

– Возвращайся поскорей, Юрочка!

– Первым же самолетом! – клятвенно пообещал он. – И даю слово, что после этого мы с тобой больше никогда не расстанемся надолго. Проведу остаток жизни подле тебя и сынишки и успею вам надоесть.

– Вот чтоб надоесть, такого никогда не будет! – уверенно заявила Виктория. – Ты, главное, не задерживайся, а с остальным мы разберемся.

…Поворочавшись с боку набок, Громов наконец уснул. Ему приснился летний зеленый парк, сверкающая на солнце лента Москвы-реки и улыбчивая красавица Вика, толкающая перед собой коляску...

22.4

22.4/2.4

Вылетели, как это было принято на станции, рано. Самолет оторвался от полосы, когда солнце, достигнув своей нижней точки у горизонта, только начинало возноситься. Летчики сделали традиционный круг над морем, чтобы набрать скорость, и встали на заданный курс.

Сверху хорошо был виден накатанный след от поезда, регулярно ходившего с Ново-Первой на Ново-Вторую. Это была настоящая дорога, убегающая вдаль, пусть и не мощенная. Громов приметил и свои тягачи с прицепами, выстроившиеся в ряд. У них был вид, будто все уже готово к походу, но он знал, что это не так. Поезд отправится к Новой Надежде только после бури, и Юра, если повезет, будет встречать его у Кратера.

Тимуровцы после взлета отстегнулись и, собравшись тесной группкой в хвосте, склонились друг к другу головами, продолжая какой-то прерванный разговор. Юру не звали, а он не лез. Считал: появятся вопросы – обратятся.

Не навязываться без нужды, не цепляться по мелочам и не показывать, что ты тут самый умный – таков был залог мирной жизни на любой станции, и Громов следовал правилам неукоснительно. По характеру он был общителен и потому часто сдерживал себя, чтобы не нарушать чужой приватности. Как говорится, всему свое время.

Под днищем самолёта голый участок берега скоро сменился на безбрежную белую гладь, кое-где разорванную выступающими из снега зубчатыми вершинами холмов и подтаявшими проплешинами. Чем дальше они отклонялись к югу, тем меньше взгляд встречал чистого щебня и больше сплошного льда. Полосы застругов шли в одном направлении, напоминая застывшие океанские волны.

Через некоторое время самолет пролетел над Кратером, но строящейся станции на пестром бело-коричневом фоне Юра отчего-то не приметил. Видимо, ракурс был не тот.

– Кратер! – громко крикнул второй пилот, высунувшись из кабины. – Кто хотел лицезреть?

Тимуровцы дружно приникли к окошкам.

Утром пилотов специально уламывали, чтобы те пролетели над огромной ямищей. Они жуть как не любили этого делать. В их среде ходили упорные слухи, не подкрепленные, однако, фактическими происшествиями, что над Кратером якобы существуют некие «восходящие потоки», из-за которых отказывают приборы.

Вот и сейчас пилоты схалтурили – прошли не над самой ямой, а чуть сбоку, чиркнули по ней, облетая. Впрочем, видимость была хорошая. Из дымного озера, которое было как на ладони, торчали островки с посеченными осколками зубцами, когда-то обрамлявшими перевал Шаповалова. На плоском пятачке Юра даже успел заметить закрученную в спираль мачту бывшей канатной дороги.