Вернуться в Антарктиду

Собравшиеся за завтраком товарищи повеселели, разговорились. Беседа приносила удовольствие уже тем, что не приходилось орать соседу в ухо. Снаружи мело и морозило, а внутри было светло и уютно. Рубан к кофе раздал каждому по конфетке, чтобы «подсластить жизнь». Это были «Мишки на Севере», и это тотчас спровоцировало вал шуток в стиле «а водятся ли в Антарктиде медведи?»

– У Рубана в закромах небось целый зоопарк! Признавайся, кто там у тебя еще скрывается: белки, верблюды, лебеди? – наседали тимуровцы на повара.

– Петухи, – откликнулся Андрей.

– «Золотой петушок»? Знатные конфеты. Чего ж зажал?

– Нет, консервы «Цыпленок тушеный». К ужину подам.

Зубоскалить, впрочем, быстро надоело, и тимуровцы сосредоточились на предстоящей задаче. Кто-то проверял амуницию, кто-то изучал карты по навигатору, а Салгиреев извлек откуда-то небольшой арбалет и принялся смазывать тетиву пчелиным воском, распространяя вокруг себя тонкий медовый аромат.

Большая кухонная палатка отлично подходила для общего сбора, в ней было все, что нужно, и при этом людям не приходилось сидеть друг у друга на головах.

Громова забросали вопросами: чего он ждет от спуска в пещеру, что видел в трещине у Изумрудного, что думает про «его высочество князя» Ричера. Юра охотно отвечал, даже продемонстрировал завалявшуюся в рюкзаке «королевскую бумагу» с разрешением на научную деятельность. Слово за слово разговор перекинулся на общие факты и проблемы, сопряженные с расследованием.

– Ходили слухи, что немцы в Земле Королевы Мод прочно обосновались еще во время войны. То ли древний город подо льдом нашли и в нем поселились, то ли с нуля базу построили, чтобы на ней жить со всем комфортом и спокойно эти руины изучать, - озвучил Зиновьев миф, будоражащий общественность уже много лет. – Как считаете, Юра, не ищут ли «призраки» немецкую базу?

Громов не успел рта раскрыть, как вмешался Куприн:

– Не было здесь никакой базы! – припечатал он. – И Гитлер покончил жизнь самоубийством в мае 45-го, а не жил припеваючи во льдах Антарктиды.

Зиновьев погрозил ему пальцем:

– Да ладно, Фенимор! Оставь категоричность обычным экспертам. Как ни крути, а мы все здесь знаем, что в Антарктиде скрывается. Среди нас сидит, между прочим, человек, своими глазами видевший руины древнего города, который тоже мифом считали. Да и американец немецкого происхождения Ричер со своим Южным королевством недаром сюда притащился. Вопрос лишь в том, на какие сокровища он нацелился. Нужны ему старые камни или бумаги фашистской Германии?

– Ричер не сам притащился, а его притащили в качестве щита, за которым прячутся совсем иные силы, - возразил Куприн. – Ты должен понимать, Зина, что важные операции всегда ведутся в условиях дымовой завесы. Если Ричер здесь, то в первую очередь все станут думать про немцев и Новую Швабию. А думать надо совсем в ином направлении. Не в том, в котором нас заставляют.

– И в каком же, Феня? Давай обсудим! Если Новая Швабия – это фейк, то кто его реанимирует и зачем?

– А чего тут обсуждать? И без того все ясно. «Прозерпина», которая посылала Патрисию Ласаль в сухую Долину Драконьего Зуба, требовала доставить в Париж артефакт из Хранилища. Патрисия не справилась, но мечту свою французы не оставили. Новая Швабия и Ричер прикрывают их попытки добраться до артефакта. Или артефактов – тут же небось всякого добра навалом.

Зиновьев упрямо покачал головой:

– Не складывается немножко. «Прозерпина» может не прятаться за спиной у Южного королевства, потому что кому надо, тот и так все понимает про ее интересы. Кратер давно и надолго облюбовали наши полярники и чужих к нему не пускают. И клоуна-короля тоже не пустят, невзирая на родословную. Так с какой стати немецкая тема вообще всплыла?

– Ричер сказал, что «важна кровь», - задумчиво проговорил Громов. – Наверное, он не преувеличивал. «Прозерпина» основана аристократами и годами существует в этой парадигме «свой-чужой». Все они повязаны между собой, в том числе и кровью. Ричер – один из них.

– Нет-нет, аристократия не при чем! «Прозерпина» - это акула, которой неведомо слово «достаточно», - заспорил с ним Куприн.
– Ей всегда и всего мало: нужны новые ресурсы, рынки, охват, идеи. Эта компания никогда не усядется на попу ровно, ей подавай все больше и больше. И во всех сферах – от бизнеса до политики. Горы Дригальского богаты ископаемыми, но исторически на них предъявляют права норвежцы. Их заявка заморожена, однако в случае отмены Антарктического Договора, они тотчас наложат на богатства свою лапу, и «Прозерпине» ничего не достанется. Вот и ищет она обходные пути, как добраться до желаемого прямо сейчас и раньше всех. Ричер со своим королевством подвернулся ей весьма кстати. Может, у него в семье даже сохранились какие-нибудь полезные карты и документы по Новой Швабии, где указано, что и как искать.

– Нет, братья, если и есть такие документы, то они давно устарели, - сказал Али Салгиреев осторожно убирая арбалет в чехол. – Сегодня можно за день такие красивые карты нарисовать, каких немцам в сороковые и не снились. Как хотите, а я с Юрием соглашусь. Тут дело в дружеских и родственных связях. Этот шайтан по имени Ричер, может, и дурак, но он – часть «Прозерпины». И наверняка носит их отметину – кольцо или медальон со свастикой. Они все одна шайка.

– Я тоже думаю, что эта история очень давняя, - присоединился к дискуссии Рубан. – И немцы не случайно всплывают. Без понимания истоков, мы никогда не вычислим мотивов и логики «Прозерпины».

– И где же искать истоки? – заинтересовался Зиновьев.

– Про Антарктиду с ее туннелями писал еще Лавкрафт, - неожиданно для всех сообщил Маркевич. – «Хребты безумия» называется. (*) Вот там бы для начала я и поискал полезную информацию.

– В художественной книжке? – не поверил Салгиреев.

– А почему бы и нет? Как литература вещица слабенькая, беспомощная, но идеи любопытны и сочетаются с теми, какими руководствовались нацисты.

– Лавкрафт вроде бы сочинял то ли под градусом, то ли в состоянии наркотического транса, - высказался Куприн. – Грош цена такой инфе.

– Ты неправ, - не согласился Маркевич. – Сказка – ложь, да в ней намек. В «Хребтах безумия» шла речь про дочеловеческие расы и про абсолютное Зло, обитающее подо льдом. Это Зло обладало огромным могуществом, и все его достижения якобы до сих пор законсервированы в замёрзших антарктических горах. В дальнейшем фантазии Лавкрафта по-своему развил чилиец Мигель Серрано, (*2) которого нацисты называли «главными искателем Грааля в Антарктиде»...

Фельдшера слушали с интересом и не перебивали, несмотря на остроту затронутых им вопросов. Макс говорил не напрягая голоса, и это спокойствие на фоне легкого возбуждения Куприна и Зиновьева, являло резкий контракт, заставляя отнестись к его словам серьезно.

– Белый цвет снегов Антарктиды – это вуаль, скрывающая великую тайну. Возможно, ту самую, за которой ныне гоняются все: от «Прозерпины» до нашего Вещего Лиса. Многие сегодня воспринимают эти утверждения как чистую фантастику, но было время, когда идеи Лавкрафта и Серрано об Антарктиде владели самыми влиятельными умами. Одно это не позволяет нам думать, что их утверждения строились исключительно на голословных заявлениях. В их основе лежали крупицы тайного знания оккультных орденов, которые – и мы об этом прекрасно осведомлены – влияют на политику, экономику и прогресс даже в наши дни. Будущее кроится не абы как, а под присмотром и по конкретным лекалам. В основе всей западной цивилизации лежит Слово.