Винтажный бог

Пока я размышлял, Валентина Ивановна в очередной раз шустро наполнила обе рюмки.

– Давай, последний тост на сегодня и спать. Я такая счастливая… – видимо на бабушку это действовало как раз так, как нужно. – Такая счастливая, знал бы ты, какая. У меня внук! Красавец! Здоровый! А теперь ещё и умный! Скажи что-нибудь?

– Я?

– А кто? Я что тут одна пью? Кто у нас молодец?

– Что сказать?

– Тост! Говори тост.

– Но я никогда не говорил. И не понимаю, зачем и как, – с бабушкой было всегда легко. Не нужно было придумывать, изворачиваться. Говори как есть – и жди ответа. Вот чему она меня научила.

– А этому и не нужно учиться. Запомни. Не всему в этом мире нужно учиться. Некоторые вещи стоит делать от души. Просто потому, что ты так чувствуешь. Потому, что так правильно поступать в данный конкретный момент времени. Понял?

– Понял…

– Да ничего ты не понял. Лопух! Просто говори, что чувствуешь и будь здоров, – видимо на этом напутствие закончилось. Валентина Ивановна опёрлась щекой на ладошку, но взгляда не опустила, и продолжила всё также мягко и доверчиво смотреть на меня. В груди отчего-то защемило, в глазах защипало. Древний, безразличный дракон внутри меня неожиданно расчувствовался.

– Ну-с, приступим, – я решительно поднял свою стопку. – Я поднимаю этот бокал… Я хочу выпить сегодня…

Бабушка смотрела на меня, не прерывая, не поправляя, не делая замечаний. Лишь легко-легко, едва заметно кивала головой. Словно, остановись время, она так и будет до скончания веков сидеть и смотреть на меня, и ждать, и радоваться, словно на своё солнце, на своё счастье, на самоё важное, что у неё есть в жизни. На своё будущее. Вихрастое, тощее и желтоглазое, но такое своё, такое родное и ненаглядное.

Я внезапно понял, что хочу сказать. Очередной шутливый пассаж застрял в горле неприятным комком. Я вытолкнул его и хорошенько прокашлялся.

– Я так рад, что именно ты – моя бабушка. Я так рад, что могу тебе это сказать сейчас, пока у нас есть возможность сидеть вот так за одним столом и видеть друг друга близко-близко живыми и здоровыми. Спасибо за то, что вырастила меня. Спасибо за то, что любила меня, несмотря ни на что. И прости, что тебе было так одиноко и тяжело всё это время. За тебя, моя любимая бабушка, героическая Валентина Ивановна! Спасибо тебе.

Не глядя, допил облепиху с чаем, зажевал бутербродом с чёрным хлебом. Его суховатый и грубой вкус сейчас оказался как нельзя кстати. Наконец-то я понял, зачем его кладут на стол. Схрустел солёный огурчик, и лишь тогда, посмотрел на неё. Бабушка так и сидела, оперевшись на ладонь, мелкие слезинки катились по её сухим морщинистым щекам. Еле слышно хлюпала носом. Но глаза светились ребячеством и задором, и я впервые с интересном захотел узнать, какой же она была в молодости, о чём думала, о чём мечтала.

Затем она сморгнула слёзы и, потрепав меня по щеке, отвернулась:

– Ты такой молодец. Иди спать.

– Спокойной ночи, бабуль.

Я отодвинул стул, встал из-за стола и тут же эпично грохнулся, зацепившись ногой за табуретку, и лёгким взмахом руки увлекая за собой салатницу и банку с огурцами. Бабушка засмеялась и полезла меня поднимать. Словно это я был юным и полным сил мужчиной, а она – старенькой и уставшей женщиной. Мы вместе принялись собирать осколки, сметать в совочек мусок, промокать влагу, а потом бабушка щёлкнула меня по лбу.

– За что!

– Ишь какой! Только-только школу закончил, а уже не туда думаешь, – Валентина Ивановна выглядела наигранно обиженной. – Иди спать. Послезавтра экзамены. Флюра сегодня звонила, справлялась о тебе. Ишь какой, всех девушек в округе очаровывал, ловелас!

– Флюра звонила? Мне?

– Да, будешь хорошо себя вести, дам её номер. Она обещала приезжать и тебя учить. А ещё, если хорошо закончишь свой колледж, можешь потом в город поехать, пожить у неё.

– Колледж? То есть, уже не в ПТУ?

– Хитрец какой. Может и в ПТУ. Ты поступи сначала. Давай-давай, иди спать. С утра опять заниматься будем. Утро вечера мудренее.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Глава 2.1

Три года спустя

Каждое утро в бухгалтерии начиналось одинаково. Неторопливо выпив чаю и обсудив всех коллег женского пола из соседних отделов (а иногда и мужского, но исключительно в разрезе чьих-нибудь шуры-мур), девочки начинали работать:

– Соня, где вчерашние сводки?

– Можешь прокрыжить? Не сейчас? Давай тогда к обеду?

– Фактуру кому отдать? Тебе, Сонь? Как не та подпись? Мне сказали так тоже можно.

– Кто мне доверенность сделает? Мне прям срочно. Вот сейчас ехать, машину выделили. Сонь, ну давай, ну ты же можешь быстро, а?

– Да чтоб вас всех!! – звонкий голос накрыл весь отдел бухгалтерии, вместе с сотрудницами и посетителями, столпившимися в дверях.

Готовившийся закипеть чайник, жалобно коротнул с лёгким фейерверком, бесперебойники синхронно запищали, только герань на окне едва заметно воспряла, распушила листья,на мгновение могло даже показаться, что она, ка подсолнух за солнцем, чуть разевернулась внутрь кабинета, но никто туда не смотрел.

Невысокая стройная девушка, заместитель главного бухгалтера, а по факту основной исполнитель, консультант, аналитик и козёл отпущения всего отдела, вскочила из-за стола, высокий хвост на голове мотнулся из стороны в сторону, пара прядей попали ей в лицо, но она, словно не заметив, целеустремлённо пробралась между столами к двери и выбежала из кабинета.

– Сонь, ты чего?

– Опять не выспалась?

– А прокрыжить?

– Кому счёт-фактуру отдать?

– А доверенность? – неслось ей вслед на разные голоса.

– У меня перекур, -– огрызнулась девушка уже из коридора.

Управление располагалось на первом этаже жилой девятиэтажки, пространство расширили двумя двухэтажными пристройками с боков, так что единственный коридоры был очень длинным, прямым и легко просматривался в обе стороны. Невозможно было пройти и не встретиться хоть с кем-нибудь из сотрудников, но Соне это удивительным образом удалось. То ли двери перестали открываться, то ли люди побоялись выходить ей навстречу. Так что, миновав курилку, организованную в одной из торцевых пристроек, она стремительно поднялась по боковой лестнице на крышу. Почти взлетела по узким истоптанным ступеням. Железная, скрипучая дверь запиралась на примитивный замок, который Соня давно научилась открывать щелчком пальцев, лишь прикоснувшись. Небольшая трата силы, зато эффективная. Беглянка торопливо выскочила наружу, дверь за собой гулко хлопнула, и наконец, осталась наедине с собой. По-настоящему наедине. Можно было чуть ослабить контроль, трещавший по швам с самого утра, и отдышаться.