Волчий след

Моя внезапная депрессия стала затягиваться. Будни действовали на нервы, Ханна превысила допустимый порог надоедливости, едва нашла нового парня, дома Эллен изнуряла меня расспросами. В итоге мне пришлось смириться с тем фактом, что я нигде не смогу спрятаться от своей реальности.

Еще сложнее было убежать от собственных мыслей. Меня повсюду преследовало мрачное эхо голоса Ричарда. Казалось, даже ветер стал шелестеть иначе, повторяя мой приговор.

«Год».

Нейт больше не дразнил меня своей преувеличенной радостью, однако и не скорбел вместе со мной. И это усложняло положение. Я была настолько раздавлена, что сомневалась в возможности почувствовать себя счастливой еще хотя бы раз. Все больше мне казалось, что тяжесть в груди, сотканная из прогнозов Ричарда, никогда не рассеется и станет частью моей жизни.

Все чаще я просила Нейта оставаться с Лили. Время, когда мне нужна была его страховка, прошло, и я могла уединиться дома, без риска, что кто-то погибнет от моей руки.

Смутное сочувствие в глазах Нейта была хуже откровенно счастливой улыбки. Я понимала его и одновременно не понимала: он готов был обратить меня, но также считал, что я получила по заслугам за свое упрямство. И ему было искренне жаль меня.

Возможно впервые, я увидела настоящего Нейта, который может быть безучастным и жестоким. Я не могла его винить, но рядом с этим новым человеком я чувствовала себя одинокой.

Я поступилась принципами и звонила Итану, пыталась все объяснить. Он отказывался слушать, и мне пришлось оставить его в покое. Я не стала говорить ему о своем иммунитете: это ничего бы не изменило, ведь я сознательно хотела стать оборотнем.

Итан тоже изменился. Или я просто слишком долго смотрела на всех через розовые очки? Первые мгновения моей вечности были изумительны, пока мыльный пузырь не взорвался на мелкие осколки.

Таким образом, Вселенная наказала меня дважды: она забрала моих любимых взамен того, что не свершилось.

Самобичевание и одиночество дополнились скукой. Я думала, что насмерть увязну в будничной рутине, как вдруг Нейт поведал колоссальную новость.

— Скоро полнолуние, — сказал он, когда мы обедали. Я от неожиданности подавилась кусочком пиццы и потянулась за колой.

— Нельзя же так шокировать! — возмутилась я, едва вернула себе способность говорить.

Нейт только улыбнулся:

— Ты все-таки странная.

— Конечно, я забыла: для тебя это дело привычное, — фыркнула я, обиженно скривившись. — А ведь для меня это первый раз. Есть какие-нибудь специальные трюки или правила, чтобы не столкнуться с людьми?

— Нет.

Я почувствовала разочарование.

— Совсем нет?

— Нет.

— Превосходно!

Я ждала полнолуния со страхом и предвкушением, однако ничто не отличало его от других зимних дней, разве что немного потеплело, и снег начал таять. Шлепая по лужам к школе, я чувствовала себя слегка обманутой в ожиданиях.

Вот Нейт — другое дело. Он пребывал в странном взвинченном состоянии, и меня это раздражало, ведь спокойный Нейт доставлял куда меньше хлопот. Я не придиралась лишь потому, что знала истинную причину его нервозности.

Большая часть моих опасений касалась предстоящей ночи, остальные страхи появились ввиду того, что я не испытывала никаких странных ощущений. Вспоминая слова Ричарда, я ужасалась догадкам.

Чтобы освободиться на всю ночь, вновь пришлось воспользоваться отговоркой о ночевке у Лили. Вначале я подумала про Ханну, но полагаться на Ваетов сейчас было опасно.

Эллен необычно спокойно заглотнула наживку и позволила Нейту увезти меня из дома в восемь вечера. В половине одиннадцатого мы уже углублялись в лесную чаще. Нейт остановил машину в километре от насыпи, чтобы пройтись пешком и освежить голову.

— Почему Лили проводит полнолуние в другом месте? — спросила я, устраиваясь на принесенном пледе.

— Даже не знаю. Мы всегда так делали. Просто вошло в привычку.

— Но ведь от того, что мы вместе, ничего плохого не случится? — с опаской спросила я. Нейт рассмеялся через напряжение.

— Волки обычно не нападают на своих. Мы разойдемся в разные стороны, — ответил Нейт, опираясь на сырую стену.

В углу слабо горел фонарь, и с каждый минутой напряжение возрастало. Но я не чувствовала и доли того, что отражалось на лице Нейта, поэтому нервничала.

Я невольно представляла, как встречу людей, и чувствовала тошноту. Раньше, когда Нейт рассказывал мне о полнолунии, я воспринимала его спокойно. Но теперь, когда оно так близко коснулось меня, я оказалась растеряна и напугана.

Молчание затянулось. Я не могла вынести настороженную тишину, поэтому решила заговорить.

— Что ты испытывал… в первый раз?

Звук собственного дрожащего голоса только усилил беспокойство, но я старалась держать себя в руках. Нейт тем временем задумался.

— Потрясение. Благоговение. Восхищение. Мир выглядел иначе.

Я нащупала в полутьме его руку, крепко сжала горячие пальцы. Нейт выглядел таким испуганным, и мне захотелось уметь защитить его от воспоминаний и всего другого, что могло причинить ему боль.

Окруженная заботами и проблемами, я не заметила его — теплого чувства, которое соединяло в себе потрясение, благоговение и восхищение. Оно стало частью меня, впиталось в ткани, проникло в кровь, заполнило мои кости.

Это чувство не давало мне окончательно пасть духом. Оно придавало сил, воодушевляло и сохраняло мне рассудок. И человек, который был его источником, стал очередной жертвой моего обмана.

Все повторялось. Я не могла лгать Итану, хотя понимала, что правда разрушит нашу дружбу. Теперь я не хотела врать Нейту, пусть и знала, что признание оттолкнет его.

— Ты не можешь остановиться? — спросила я, сдерживая слезы. Нейт посмотрел мне в глаза, и я уже знала ответ.

— Нет. Знаешь, что самое страшное? Возвращаться к нормальному облику, играть человека, помня все ужасы этих ночей. Понимать, что от себя невозможно сбежать, — выдохнул Нейт с болью. — Оборотни созданы убивать, как лев создан для охоты. Но оборотни имеют сознание, они должны выбирать: бороться и противиться мукам, либо убивать в удовольствие, позволяя волчьей сущности поглощать себя.

— Ты борешься.

Нейт кивнул. Он выглядел очень несчастным.

— Убийца моих родителей имел выбор. И он его сделал: сдался и позволил инстинктам управлять собой.

Я изумленно выдохнула. Неожиданное известие заставило меня на миг забыть о превращении и страхе.

— Он мог?.. То есть, он мог не нападать? — Мой голос охрип.

— Да. Но он хотел.

Я не представляла, что можно ответить. Мне казалось, что сквозь завесу прошлого я слышу крики и рычание твари. Холодок прошел по спине от таких мыслей.