Восход теней

– Ну какая «такая», Альба? Это мелочь. Ты жива, ты здорова – это самое главное! – Сергос тряхнул головой. – Я даже думать боюсь, что могло случиться!

– Я – дура! Вот, что со мной случилось! Я – дура, дура, дура! – запричитала она и разревелась.

– Иди ко мне, – позвал он и попытался ее обнять.

– Не надо! Не трогай! – Альба вжалась в кресло.

Костяшки побелели – так сильно она вцепилась в ворот сорочки, как будто бы собралась себя задушить. Альбу сотрясала самая настоящая истерика, и способ борьбы с таким состоянием Сергос знал только один.

Он взял со столика графин и выплеснул воду Альбе в лицо. Пока она всхлипывала и отплевывалась, Сергос вытащил ее из кресла и крепко прижал к себе.

Проревевшись, она вроде бы начала успокаиваться, но стоило Сергосу ослабить объятия, как сразу же отстранилась и снова вцепилась в сорочку. Тонкая ткань намокла и стала прозрачной. Алые змейки шрама разбегались от солнечного сплетения во все стороны, тянулись по рукам, покрывали плотной сетью грудную клетку и уходили вправо по шее до щеки. Это немного напоминало последствия ундиньего проклятия, но больше – следы, которые оставляет молния, угодив в человека. Сергос внутренне сжался, представив, как ее собственная кровь выжгла на нежной коже эти узоры.

Альба поймала его взгляд. Ее зрачки сделались маленькими, как всегда, когда она читала в душах.

– Отчаяние, – горько усмехнулась она и отвернулась. – Просила же: не трогай меня. Приду в себя – наведу морок, хоть часть скрою.

– С ума сошла? – возмутился Сергос тем, как именно она истолковала охватившие его чувства. – А что я должен испытывать? Счастье? Радость, может быть? Удовольствие?

Он взял ее за подбородок и повернул к себе.

– Мне больно видеть тебя в таком состоянии. И я в отчаянии от того, что ты испытала боль, а я тебя не защитил. А на этот шрам мне плевать. У меня тоже шрам в половину брюха, ты же не перестала меня из-за этого любить. Не перестала же?

– Это другое, Сергос!

– Это – то же самое!

– А ты бы полюбил меня, – ее голос дрогнул, – не будь я красивой?

– Альба, на этот вопрос нет ответа.

– Ну почему же?

– Потому что: а ты бы полюбила меня, будь я, например, хромым?

Альба сверкнула глазами:

– Зачем ты передергиваешь! Я задала простой вопрос.

– Может, и простой, – пожал плечами Сергос, – но бессмысленный. Альба, я не могу знать, что было бы, если бы мы родились кем-то другим. Более красивыми, менее, умнее, глупее – можно долго перечислять. Разумно предположить, что все могло бы быть иначе, хотя сердце говорит мне, что ничего бы не изменилось. Но я точно знаю, что здесь и сейчас я люблю тебя. И вот это уже не изменится. Успокойся, прошу, – он погладил ее по щеке. – Он же уже не болит?

Альба помотала головой.

– Ну и нечего тогда о нем даже думать!

Она прищурилась:

– А если бы он был больше? На все тело? На все лицо?

– Альба, – простонал он, – хватит.

– Нет, ты ответь.

Сергос потянул ее к себе и поцеловал.

– Это ответ?

– Нет, – упрямо насупилась Альба.

– Я попробую объяснить получше.

Он покрыл поцелуями ее лицо, спустился к шее и, наконец, отцепив ее руку от ворота, распахнул камизу. Альба задрожала.

– Не надо, – она попыталась закрыться.

– Ты прекрасна. – Он погладил ее по щеке, провел пальцами вдоль шрама, повторяя каждое его ответвление. – Я хочу тебя видеть.

Альба опустила глаза.

– Сергос, я…

– Я хочу тебя видеть, – повторил он. – Просто иди ко мне.

27. Трехглавый совет

– Как она? – Марис задумчиво выводил пальцем узоры на столе, повторяя затейливую резьбу по дереву.

Месяц Первых Трав принес в Черногорье туман, который то и дело обращался шелестящим за окнами дождем, и в зале Совета, несмотря на полуденное время, царил ненастный полумрак. Обычно погоду подправляли, но явные границы сезонов оставляли как есть, а туман, плотной дымкой окутавший горы, именно такой границей и был – в один день он поднимется, растворится, истает и в Небесном княжестве наступит настоящая весна.

– Лучше, – кивнул Сергос. – Сегодня гораздо лучше. У нее все мысли об этом шраме, но сегодня хоть от меня не бежит. Зеркала опять-таки потребовала вернуть.

– А что с зеркалами?

– Побила вчера. – Он поморщился, вспомнив сжавшуюся в комок среди осколков Альбу.

Марис шумно вздохнул:

– Ты говорил ей о князьях?

– Нет еще. Не до того было.

На самом деле Сергос хотел рассказать о смене политической обстановки еще вчера. Они с Марисом приняли решение – единственно верное и неотложное, да! – без нее, и Альба едва ли будет от этого в восторге. Но вчера ей были нужны совсем другие слова. Хотелось бы верить, что он смог их подобрать.

– Она будет сегодня?

– Собиралась. Спроси.

Марис тронул свой медальон. Почти сразу же в зал вошла Альба.

– Здесь я, – бросила она, – не звени в голове.

На ней было темно-зеленое платье с длинными рукавами и высоким горлом. Распущенные волосы лежали мягкими волнами – Альба изменила привычке последнего времени собирать их в прическу. Все это очень ей шло, и Сергос бы обязательно сделал жене комплимент, если бы не понимал, чем обусловлен выбор наряда.

Марис же по своему обыкновению не промолчал:

– Прекрасно выглядишь, воробушек, – заявил он.

Сергос напрягся, ожидая ее реакции. Но Альба только криво ухмыльнулась Марису в ответ.

– Мне нужна твоя помощь, – обратилась она к нему, заняв свое место за столом.

Замерла на мгновение, потом резким движением откинула волосы от лица так, что стал виден шрам.

– Не могу морок навести. Не получается. – Она задержалась взглядом на своих руках, покрытых красно-фиолетовым узором, и со вздохом потерла пальцы. – Видимо, слишком зацикливаюсь.

– Сделаю, – кивнул Марис. – Если хочешь, прямо сейчас.

– Прямо сейчас не надо. – Альба поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее. – После Совета.

– Как скажешь. – Марис выпрямился, подался вперед и сложил руки в замок. – Тогда начнем. Я введу тебя в курс дела. Итак, эта девушка, Калиба, рассказала мне следующее: похищение было спланировано и совершено по высокой воле Совета князей.

Сергос скрипнул зубами.

– Поручили это штольмским Тихим, – продолжил Марис. – Калиба – одна из них. Заправлял всем некий Гедеон и – внимание – его любовница-ведьма из Небесных. Угадаете ее имя?

– Какая глупость, Марис! – вскинулась Альба, с ходу уловив направление его мысли. – Очевидно же, что Лидисс была такой же пленницей, как и я!

– Кому очевидно? Мне – нет. Тебя держали в темнице, а ее там не было.

– Я и здесь ее не вижу. – Альба демонстративно огляделась. – Мы вообще ищем Лидисс? Или только обсуждаем грязные домыслы.

– Ты видела ее в темнице?

– Какое это имеет…

– Ты видела ее в темнице? – с нажимом повторил Марис.

Альба замялась, глянула на Сергоса, как делала всегда, когда искала поддержки. Но сейчас он мог только покачать головой, потому что полностью разделял мнение Мариса.