Восход теней

Над ним стояли эфоры.

Великий эфор оглядел потолок, и черный туман полностью скрыл знающие сферы.

– Я крайне разочарован, дитя, – он склонился к Арктусу. – Мы все разочарованы.

Остальные эфоры закивали.

Звон в голове не утихал, но он же и притуплял эмоции, отчего страх, охвативший Арктуса в первые мгновения, быстро схлынул. Отпираться было бессмысленно, но и терять будто бы уже нечего. Он допускал такое развитие событий, хоть и надеялся, что сначала все-таки узнает, что сокрыто в спрятанной части библиотеки.

– Отчего же? – Голос ему оставили, хоть и давалось каждое слово с трудом. – Не припоминаю, чтобы тяга к знаниям порицалась.

– Есть знания, отказ от которых – благо.

– Тогда для начала неплохо бы узнать, от чего отказываешься.

– Глупое дитя, – глава Совета выпрямился. – Знал бы ты, какое это блаженство – не ведать.

Блаженство? Блаженство – слепо следовать тому, чего ты даже не понимаешь?

– Что в этих сферах?

– Не думаешь же ты, что я расскажу. Впрочем, после твоей нелепой уловки с Иридис становится очевидно, что ты считаешь Совет сборищем глупцов. Это не так, Арктус.

– Я ведь все равно уже ни с кем не поделюсь.

– Разумеется, не поделишься. И все же знать – слишком тяжкое бремя. Столь сурового наказания ты не заслужил. Отведите Смотрителя в темницу, – обратился Великий эфор уже к своим собратьям.

Арктуса поставили на ноги.

– И когда меня казнят? – Арктус постарался, чтобы его слова прозвучали непринужденно.

– Никогда, Арктус. Мудрый не ошибается дважды. Тебя ждет иное наказание: ты не захотел вернуться к благочестивому созерцанию добровольно, придется вернуться принудительно. Ничего другого в ближайшую вечность тебе не останется.

28. Высокие гости

Мистерис воспарил в небеса, когда Микаэлис был еще ребенком, и с тех пор истории о Небесном княжестве всегда были с ним. Первые несколько лет в виде сказок, что все еще рассказывала ему матушка, чуть позже – в виде исторических фактов, услышанных им от отца и наставников. Матушка втайне восхищалась смелостью тех, кто создал летучий город-княжество. Отец чаще отмечал их наглость. Объединяло все эти истории то, что Трехглавый Совет – самозваный Совет самозваного княжества, как любил замечать отец Микаэлиса, – всегда был безликим. Даже Совет князей не знал правителей Мистериса ни по именам, ни тем более в лицо. Их происхождение также оставалось загадкой, и поговаривали, что они не люди вовсе. О Мистерисе было известно только то, что Небесное княжество сообщало о себе само.

И лучше бы так все и оставалось. Но нет же – люди Рихара Штольмского учинили провокацию, а всем остальным теперь отвечать. Ему, Микаэлису, теперь неизвестно сколько гнить в какой-то глуши – во вшивой Гории, не в Мистерисе даже – ради того, чтобы его семья и родина оставались в безопасности. А если что-то пойдет не так? Если князья снова что-то учудят? Если его отец чем-то рассердит Небесных, что сделают с Микаэлисом? И волнует ли это отца на самом деле? Из четверых сыновей он с ходу выбрал именно его, чтобы отдать в заложники. Тойриса нельзя: первенец, названный наследник, молодой князь. Таланис и Альмус, видите ли, еще слишком малы, княгиня не переживет. А вот Микаэлис в самый раз, его не жалко.

И почему только он не отправился в Небесное княжество сам, как мечтал когда-то? Матушку, которая даже не попыталась за него вступиться, расстроить боялся. А теперь что?

Микаэлис оглянулся на процессию, в составе которой ехал. По тракту, буйно зазеленевшему с обеих сторон – до новолуния, знаменующего начало месяца Гроз и настоящей весны, оставалось несколько дней, – тащилась вереница крытых повозок, груженые телеги и всадники: от Фотема помимо Микаэлиса полагалось еще трое заложников, в Гардене присоединились отпрыски родов князей Кинара и Рихара; да еще челядь, телохранители и маги, «любезно сопровождающие высоких гостей».

Небесные являли собой сосредоточенность и отстраненность, высокородные заложники, судя по выражениям лиц, терзались примерно такими же невеселыми мыслями, как и сам Микаэлис, и только многочисленные слуги и стражники чувствовали себя вполне беззаботно и умудрялись восхищаться окрестностями.

– Вы только посмотрите, как похорошел Лих! Только поглядите! – в очередной раз поразился Тиро, старший телохранителей Микаэлиса. – Раньше, если в Лихе на разбойников не нарвался, считай, сама матушка Сауле тебя в лоб поцеловала, а теперь почти что цивилизованные земли!

Микаэлис был в Лихе впервые и сравнивать не мог. Но вполне понимал, что так будоражит Тиро. За все годы Совет князей так и не взял развалившееся княжество под протекторат, маги тоже как будто не претендовали на эти земли, но заинтересованность в торговле подтолкнула их озаботиться безопасностью купцов, следующих через Лих к подножию Небесной лестницы, и сначала заявить об этом открыто, а потом и предпринять активные действия. Шального люда в землях Лиха заметно поубавилось, а оставшиеся стали жить с оглядкой на своих небесных соседей. Для Лиха это обернулось первыми за полвека светлыми временами.

– Так уж и видно, что похорошел, – бросил Микаэлис, кивнув в сторону города на холме. – Скажи мне, что это не то место, куда мы держим путь, прошу.

– Это Гория, – подтвердил Тиро. – Не меньше Олмейрина будет, разросся лагерь торговцев.

Гория, или Поднебесные врата, как стали звать это место в последние пару лет, действительно вырос из временного торгового лагеря и был последним людским поселением на пути к Небесной лестнице. За ним раскинулись каменные пустоши, оставшиеся от воспаривших гор, в глубине которых начинались сами ступени.

Городок оказался значительно больше, чем ожидал Микаэлис, но его архитектура удручала. Стены были каменными лишь местами, а основную часть представлял деревянный частокол. Крыши поверх него не виднелись, отчего напрашивался вывод, что высоких зданий в нем нет вовсе.

– Да уж, – выдохнул Микаэлис.

Чем ему заниматься в этом захолустье? Девок деревенских мять? Интересно, найдется здесь хоть пара хорошеньких? При нем, конечно, была служанка, которая помимо прочего грела ему постель. Хорошая девка: она сначала ворковала, что у него кудри будто золото, а глаза что ясное небо, а после выделывала штуки, достойные лучших олмейринских шлюх, но с ней предстояло распрощаться – Мистерис позволил челяди и страже сопровождать заложников лишь в пути к Гории, после они все должны уйти. Дескать, Небесное княжество само обеспечит безопасность и быт благородных гостей. Взамен маги великодушно согласились заменить старших наследников, которые уже были вовлечены в государственные дела, их же детьми.

– И почему, интересно, нас не встречают? – возмутился кто-то из штольмских на подходе к воротам Гории. – Разве не должны хозяева выказать гостеприимство, раз обещали достойный прием?

– Отчего ж это не встречают, благородные господа! – раздалось откуда-то сзади.

Микаэлис резко остановил лошадь и развернулся на голос. Посреди всадников стоял безоружный на вид старик, но у Микаэлиса внутри все похолодело от осознания, что кто-то чужой оказался у него за спиной, а его телохранители и ухом не повели. Не всякое оружие зримо. Вдвойне неприятно стало оттого, что он и сам бы не успел защититься, будь у незнакомца на уме что-то дурное.