Восхождение мага призывателя. Том 3

— Печать рода Невских уже у меня, — с горделивой усмешкой продолжила императрица, указав на один из предметов на столе. — Выкрала её у твоего глупенького кузена Александра прямо из-под носа. Подкупить его слуг оказалось проще простого. Детские игры!

Юрист же поднял голову от документов и сухо произнёс.

— Ваше Величество, пора ставить подписи. Они должны быть магическими — таков закон для браков среди аристократии.

И маги чуть ослабили артефактные оковы на руках Лолиты, позволяя ей высвободить ровно столько силы, сколько требовалось для подписи, но недостаточно для атаки или побега. А как только оковы ослабли, Лолита рванулась вперёд с яростным воплем. Она вышибла ручку из рук ручку, что ей подали, сорвала с себя ненавистный кляп и швырнула его на пол.

— Ублюдки! — закричала она дрожащим от ярости голосом. — Я лучше умру здесь и сейчас, чем подпишу эту мерзость! Никогда! Слышите? Никогда не подпишу эту бумагу! Лучше убейте сразу! — крик Лолиты разлетелся по залу, звеня отчаянием и яростью.

Императрица лишь едва заметно улыбнулась и спокойно подняла тонкую руку.

— Все свободны — останется только юрист. Я сама поговорю с ней.

— Но, Ваше Величество… — попытался возразить Безухов.

— Выйди, Максим, — мягко, но твердо произнесла она. — Поверь, женщина с женщиной всегда найдет общий язык.

Двери захлопнулись, и тишина повисла в воздухе. Мария Федоровна медленно подошла и села рядом с Лолитой, внимательно заглядывая ей в глаза. Ее руки засветились нежным золотистым сиянием — древняя магия императрицы, успокаивающая, мягкая и неотвратимая, проникла в душу девушки, гася пламя гнева и пробуждая покорность.

Лолита почувствовала, как сердце замедляет бешеный бег, а в сознании растекается странное теплое спокойствие и любовь ко всему. Ее глаза затуманились, а руки стали послушными и легкими.

— Вот так-то лучше, дорогая моя, — ласково прошептала императрица. — Всего лишь формальность — подпиши здесь.

Девушка послушно взяла ручку и, словно во сне, вывела свое имя, затем приложила печать рода. А когда Безухов вернулся в зал, он застыл в изумлении.

— Мария… Ты просто волшебница! — он поспешно подошел к столу и поставил свою подпись рядом с подписью Лолиты.

— Поздравляю, Максим! Теперь ты полноправный член рода Невских со всеми юридическими последствиями. А через неделю станешь его патриархом. Что же касается Александра… — губы императрицы тронула едва уловимая усмешка, — он сам соберет чемоданы и тихо исчезнет. Я позабочусь об этом лично.

Тем временем чары начали рассеиваться. Лолита вздрогнула и вновь обрела ясность взгляда. Ее лицо исказилось от ужаса и осознания случившегося предательства. Императрица глянула на нее и приказала.

— Уведите ее в подземелье. И проследите, чтобы ни одна живая душа не узнала об этом.

И когда девушку увели, в кабинете снова воцарилась тишина. Мария Федоровна подошла к высокому окну и задумчиво посмотрела вниз на город, который сиял тысячами огней, словно драгоценности на черном бархате.

— Игра будто только началась, Максим, — тихо произнесла она. — А мы уже выиграли первый ход.

Юрист же аккуратно сложил документы в кожаную папку и почтительно поклонился.

— Ваше Величество, позвольте удалиться?

— Конечно, идите. Только помните — через неделю вы снова понадобитесь мне для оформления дарственной.

Юрист понимающе кивнул и вышел из кабинета. Его шаги эхом растворились в глубине коридора, а тяжелые дубовые двери закрылись с глухим стуком.

Они остались вдвоем среди приглушенного света. Безухов медленно подошел к императрице, осторожно поставил бокал на столик и бережно обнял ее за талию. Его взгляд горел восхищением и благодарностью.

— Ты удивительная женщина… — прошептал он ей на ухо, аккуратно убирая локон ее волос с щеки.

Она слегка улыбнулась и мягко коснулась его руки.

— Нет, Максим. Я просто знаю правила игры лучше остальных.

Безухов осторожно коснулся лбом ее лба, закрывая глаза, словно боялся, что переполняющие его чувства вот-вот прорвутся наружу.

— Ты невероятна, — прошептал он, едва сдерживая дрожь. — Ты — моя богиня. Единственная женщина на свете, способная сделать меня по-настоящему счастливым.

— Ну еще бы, — тихо рассмеялась она, ласково проводя кончиками пальцев по его щеке. — Я ведь императрица. Заботиться о счастье своих людей — моя прямая обязанность.

Максим улыбнулся в ответ и бережно прижал ее к себе, чувствуя биение ее сердца под тонкой тканью платья. И в этот миг он был готов на все — ради нее, ради этого мгновения, ради того огня, что горел в ее глазах. А за окном засыпал город, не подозревая о том, какие судьбы были сплетены сегодня ночью под этим кровом.

* * *

В кабинете Тяпкина

Дым от сигареты лениво полз к потолку кабинета, растворяясь в мутном свете. Следователь Тяпкин откинулся в кресле и прищурился — усталость давила на виски, словно обруч. На столе перед ним громоздились папки с делами, кривые башни бумажного хаоса, а за окном уныло выл ветер. Тишина кабинета была хрупкой, но не надолго. Дверь распахнулась так резко, что задрожали стекла книжного шкафа. В кабинет ворвались двое — и тишина разлетелась вдребезги.

— Олег Николаевич! — выпалил Леня Рясов. Обычно безупречный галстук сейчас сбился набок, а всегда аккуратно уложенные волосы растрепались. Глаза Лени были перепуганными и круглыми, как у школьника, которого поймали на горячем.

— У нас беда! — выдохнул второй, лысый Кузьма Пчёлкин. Он тяжело дышал, лицо его горело красными пятнами, а по лбу катились капли пота.

Тяпкин медленно затянулся сигаретой, выпустил дым и посмотрел на них пристальным взглядом опытного следователя.

— Что ещё стряслось?

Рясов с Пчёлкиным переглянулись — оба явно не решались начинать первыми. Наконец Леня нервно дернул галстук и заговорил.

— Студенты из Академии Мёртвых вернулись из Японии. Мы… мы не успели за ними вовремя, пришлось лететь иным рейсом…

— Короче, мы упустили их на несколько часов! — нетерпеливо перебил Пчёлкин. — Думали, они просто в общаге спят после перелета…

— По порядку! — рявкнул Тяпкин так, что оба замолчали и втянули головы в плечи. Следователь знал этих двоих слишком хорошо — если они в таком состоянии — значит, случилось что-то совсем уж мерзкое.