Возгарка III

Зато вот Рихард начал насвистывать. Я понимала, что он старается поскорее привлечь к нам внимание, но один фиг раздражало. И мотивчик ещё такой взял безмятежненький. Мы направились к лесу, а по дороге старались хрустеть каждой сухой веткой, что подвернётся под ноги, и шумно раздвигать ветки кустарников. Мне, кстати, говорить не запрещалось, даже наоборот. Так что я вещала:

— Как же здорово, что со мной сегодня вы, дядя Демир. Надоел мне это кровосос, спасу нет! Ведёт себя, будто весь мир на нём клином сошёлся. А теперь смотри-ка ты: глухарей да зайчиков ему налови! Совсем обленился, поди, ещё заставит кровушку этих несчастных зверюшек для него сцеживать и с почтением в кубке подносить! На тахте развалится с очередной книжкой и только брови свои иронично гнуть будет, дескать, а чего это она остыть успела? Не порядок, иди подогрей!

Рихард косился на меня с усмешкой, но поглядывать по сторонам не забывал.

Я испуганно дёрнулась, когда из потревоженных зарослей выскочил крупный заяц и умчался прочь. Тяжело выдохнула и поняла, что совершенно не готова к предстоящему. И очень надеюсь, что ничего дальше не будет. Ну, вот просто не надо сегодня. Может, потом, а лучше, чтоб совсем никогда.

Но в то же время часть меня нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, только и ожидая, чтоб рвануть на свободу. В груди теплилось и как-то перекипало, а в глубинах мозга робко пульсировало. Предвкушение там сидело. И ему было наплевать на мои сомнения. Оно хотело этого, жаждало.

А затем я вдохнула ночной воздух и зябко поёжилась: потому что на прогалине, куда мы вышли, действительно похолодало. Я невольно шагнула к Рихарду.

Не сразу, но я заметила, что темнота вокруг какая-то неправильная. Луна светила ярко, она не была полной и шла на убыль, но при безоблачном небе этого света очень даже хватало. Потому я заметила, что тени между кустов и деревьев шевелятся как-то слишком густо. Мигом позже тьма засочилась струйками, будто каракатица выпустила в воду чернильное облако.

— Вы видите это? — невольно спросила я, холодея поджилками.

Рихард мрачно кивнул, рука легла на свёрток.

Чёрный дым клубился вокруг, в нём появились какие-то всполохи: похожие на молнию, но красные.

— В сторону! — крикнул Рихард и сам крутанулся вместе со мной быстрее, чем договорил. Я не поняла, что произошло. Но вампир тут же дёрнул меня ещё раз, и я заметила, как в жухлой траве исчез какой-то росчерк.

Подняв голову к небу, я увидела это существо.

Девушка. Полуголая, в каких-то непонятных лохмотьях. Даже красивая, но вот кожа — серая. Её длинные чёрные волосы развевались на ветру, в руках была трубка, а за спиной — стрекозьи крылья. Они быстро трепыхались и мерцали в лунном свете.

Фея. На нас напала настоящая фея.

Только вот глаза у неё горели двумя красными огнями.

Она поднесла трубку к губам, и оттуда снова выстрелила какая-то иголка.

— Яра, не тормози! — рыкнул вампир над ухом, снова утаскивая меня в сторону.

А, да, точно!

Я сосредоточилась на трубке в руках порхающей девушки. Всполох пламени, вскрик, и горящая игрушка полетела вниз, а феечка злобно загудела и понеслась к нам. Я заметила её когти, а через миг она отпрянула, потому что Рихард одним движением развернул свёрток и схватил рукояти сразу двух клинков — своей сабли и палаша Радека.

Матрос очень не хотел, но пришлось поделиться.

Сталь лязгнула перед девушкой, Рихард двинулся к ней и с разворота метнул оружие Радека вперёд и вверх. Я прикусила губу, потому что стало жалко её. Знаю, она сама виновата, но всё равно… Она так закричала. Схватилась руками за металл, но только обожгла их и рухнула вниз. Рихард поспешил к ней, бесцеремонно наступил на живот умирающей красотки и выдернул клинок, который вошёл точно между её грудей.

Я видела, как по её пепельной коже расползается узор чёрных вен, будто она тлела изнутри, но никакой крови не было. Прозрачные крылья с прожилками больше не дёргались — просто распластались по траве.

— Вниз! — крикнул Рихард, оборачиваясь, и тоже пригнулся.

Ещё одна феечка с дикими воплям пронеслась над нами, как гарпия. Она не стреляла. И, похоже, ей просто снесло башню из-за смерти подруги. Зато вот другие повели себя разумнее: в нас снова полетели иглы. Я даже не успела посчитать, сколько новых летунов появилось в небе. Они двигались слишком стремительно и стреляли в нас.

Рихард сшиб меня и закрыл собой. Причем он успел сунуть оба клинка за кушак. Я с ужасом прижалась к нему, лишь краем глаза замечая, что эти стрекозы продолжают палить. Иглы вонзались в спину Рихарда, так что, когда он поднялся и развернулся, я увидела, что вампир стал напоминать ёжика.

Наверное, эти иглы были чем-то отравлены. Не смертельным, потому что меня хотят поймать живой. Наверняка просто снотворное. На вампира оно не подействовало, только взбесило.

Он вырвал саблю и палаш из-за красного кушака, рванул вперёд, оттолкнулся от земли и взмыл вверх. Я заметила, как отпрянула одна из фей — рыжая, как я. Удар сразу двух лезвий отделил её голову от шеи, а нижнюю часть тела от верхней. Меня замутило, когда рядом с приземлившимся Рихардом рухнули три части — одна с раскинутыми крыльями. Опять же, никакой крови, иначе бы он искупался в ней.

Я никогда не видела такой жестокости с его стороны. Ну, он не подарок и всё же… Вампир бросался на фей, двигался быстро, как молния и убивал их одну за другой. Сталь двух клинков пела в его руках и сверкала лунным блеском, оставаясь чистой. Летуньи больше не стреляли, но и не отступали.

Когда та разозлившаяся феечка пролетала над нами, вампир схватил её за лодыжку и со всего размаха шарахнул о землю. После чего убрал палаш за кушак, наступил так же бесцеремонно, как на первую, сцапал за волосы и дёрнул.

Я схватилась за рот: голова феи осталась в руке вампира и весела на светлых волосах.

Крови снова не было.

— Яра, сожги их! — он повернулся, и я увидела клыки и чёрные глаза.

Едва договорив, вампир крутанулся волчком и метнул. Башка влетела в живот другой летунье, как пушечное ядро. Та с воплем полетела куда-то за сосны.

Я понимала, что должна, обещала, что сделаю это, но…

Но это же феи! Я так любила сказки про них… Даже смотреть, как с ними расправляются было больно. Хотелось помочь им, а не ему. Как вообще можно так обращаться с феечками? Наверняка ведь, если с ними поговорить, окажется, что они вовсе не хотят нам зла, что их просто заставили, как Сёму, а потому нужно убивать вовсе не их!

Во время подготовки Рихард рассказывал про них. Как он их там назвал? Что-то зелёное… Во, вспомнила! Зелигены! Сказал, что они обитают в горных лесах у него дома и умеют сливаться с деревьями, кустарниками, да вообще с любыми растениями, как Сёма с зёрнышками. Похоже, это они сочились тёмным дымом. Рихард назвал такое состояние полуматериальным или частично воплощённым, снова начал говорить что-то про искривление реальности, но я ничего не поняла.

Да и не важно это. Совсем другое важно. Я вот уверена, что их можно вернуть к добру. Тогда и туманом они будут становиться беленьким, так ведь?