Возвышение падших

Арвен-хатун и Элизар-хатун, уже было испугавшиеся наказания, которое им вынесла Селин Султан, благодарно взглянули на Эсен Султан и покорно подошли к ней.

Фатьма Султан, наблюдая за происходящим, ухмыльнулась. Она оказалась права в своём давнем предположении, что Селин-хатун не создана для власти, а у Эсен без усилий получается завоевать доверие и уважение, да и она умеет выслушать и всегда готова помочь, хотя определённой жёсткости ей всё ещё не доставало.

— Рассказывайте, — тем временем велела Эсен, смотря на провинившихся девушек.

Сбивчиво рассказав о причине драки, наложницы, к своему облегчению, благодаря Эсен Султан были наказаны работой на кухне. Объявив о своём решении Фериде-калфе, она, кивнув Селин Султан с видом, будто бы они вместе решили этот вопрос, покинула гарем.

Фатьма Султан, одобрительно улыбнувшись ей, последовала за ушедшей Эсен Султан с шехзаде Мехметом.

Селин Султан, оскорблённая тем, что её мнения вовсе не спросили, переглянулась со зло ухмыляющейся ей Гюльрух Султан. Взяв за руку дочь Фатьму, Селин Султан поспешно вышла из гарема и подозвала к себе Фериде-калфу.

— Слушаю, госпожа.

— В честь возвращения повелителя устройте в гареме увеселение.

— Как прикажете.

Кивнув темноволосой головой, Селин Султан в расстроенных чувствах вернулась в покои Валиде Султан. Её беспокоило и то, что по возвращении повелителя ей придётся отчитываться о своих долгах и неприятной ситуации в гареме.

Дворец санджак-бея в Амасье. Покои Дэфне Султан.

Непривычно бледная и ослабленная, Дэфне Султан лежала в постели. Её светлые волосы, серебрящиеся зарождающейся сединой, раскинулись по подушкам. Служанка Низис-хатун, сидя рядом с госпожой, помогла ей сделать несколько глотков воды из кубка.

Миршэ-калфа, вошедшая в опочивальню, поклонилась и, беспокойно глядя на султаншу, подошла к ложу.

— Как вы себя чувствуете, султанша?

— Плохо… — хрипло ответила Дэфне Султан, слабо улыбнувшись. Губы её были синеватые, а под серыми глазами пролегли круглые тени. — Кажется, у меня снова поднялся жар. Приведи лекаршу.

— Конечно.

Спустя некоторое время пришедшая лекарша, осмотревшая султаншу, неодобрительно покачала седой головой.

— Ну, что? — беспокойно поинтересовалась Дэфне Султан, выжидающе смотря на неё.

— Сильная простуда. Уже в который раз, султанша. Я пропишу вам нужные лекарства. Вам необходим покой. Не поднимайтесь с кровати. Побольше ешьте и пейте. Дай Аллах, выздоровеете. В вашем возрасте и при вашем состоянии здоровья подобные сильные заболевания опасны.

Дэфне Султан и Миршэ-калфа тяжело и напряжённо переглянулись, обе понимая, что она, Дэфне, подверглась болезням и слабости из-за подступающей старости.

Дворец Хюмашах Султан.

Горькие слёзы лились по бледному лицу женщины, сидящей на тахте и тоскливо всматривающейся сквозь пелену слёз в сапфировый медальон в форме летящей птицы счастья.

Известие о смерти Феридуна-паши привело её сначала в замешательство, а после в горестное ощущение потери.

Хадижа-калфа, сидящая подле своей госпожи, непонимающе хмурилась.

— Что такое, султанша? Ответь же, не пугайте…

Хюмашах Султан, утерев с лица слёзы, обернулась к ней.

— Феридун-паша… погиб.

Неверяще покачав головой, Хадижа-калфа осторожно приобняла её за плечи.

— Дай Аллах вам терпения…

— За что мне все эти смерти? — непонимающе прошептала Хюмашах Султан, чувствуя, как в её груди разрослась пустота и меланхолия. — В чём мой грех, Хадижа?

— Не корите себя, султанша. Всё наладится…

Дворец санджак-бея в Манисе.

С течением лет в далёкой Манисе мало что изменилось. Всё также горделиво восседая на тахте, Гюльхан Султан сверкала в роскоши облачения и драгоценностей, а её синие глаза были полны надменного выражения. Но, глядя на своего первого внука, сидящего рядом с ней, она незаметно для самой себя становилась теплее и свободнее от своей гордыни. Приобнимая его, рыжеволосого и синеглазого, как и она сама, Гюльхан Султан улыбалась. Айсан Султан, стоящая рядом, наблюдала за ними без тени улыбки, настороженно и сдержанно.

— Как он подрос…

— Как мне кажется, шехзаде Орхан очень похож на шехзаде Сулеймана, не так ли, султанша? — отозвалась Айсан. — Скорее бы он смог увидеть нашего сына.

Гюльхан Султан, натянуто улыбнувшись, передала маленького шехзаде Орхана в протянутые руки Айсан Султан.

— Насколько мне известно, военный поход окончен. Вскоре мой лев вернётся и встретит всех нас после долгой разлуки.

Айсан Султан согласно кивнула черноволосой головой, точно также натянуто улыбаясь в ответ.

— Как твои дела, Айсан?

— Я в порядке, султанша.

— Приходи на вечернюю трапезу. Нам о многом нужно поговорить перед приездом Сулеймана, не так ли?

— Разумеется.

Поклонившись, она на руках с сыном Орханом спешно покинула опочивальню. Гюльхан Султан, проводив её долгим взглядом синих глаз, нахмурилась. Следа от былой натянутой улыбки не осталось на её красивом лице.

— Ты видела, Джихан? — усмехнулась она, взглянув на свою калфу.

Джихан-калфа, стоя в стороне, кивнула головой.

— Видела, госпожа. Она льстит вам, а за спиной всё грезит о том, чтобы избавиться от вас.

— Ей это никогда не удастся. Пусть будет благодарна за то, что я решила сохранить ей жизнь. И, Всевышний мне свидетель, пусть будет осторожна, иначе я изменю своё решение.

Топ Капы. Покои Фатьмы Султан.

Фатьма Султан и Гюльрух Султан, вошедшие в опочивальню, вместе опустились на тахту и обменялись взглядами одинаковых чёрных глаз.

— Как вы, султанша? — вглядевшись в лицо тёти, спросила Гюльрух. — Выглядите чем-то отягощённой.

Фатьма Султан в ответ тяжело вздохнула, покачав черноволосой головой, увенчанной драгоценной диадемой.

— На днях я получила письмо от своей дочери Элизар о том, что мой сын, Ахмед, тяжело заболел. Она просит меня покинуть столицу и вернуться к ним.

— Так чего же вы ждёте?

— Ты же знаешь, Гюльрух, я не могу уехать отсюда, оставив дела незавершёнными, — нахмурилась Фатьма Султан. — Гаремом всё ещё правит Селин-хатун, да и Эсен без меня не справится.

Гюльрух Султан усмехнулась, отчего удостоилась непонимающего взгляда тёти.