Возвышение падших

— Дети спят? — спросил мужчина, будто не зная, что ещё сказать. Он огляделся в покоях с неловкостью.

— Разумеется.

Шехзаде Баязид вздрогнул от непривычного холода и равнодушия в её голосе. Снова обратив к ней взгляд, он нахмурился, а после сделал два шага вперёд, сократив между ними расстояние. Его смуглая рука мягко коснулась её щеки, после длинного локона тёмных волос.

Филиз Султан позволила себе всего на секунду насладиться его прикосновениями, а после отпрянула. Отойдя в сторону, она повернулась к нему спиной и обхватила себя руками словно в защитном жесте.

— Эмине-хатун, наверное, уже заждалась вас в ваших покоях.

Послышался тяжёлый вздох, а после звук шагов, отчего Филиз Султан напряглась. Если он снова к ней прикоснётся, она уже не сможет совладать с собой, со своими чувствами и желаниями. Забудет о гордости, станет умолять, чтобы вернулся к ней, остался этой ночью в её покоях и не возвращался в свои покои, где его ждала она.

Но он не прикоснулся.

Шехзаде Баязид встал за её спиной, дыша размеренно и спокойно. Султанша чувствовала на себе тяжесть его взгляда.

— Ты же знаешь, что занимаешь особое место в моём сердце, Филиз.

— Похоже, с этого особого места в твоём сердце меня потеснила Эмине-хатун, — холодно и с не присущей ей язвительностью ответила Филиз Султан.

Она и сама удивилась своим словам и тону, которым они были произнесены. Да и не только им удивилась. В ней проснулись те чувства и эмоции, о существовании в которых она не подозревала.

Боль, ревность, зависть, негодование, злость… Прежде этому не было места в её мыслях, в её сердце.

Но прежде всё было хорошо. Не было Эмине-хатун — не было причин испытывать боль, ревновать, завидовать, негодовать и злиться. Она была счастлива.

— Никто и никогда не потеснит тебя, — мягко проговорил шехзаде Баязид. — Ты — моя семья. Мать моих детей. Человек, которому я безоговорочно доверяю.

Филиз Султан резко развернулась, больше не в силах изображать холодность, не в силах сдерживать себя. Её серые глаза наполнились слезами, которые заструились по её лицу.

— Тогда объясни мне, почему в нашей жизни появилась Эмине? Ты считаешь меня частью своей семьи, матерью твоих детей и человеком, которому ты безоговорочно доверяешь. Таково моё “особое” место в твоём сердце, не так ли? А какое место отведено Эмине?

— Филиз… — устало выдохнул шехзаде Баязид.

— Я надеялась, что я для тебя ещё и любимая женщина или хотя бы просто жена. Если ты не считаешь меня таковой, возможно, это и есть место Эмине?

Она говорила громко, почти кричала, выплёскивая всё то, что неделями держала в себе. Видимо, проснувшись от этого, Эсма Султан, непонимающе нахмурившись и сонно потирая глаза, в ночной рубашке вышла из внутренней комнаты в покои.

Увидев её за спиной шехзаде Баязида, Филиз Султан тут же замолчала и утерла слёзы с щек. Проследив за её взглядом, шехзаде недовольно поджал губы.

— Что происходит? — насторожилась Эсма Султан, смотря на родителей: усталого и напряжённого отца и плачущую мать. — Валиде, вы плачете?

— Нет-нет, что ты, — сквозь слёзы улыбнулась Филиз Султан. — Мы с твоим отцом просто разговариваем.

— Возвращайся в комнату, Эсма, — велел шехзаде Баязид, когда дочь неверяще покачала темноволосой головой. — Мы больше не побеспокоим тебя.

Когда Эсма Султан ушла, шехзаде и султанша скованно и неловко переглянулись.

— Успокойся и… — произнёс шехзаде Баязид, слегка прикоснувшись пальцами к её вздрагивающему плечу. — Место Эмине — место фаворитки. Не больше.

Филиз Султан самозабвенно ждала этих слов. Она хотела знать, что та девушка — никто для него. Просто увлечение. Просто следствие желания вновь ощутить ускользающую молодость.

Шехзаде Баязид развернулся, чтобы уйти, но под властью чувств и впечатленная его последними словами, султанша положила руку на его широкое плечо, отчего он замер. Сократив между ними расстояние в два шага, Филиз Султан прислонилась к его спине.

Её голова легла на его плечо сзади, а руки обвились вокруг его шеи отчаянно и крепко, будто говоря, что она не хочет его отпускать ни от себя, ни из своих покоев.

— Ты возвращаешься к ней? — глухо спросила она, так как её губы прислонялись к ткани его белой рубашки. — Прошу, не уходи…

— Перед тем, как явиться сюда, я велел ей вернуться в гарем, — ответил шехзаде Баязид, и его рука медленно легла на её руки, обвивающие его шею. Он развернулся, на размыкая их, и, оказавшись с ней лицом к лицу, улыбнулся примирительно, тепло и мягко. — И если ты просишь, я останусь.

Эсма Султан порозовела от смущения и отпрянула от занавесок, которые заменяли двери во внутреннюю комнату, едва её отец наклонился и поцеловал её мать.

Она испугалась того, что они ссорятся, впервые на её памяти, и решила узнать в чём причина, подслушав их разговор после того, как ей велели вернуться в кровать.

И сейчас, лёжа в кровати и засыпая, она ощутила тоску и какое-то щемящее чувство в груди. Ей тоже хотелось любить, как её родители любили друг друга. Познать и счастье, и боль, и ревность. Когда её выдадут замуж, почувствует ли она всё это, или в её жизни никогда не будет столь желанного чувства — любви?

Утро.

Дворец санджак-бея в Амасье. Покои Дэфне Султан.

Проснувшись от какого-то шума, Дэфне Султан приподнялась на локтях в постели и, сонно хмурясь, огляделась в своих покоях. Яркие солнечные лучи уже озаряли их, а у тахты рядом со столиком возилась какая-то девушка.

Заметив, что султанша проснулась и непонимающе смотрит на неё, она резко распрямилась, уронив со столика кувшин с водой. Та огромным мокрым пятном разлилась на ковре.

— Простите, султанша, — причитала девушка, суетясь. — Я случайно…

Дэфне Султан не сдержала улыбки, наблюдая за ней, и, сев в постели, откинула длинные, когда-то золотисто-светлые, а теперь стремительно седеющие волосы на спину.

— Ты новая служанка, которую подыскала Миршэ-калфа?

— Да, — подтвердила девушка, поставив поднятый кувшин на столик и неловко переминаясь с ноги на ногу возле мокрого пятна на ковре. — Джайлан.

Двери распахнулись, и в покои вошла Миршэ-калфа, которая, заметив Джайлан-хатун, тут же нахмурилась и посуровела.

— Что ты здесь делаешь? Я сказала принести завтрак, когда султанша об этом распорядится, а ты без разрешения вошла, разбудила султаншу и испортила ковёр!

— Ничего страшного, — мягко отозвалась Дэфне Султан, зевнув и поднявшись с ложа.