Возвышение падших

Стамбул. Мраморный павильон.

— Откуда она, по-вашему, узнала о наших встречах?

— Сказала, что у неё есть слуги, которые за несколько монет и проследят за кем-нибудь, и подслушают чью-нибудь беседу, — мрачно ответил Касим-паша, видя, как ярко-зелёные глаза султанши наполняются напряжением. — Но, уверяю вас, Гюльрух Султан не представляет для вас опасности.

— Из-за того, что мы сотрудничаем, она может начать переносить ненависть к вам на меня, а значит, посчитает и меня своим недругом. Это может стать поводом податься к Эсен Султан, а если та узнает, что у нас с вами есть какие-то дела, то поймёт, что я не такая уж глупая и тихая фаворитка. И возникнут сложности.

— Поверьте, Гюльрух Султан не может считать вас большим недругом, чем Эсен Султан. У них давняя история общей неприязни, и, поверьте, они никогда не станут сотрудничать. Вам не о чем беспокоиться.

Карахан Султан, кивнув, огляделась в тёмной комнате, где они, как всегда, встретились для обсуждения насущных дел.

— Что с шехзаде Баязидом? Вы отправили то письмо, которое должно спровоцировать его на ошибки?

— Отправила. Будь начеку. Он явится в столицу, так начнём действовать. У нас нет права на ошибку.

— А если не явится? — нахмурился Касим-паша. — Если Дэфне Султан всё же удастся обуздать его? Она обладает большим влиянием на сына, да и далеко не глупа.

Карахан Султан ухмыльнулась, показывая, что не беспокоится по этому поводу.

— Значит, пригодится моя сестрица. Для этого она и оказалась в Амасье. Персея отчитывается, что шехзаде Баязид успел к ней привязаться. Полагаю, она сможет помочь нам спровоцировать его.

— Вы, как всегда, всё предусмотрели, — одобрительно улыбнулся Касим-паша. — Если что, я к вашим услугам. Мне пора.

— Ступай, — позволительно кивнула султанша. — И постарайся усмирить свою жену. Не стоит ей путаться у нас под ногами.

— Как вам угодно.

Касим-паша, поклонившись, вышел из тёмной комнаты, а Карахан Султан, повернувшись к окну, вздохнула и залюбовалась закатом. Красное солнце садилось за линию горизонта, окрашивая небо во все оттенки красного. Красноватое свечение через окно коснулось и красивого лица султанши, делая его несколько зловещим.

========== Глава 44. На краю ==========

Дворец санджак-бея в Амасье. Гарем.

— Только посмотрите! — раздался восхищённый возглас одной из наложниц, что сгрудились вокруг Эмине-хатун.

Наклонившись, она достала из открытого сундука золотое ожерелье с мутноватыми камнями бирюзы, имеющими оттенок чистого и ясного неба.

Довольно улыбаясь, Эмине-хатун приложила его к своей шее, и послышались восхищённые и завистливые вздохи наложниц, которые с любопытством и нетерпением заглядывали в сундук.

Миршэ-калфа, стоявшая в отдалении, хмуро созерцала происходящее в гареме. Шехзаде Баязид этим утром отправил своей фаворитке сундук с дарами, как проявление своей благосклонности к ней. Эмине-хатун сочла, что открыть его нужно именно в гареме, и теперь с гордостью и довольством медленно и неспеша показывала всему гарему каждый из полученных даров.

Четверо наложниц, сгрудившихся вокруг неё, были её подругами. Остальные, оставшиеся сидеть на своих местах, злобно перешёптывались и с неприязнью и чёрной завистью поглядывали на Эмине-хатун, которая, казалось, этого не замечала.

— Миршэ-калфа, — войдя в гарем, произнёс Идрис-ага и поклонился. — Гонец из столицы прибыл с письмом. Сказал, что Карахан Султан отправила его своей сестре. Известно, кто она? Уж не одна ли из наших девушек?

— Известно, — сухо ответила та, забрав письмо и подозрительно осмотрев его, но не развернув. — Эмине-хатун, для тебя письмо от Карахан Султан.

Эмине-хатун, в этот момент вместе с подругами восхищённо рассматривавшая золотисто-бежевую ткань, вытащенную из сундука, вздрогнула. Лицо её побледнело, а улыбка медленно сползла с него. Ярко-зелёные глаза коснулись письма в руках Миршэ-калфы, и золотисто-бежевая ткань выпала из её рук на каменный пол, мягко зашуршав.

— Ты не рада? — сдержанно изумилась Миршэ-калфа, и толика подозрения поселилась в её взгляде.

— Конечно, рада, — поспешила ответить фаворитка, и, обойдя подруг, подошла и дрожащей рукой забрала письмо. — Распорядитесь, чтобы сундук отнесли в мою комнату, но позже. И пусть к нему никто не прикасается, — добавила она, взглянув на Идриса-агу.

Развернувшись, Эмине-хатун спешно поднялась по лестнице на этаж фавориток и, войдя в свою комнату, закрыла дверь на замок.

В тишине, воцарившейся в гареме, звук закрывшегося замка звучал особенно отчётливо.

— Странно… — нахмурившись, протянула Миршэ-калфа, а после, оглядевшись в гареме, в каком-то неясном жесте взмахнула рукой. — Ну, что застыли? Обед скоро. Помогайте накрывать столы. Или хотите остаться голодными?

Тем временем в своей комнате Эмине-хатун медленно села на свою кровать и, натужно сглотнув, посмотрела на письмо в своей руке. Раньше она радовалась письмам от сестры, но в последнее время они её огорчали и пугали.

Ариадна твердила о том, что в определённое время ей понадобится помощь, заключающаяся в том, чтобы в чём-либо повлиять на шехзаде Баязида.

Эмине-хатун почему-то казалось, что это связано с какими-то интригами или, что ещё хуже, тем самым планом сестры, о котором та непрестанно твердила во всех своих письмах.

Развернув письмо, Эмине-хатун пробежалась взглядом по нескольким строчкам, написанным рукой Ариадны.

“Персея,

Ты не разочаровала меня, и, я благодарна тебе за это, сделала всё, о чём я просила.

Настало то время, о котором я тебя предупреждала. Убеди любыми возможными способами шехзаде Баязида отправиться в столицу. Учти, Дэфне Султан и его главная фаворитка будут убеждать его в обратном. Не позволь им добиться успеха.

К слову, Ирея со мной. Поторопись. Чем скорее шехзаде Баязид окажется в столице, тем скорее я со всем разберусь, а ты воссоединишься с нами”.

Убедить отправиться в столицу? Но для чего? “Я со всем разберусь” — что имела в виду Ариадна под этими словами?

Эмине-хатун догадывалась. То же, что постигло шехзаде Сулеймана, стоявшего у неё на пути. Смерть.

От осознания этого сердце в груди фаворитки испуганно ёкнуло, а после тревожно затрепетало.

Месяц назад она бы не раздумывая приступила к выполнению просьбы, да что уж лгать, приказа сестры. Хотела бы поскорее всё сделать, а после воссоединиться с сёстрами.

Но сейчас… Казалось ей это важным и, главное, нужным? Ариадна и Ирея — красавицы, умницы, любимые дочери их родителей. Персея всегда оставалась в их тени. Изменится ли это, когда она воссоединится с ними? Нет.