Возвышение падших

— Джайлан, ты тоже иди, — велела Дэфне Султан, кивнув служанке, которая перестала обмахивать её веером и, поклонившись, ушла. — Невыносимо жарко в это лето, ты не находишь, Филиз?

— Верно. Это лето выдалось жарким… Но вряд ли вы выпроводили всех, дабы поговорить о погоде, не так ли, султанша?

Дэфне Султан вздохнула, несколько помрачнев и нахмурившись.

— Плохие вести из столицы. Повелитель при смерти, а наследником назначен шехзаде Мехмет.

— Что?.. — ошеломилась Филиз Султан, широко распахнув серые глаза. — Как же так? Мы были уверены, что наследником назначат Баязида!

— Судьба сыграла с нами злую шутку, — пожала плечами Дэфне Султан. — Никогда нельзя быть в чём-то уверенным.

— И что же теперь делать? Если Баязид узнает об этом, то…

— То поднимется буря, и кто знает, к чему она приведёт, — закончила за невестку султанша и покачала светловолосой головой. — Я слышала, вы помирились? Если да, то ты снова сможешь влиять на Баязида. После того, как он всё узнает, поговори с ним, попытайся успокоить, как жена. А я, как мать, помогу тебе.

Филиз Султан успела только послушно кивнуть темноволосой головой, так как двери в покои снова распахнулись, и вошёл шехзаде Баязид.

Тепло посмотрев на Филиз Султан, он подошёл к сидящей на тахте матери и, поклонившись, поцеловал её руку.

— Валиде. Вы хотели со мной о чём-то поговорить?

Дэфне Султан и Филиз Султан напряжённо переглянулись, что не укрылось от шехзаде.

— Что-то случилось?

— Филиз, оставь нас.

Поднявшись с тахты, Филиз Султан поклонилась сначала султанше, после шехзаде и, бросив на него сочувственно-заботливый взгляд, ушла.

— Плохие вести, — догадался шехзаде Баязид, сев рядом с матерью и заглянув в её серые глаза, полные тех же сочувствия, заботы и беспокойства. — Что же, рассказывайте. Надеюсь, никто больше не умер?

— К этому всё идёт, — ответила Дэфне Султан, взяв его за руку. Светлая кожа её руки контрастировала со смуглой кожей его руки. — Тебе пришло письмо от повелителя. Идрис-ага принёс его мне, так как ты был в гареме.

— Он болен?

— Лучше прочти письмо, сынок. Всё поймёшь.

Дэфне Султан взяла со столика, стоящего возле тахты, письмо и передала его сыну.

Шехзаде Баязид принялся настороженно читать, и султанша, напряжённо наблюдающая за ним, видела, как меняется выражение его лица. Он побледнел, но на щеках проступили красные пятна, как всегда, когда он нервничал или злился.

Отбросив письмо на столик, шехзаде Баязид резко поднялся с тахты и, повернувшись к матери спиной, прикрыл веки, пытаясь совладать с бурей чувств и мыслей, охватившей его.

— Сынок, — вздохнула Дэфне Султан, тоже поднявшись и подойдя к нему сзади. Положив руки на его широкие плечи, она приобняла его сзади и почувствовала, как сын напрягся, но всё же позволил ей это. — Я знаю, как тебе трудно это принять и понять, но не забывай об осторожности, об ответственности и о безопасности. Не принимай поспешных решений, основанных на негативных чувствах. Как правило, такие решения ошибочны и приводят к неблагоприятным последствиям. К тому же, все твои решения так или иначе отразятся на нас, твоей семье.

— По-вашему, я должен смириться?! — гневно вскрикнул шехзаде Баязид, и выпутавшись из материнских рук, принялся расхаживать по покоям. — Повелитель отверг меня, лишил будущего! Поставил меня на ступень ниже семилетнего ребёнка. Я достоин трона меньше, чем мальчик, который меньше по возрасту моего собственного сына?

— Баязид, — прошептала его мать, и голос её дрожал от сдерживаемых слёз. — Ты должен смириться. Такова воля повелителя, а ты сам всегда говорил, что его воля — закон. Прошу тебя…

— Нет, это я прошу вас, — твёрдо перебил её шехзаде Баязид, остановившись и тяжело посмотрев на неё тёмно-карими глазами, в которых султанша с содроганием увидела султана Орхана — упрямого и решительного. — Не вмешивайтесь. Я уже не ребенок, в отличие от выбранного повелителем наследника Османской империи и нашей династии, и сам могу принимать решения.

— Хорошо, — мягко согласилась Дэфне Султан, снова подходя к сыну, но уже не прикасаясь к нему. — И какое же решение ты примешь? Каким бы оно не было, оно отразится на всех нас, не только на тебе. Не забывай этого.

Раздражённо вздохнув, шехзаде Баязид прикрыл лицо ладонями и, выдохнув в них, судорожно соображал, что же ему предпринять.

— Я отправлюсь в столицу и потребую объяснений.

Дэфне Султан вздрогнула от его слов испуганно и беспокойно, хотя на самом деле предполагала, что он решится на это.

— У кого ты потребуешь объяснений? Повелитель без сознания, и редко приходит в себя. Он умирает!

— Сориентируюсь по прибытии, — отрезал мужчина, но, взглянув на мать, смягчился. Она плакала, смотря на него своими серыми глазами, полными боли, страха, беспокойства и материнской любви. Подойдя, он взял её руку и поцеловал её. — Ну что вы, валиде? Я буду осторожен. Ничего со мной не случится. Если вы боитесь, что Эсен Султан или кто-нибудь ещё, кто не хочет видеть меня на османском престоле, попытается мне навредить, я возьму с собой небольшое войско. Даже не войско, а десяток-другой верных мне воинов.

— Не вздумай! — вскрикнула Дэфне Султан, вырвав свою руку. — Это воспримут, как бунт, и, упаси Аллах, повелитель об этом узнает. Вспомни, что было с другим шехзаде Баязидом, в честь которого я назвала тебя. Он совершил ту же ошибку, и был казнён собственным отцом. Он не думал о том, что его решение отразится на его семье, пошёл на поводу у чувств. И что стало с нами? Его пятерых сыновей, включая моего сына, казнили вместе с ним, а я с его дочерьми годами страдала и влачила жалкое существование, пока покойная Валиде Султан не смиловалась над нами. Этого ты хочешь для нас? Для меня? Для Филиз и детей?

— Успокойтесь, — мягко произнёс шехзаде Баязид, когда мать, закончив свою речь, полную отчаяния и возмущения, несвойственных ей, разрыдалась и порывисто обняла его. Смутившись от этого, мужчина неловко похлопал мать по плечам, а после отстранился. — Валиде, ещё ничего не случилось… Ну же, вам нельзя так волноваться.

— Как я могу не волноваться, когда мой сын ступает на тот же путь, что убил другого моего сына? — сквозь слёзы ответила султанша, всё же отпустив сына и постаравшись взять себя в руки. — Я не переживу, если и тебя постигнет та же участь… Прошу тебя, не уезжай! Лучше подумай обо всём как следует, взвесь все “за” и “против”, не руби с плеча.

— Я обещаю подумать, а вы пообещайте успокоиться.

Вздохнув, Дэфне Султан стёрла слёзы с щёк и вымученно улыбнулась, дабы уверить сына в том, что она успокоилась.

— Обещаю.

— Тогда я оставлю вас. Мне ещё нужно встретиться с лалой по делам провинции.

Проводив ушедшего сына беспокойным взглядом, Дэфне Султан устало провела рукой по своему лицу, чувствуя, как от сильных переживаний просыпается ноющая боль в ключице и в лёгких. Не хватало ей снова стать жертвой болезни в такое время…