Возвышение падших

Подняв ярко-зелёные глаза, она просияла, радостно улыбнулась, поднялась с тахты и поспешила навстречу. Сёстры обнялись и долго не отпускали друг друга, а Зафер-ага, стоя в стороне, был изумлён и несколько обескуражен. Прежде ему не доводилось видеть Карахан Султан в столь истинной радости.

— Ариадна, ты словно королева, — слегка отстранившись и принявшись восхищённо разглядывать сестру, воскликнула Элмаз-хатун. — Когда мы встречались в последний раз, ты была…

— Всего лишь фавориткой, — закончила за неё Карахан Султан, жестом пригласив её на тахту. Они сели, взяв друг друга за руки и продолжая радостно улыбаться. — А теперь я — султанша.

— Я всё сделала, как ты говорила, — посерьёзнев, произнесла Элмаз-хатун. — Конечно, я пережила это труднее и болезненнее, чем предполагала. Мне было жаль их…

Карахан Султан, тоже перестав улыбаться, понимающе кивнула.

— Я поступила безжалостно и жестоко, но по-другому здесь ничего не добиться. К тому же, тебе известно, что ради благополучия своего и своей семьи я готова на всё.

— Теперь я могу остаться с тобой? — несколько наивно и с надеждой спросила Элмаз-хатун.

— Конечно, Ирея, — благосклонно улыбнулась ей султанша. — Теперь мы будем вместе. Но для начала тебе нужно запомнить несколько правил.

— Правил?

— Первое — никто не должен знать, что мы сёстры. Второе — ты будешь во всём меня слушаться. Третье — Эсен Султан, Зейнар-калфа, Бирсен-хатун — не доверяй им и старайся избегать их. Четвертое — будь внимательной и осторожной. Это место подобно змеиному логову — одно неверное слово или действие — и окажешься на дне Босфора в мешке со змеями или же обнаружишь яд в своей тарелке. Я много сделала для того, чтобы спасти тебя от интриг Хюррем Султан. И не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Элмаз-хатун, внимательно всё выслушав, послушно кивнула. После не удержалась и обняла сестру за плечи. Карахан Султан позволила ей это, но вскоре отстранилась и серьёзно добавила:

— И последнее правило — ты должна будешь заботиться о моём сыне, как о своём собственном. Мне здесь нему доверять, кроме тебя. Глаз с него не спускай, когда меня рядом нет. Он всё, что у меня есть. Что есть у нас.

— Конечно. Кстати, а где он? Как его зовут?

— Махмуд. Он ещё на занятиях. Уверена, вы поладите, так как очень похожи.

— Ариадна?

— Да? — участливо спросила Карахан Султан, хотя несколько запоздало. Она отвыкла от своего настоящего имени.

— А что с Персеей?

— Она ещё на задании. В Амасье. Вскоре она должна будет сделать то, ради чего и отправилась туда. И вернётся. Тогда мы, наконец, будем вместе. И больше никогда не расстанемся. Будем властвовать в гареме, в Топкапы, во всей Османской империи.

Красивые слова очаровывали мечтательную Ирею, а Ариадне об этом было известно очень хорошо, чем она и пользовалась. Разумеется, она больше не хотела использовать младшую сестру в интригах, а делала это потому, что хотела привязать её к себе, тем самым защитить и обезопасить.

— Ты станешь Валиде Султан, а мы? — полюбопытствовала Элмаз-хатун, хотя в её голосе слышалась лёгкая ирония. Она понимала, что Ариадна хотя и любит их с Персеей, но никогда не позволит им в чём-то её превзойти.

— Вы? — растерялась Карахан Султан, но быстро взяла себя в руки. — Вы будете рядом со мной. Мы будем вместе, как и мечтали после того, как стали рабынями. Вы станете жёнами визирей, которых сами выберете в мужья, будете купаться в почёте, богатстве и роскоши одежд, драгоценностей и дворцов.

— Вместе, — эхом повторила Элмаз-хатун, и сёстры улыбнулись друг другу тепло и мягко.

Дворец санджак-бея в Амасье. Покои Дэфне Султан.

В полдень стало жарко и душно. Летнее яркое солнце безжалостно опаляло своими лучами Амасью, её леса и дворец санджак-бея, возвышающийся на небольшом холме.

В покоях было ещё жарче, потому Дэфне Султан, вяло сидя на тахте, была не в силах ни читать, ни вышивать, ни заниматься хоть чем-нибудь. Джайлан-хатун энергично обмахивала её веером, но султанша всё равно изнывала от жара и духоты.

Рядом с ней сидела Эсма Султан, которая, по обыкновению, проводила свободное время подле бабушки. Ей, казалось, были безразличны и жар, и духота. Она углубилась в чтение книги, взятой с полки в покоях бабушки.

— Эсма, что ты так увлечённо читаешь? — взглянув на неё с вымученной улыбкой на лице, спросила Дэфне Султан.

Девушка вздрогнула, а после, смущённо порозовев, показала ей обложку читаемой книги.

— О, милая, — нежно и в то же время снисходительно отозвалась Дэфне Султан, прочитав название. Оказалось, очередная книга о любви. — Ты влюблена в любовь.

— Разве это плохо, бабушка? — непонимающе нахмурилась Эсма Султан.

— Нет. Отчего же? Но ты должна понимать, что любовь — не всегда чувство светлое. Не идеализируй её.

— Почему?

Вздохнув, Дэфне Султан на некоторое время задумалась, а после, приобняв внучку рукой за плечи, печально улыбнулась. Эсма Султан подумала, что бабушке самой когда-то довелось разочароваться в любви, и она понимает в этом больше неё.

— Любовь — многогранное чувство. У неё есть множество значений. Во-первых, это простое слово, которое обозначает эмоции, испытываемые людьми друг к другу, к каким либо вещам или занятиям. Например, я люблю тебя, а ты любишь читать книги о любви. Кто-то любит созерцать рассвет, а кто-то вышивать. Это проявление светлой стороны любви, когда человек счастлив оттого, что любит. Но порой любовь бывает безответной, когда один человек любит человека, не любящего его в ответ. Это причиняет боль и делает человека несчастным. Или же объект любви может умереть, если это человек или нечто живое, или твоя любимая книга может потеряться. Ты же расстроишься из-за этого?

Эсма Султан утвердительно кивнула, вдумчиво и внимательно слушая бабушку.

— Вот видишь… — произнесла Дэфне Султан, не прерываясь, когда двери в покои отворились, и вошла Филиз Султан, улыбаясь и будто светясь изнутри. — Будь осторожна. И лучше читай книги, которые тебе дают учителя. Займись самообразованием, это в данный момент важнее, а время любви придёт. Не было человека, который бы не познал её.

— О чём это вы говорите? — спросила Филиз Султан, поклонившись, а после сев рядом с ними. Эсма Султан оказалась между матерью и бабушкой.

— Неважно, — махнула рукой Дэфне Султан, заметив, что внучка смутилась при появлении матери. Они хотя и были близки, но Филиз Султан была для дочери больше воспитателем, чем другом, и часто её осуждала за легкомыслие и мечтательность. — Эсма, иди в свои покои. Нам с твоей матерью нужно поговорить.

Филиз Султан напряглась, наблюдая за тем, как дочь целует сначала руку бабушки, затем её руку, а после, поклонившись, уходит.

— Что-то случилось? — спросила она, как только двери за ушедшей Эсмой Султан закрылись.