Время гона

Соня украдкой наблюдала за Олегом, который, в свою очередь, глаз не сводил с Аллочки. У него был такой восторженный вид, что она не вытерпела, громко фыркнула, сдерживая смех. Он вздрогнул и густо покраснел, мельком глянув на неё.

Аллочка нехотя встала из-за стола: — ладно, мать, мне надо домой отправляться. У меня назначено, скоро клиентки явятся.

Олег, как подброшенный пружиной, вскочил с табурета: — позвольте, Алла, я вас отвезу домой! — и перевёл вопросительный взгляд на Соню, которая заинтересованно наблюдала за ними.

— А я-то тут при чём? — удивлённо ответила она на его взгляд.

— Ну, — он смутился, — я обязан спросить вашего разрешения, Софья Михайловна.

— Вот это да! Вот это я понимаю! — Аллочка веселилась от души.

— Ну что вы, на самом деле, Олег! Вы свободный человек и можете делать, что считаете нужным, — но он продолжал упорно смотреть на неё, и Соня сдалась: — поезжайте, конечно, я буду только рада, если вы Аллу домой доставите. Кстати: не зовите меня, пожалуйста, по имени-отчеству, а то я чувствую себя такой старой! — она улыбнулась, и Олег ответил улыбкой:

— а вы… Соня, ко мне на “ты” обращайтесь, мне так привычнее.

Аллочка иронически вздохнула: — познакомились, слава Богу. Ну что, поедем?

Они вышли из квартиры, а Соня села на ковёр к дочерям и улыбнулась, вспомнив обожающий и несколько растерянный взгляд Олега, устремлённый на подругу. Вот и не верь после этого в любовь с первого взгляда.

ГЛАВА 24

Айк торопливо взбежал по ступенькам своего дома и в холле был встречен удивлённым и даже испуганным взглядом Марфы Петровны: — Айк? Ты приехал?? Но…почему ты не позвонил? — она суетливо принялась вытирать руки о фартук, — а… у меня ничего нет! Может, ты в ресторан сходишь пообедать? Ужином-то я сейчас займусь.

Он пропустил её слова мимо ушей. Прошёл на кухню и сел на выдвинутый стул. Требовательно сказал: — Марфа, что тут происходит? Ты всегда в курсе всех слухов и сплетен, так что рассказывай. И поторопись, мне некогда ждать, пока ты решишь, о чём рассказывать, а о чём умолчать.

Женщина замялась, неприязненно взглянула на вожака: — да что говорят! Что ты променял стаю на человеческую девчонку, что тебя надо сместить и провести поединок для выбора нового вожака. Молодые бегают по городу в зверином обличье и задирают людей. Говорят, уже было несколько случае нападений на человеческих женщин. Но я точно не знаю, вчера в магазине говорили.

Он сжал челюсти, нахмурившись, спросил: — кто провоцирует на это стаю? — она молчала, опустив глаза, — ну? — в его голосе послышалось рычание.

Домоправительница поёжилась: — я… не знаю, кто там у волков…воду мутит.

— А у волчиц? — она опять молчала, упрямо не глядя ему в глаза. Он угрожающе, тихо спросил: — Марфа, ты намерена перечить мне?

— Айк, это опять Лорен! Я уж ей говорила, чтобы не восстанавливала волчиц против тебя и этой девчонки… — он перебил её:

— мою супругу зовут Соня!

— ну да, Соня… Лорен всем говорит, что раз она твоя пара, значит должна жить в стае, а не где-то там. И дети… ей не родить щенков, раз она тебя не принимает в качестве мужа.

— У Айка расслабилось закаменевшее лицо, он усмехнулся: — она родила мне двух самочек, им уже год. Оленька и Надюша.

Домоправительница с недоверием посмотрела на него: — это она так говорит! А что на самом деле — неизвестно.

— Ладно, Марфа, мне ваши с Лорен домыслы неинтересны, — он поднялся на ноги. — Я поехал к Звягинцеву, скоро вернусь. Что же касается детей, так Соня как раз отрицает, что они мои. Но я-то вижу, что они похожи на мою мать, да и запах у них мой. Так что давай, займись ужином.

Проезжая по улицам Междуреченска Айк не заметил каких-либо угрожающих изменений. Хотя, нет. Значительно меньше стало гуляющих мамаш с колясками, исчезли с улиц шумные стайки ребятишек. Остановившись на одной из центральных улиц, он внимательно присмотрелся к прохожим: человеческих женщин почти не видно, а вот на перекрёстке мелькнуло несколько волков. И, чёрт возьми, они появились в городе днём в зверином обличье! Он завёл машину и поехал в контору. Надо было срочно встретиться с Сергеем и созывать Совет стаи.

***

Собрались в одном из кабинетов городской администрации. Кытах Арбай, хмуро глядя на Айка, недовольно пожевал бледными сморщенными губами: — приехал, значит. Жену тоже привёз?

— Нет.

— Почему?

— У нас дети маленькие, а у вас тут чёрт знает, что творится.

— Дети?? — Айку удалось их удивить. Старые волки как будто проснулись, с интересом подвинулись к нему: — рассказывай, не томи!

— Соня родила год назад двух девочек, моих дочерей. Поэтому и уехала, чтоб я не узнал.

— Чего она испугалась? — Джон Крисби, американский луговой койот, насмешливо скривился, — рождение сразу двух самочек — большая радость для стаи. Им ничего не грозит.

— А матери? — Старики отвели глаза, промолчали. — То-то же.

— У тебя есть охрана, вон какие мордовороты! Всё равно бездельем мучаются! — это Евгений Кириллович, любитель компромиссов и самый старший в Совете.

— На таких условиях она не поедет. Но хватит о Соне. Я хочу услышать от вас, что происходит.

— Ничего хорошего. Три десятка молодых волчат возомнили, что кое-кто из них может встать во главе стаи. Своего вожака в этом году они, практически, не видели, — Кытах Арбай укоризненно посмотрел на Айка, — он не учил их законам стаи, не требовал дисциплины и уважения к старшим, почитания древних традиций.

— А чем был занят Совет? — Айк усмехнулся, — почтенные уважаемые люди, которых я, уезжая, просил присмотреть за волками.

Благородное негодование и укоризненный взгляд Кытаха Арбая как рукой сняло. Тяжело вздохнув, он виновато сказал: — Айк, стары мы, чтобы сопляков уму-разуму учить. Они сейчас столько знают, сколько нам и не снилось. Наши руки утратили твёрдость, которую только и понимает молодёжь. Да ещё бабы, будь они неладны…Их ведь не девчонки-ровесницы поддержали, а зрелые волчицы, у многих дети, мужья.

— А старшие волки что?

— А старшие присматриваются, выжидают. Тебя ведь три месяца не было.

— Я хочу знать, кто заварил всю эту кашу.

— Горлопанов немного, с десяток. У баб вообще только одна…твоя бывшая…воду мутит. Но и этих хватило, чтобы стаю взбудоражить.

— Ладно. — Айк устало вздохнул, потёр ладонями лицо, — теперь мне надо собрать всех, послушать, что скажут недовольные.

— Как скажешь, вожак, — старики повеселели.

— Теперь рассказывайте, как вы допустили, чтобы был убит человек.