Время гона
Шрифт:
— Зачем?! У них же горшки под кроватками стоят! — она едва удержалась от смеха, глядя на здоровенного плечистого мужика, неловко удерживающего над унитазом шалунью и, одновременно, пытающегося сдуть прядь волос, закрывающую глаза.
Она забрала дочь и, шлёпнув её по голой розовой попке, потащила в комнату, где усадила на горшок. Надюшка уже стояла на ножках в кроватке и колотила розовым зайцем по перильцам. Подошедший следом Айк склонился к ребёнку и…получил в лоб пластмассовой игрушкой! Соня фыркнула, когда он от неожиданности вскрикнул: — бдительности терять нельзя! — Он поймал ручку, пощекотал языком ладошку. Дочь засмеялась, широко открыв ротик и демонстрируя четыре зуба.
Опустив детей на ковёр, Соня снова вернулась к работе. Айк задумчиво смотрел на неё. Он, всё же, заглянул в холодильник, как
Аллу Туманову Айк встретил с любопытством. Было интересно посмотреть на дочь той алкоголички, благодаря которой он нашёл Соню. Он удивился: женщина оказалась поистине красавицей! Правда, он не любил такую кукольную красоту с белоснежной фарфоровой кожей, пухлыми яркими губками, наивно распахнутыми голубыми глазами. Но как же права оказалась старая учительница: лучше бы она не открывала рот! Она даже не ответила на его приветствие и, кажется, с трудом проглотила матерное слово! Айк внимательно присматривался к Аллочке, стараясь понять, что связывает двух, таких разных, женщин. Его милую скромную девочку, на осунувшемся личике которой время от времени появлялась тень недовольства и смущения поведением подруги, и эту красотку — самодовольную, нахальную и бесцеремонную. Он разглядывал её, как забавного зверька, придавленного тяжёлой волчьей лапой, но всё равно пытающегося укусить. А потом, когда она, наконец, ушла, Айк понял, что чувствует к ней симпатию и благодарность. За эту пару часов, что она была у Сони, ей удалось сделать очень много! Алла без церемоний сказала, что его пара голодает. Конечно он и сам бы это понял, но не сразу. Подруга буквально ткнула его носом, указав на пустой холодильник. Потом, в прихожей, она даже попыталась разбудить в Соне ревность, обратив её внимание на него, как на симпатичного мужчину. А самое главное, за что Айк был ей бесконечно благодарен — она разозлила его, вывела из равновесия, заставив яростно отвергать подозрения в стремлении похитить детей и… ещё раз сказать Соне о своей безграничной любви и преданности. Именно после этого разговора он почувствовал, как успокоилась Соня, как исчезла её настороженность и стремление не подпускать его к малышкам. Да, Алла Туманова, несмотря на кукольную внешность и с трудом контролируемую речь, оказалась хорошим человеком и верной подругой. За её хамоватой бравадой и напускным пофигизмом он увидел женщину, в одиночку мужественно борющуюся с жизненными невзгодами.
Щенки! Его волк тщательно обнюхал их! Никакого сомнения не осталось — это его малыши. Что бы Соня ни говорила, у них был его и её запах. Они сразу признали отца и смело ползали по его коленям, дёргали за волосы, пытались поковырять пальчиками в ушах и во рту. Айк внимательно вгляделся в глазки, отметив, что иногда они светлеют и появляется намёк на желтизну. Но, всё же, они ещё слишком малы для оборота, который становится возможен примерно с трёх лет. Он представил, как толстолапые неуклюжие щенки семенят за ним по волчьей тропе, иногда заваливаясь набок. Тогда ему приходится возвращаться, чтобы, осторожно прихватив малышку зубами за шиворот, поставить её на лапки. В груди стало тепло, щемящая нежность к крохотным щенкам, к своей паре затопила не склонного к сентиментальности волка.
Сидя на полу, машинально подхватывая, поддерживая непоседливых дочерей Айк размышлял о том, как будет проходить у них оборот. Всё же они полукровки, а как протекает этот процесс у смешанных пар, он не знал, никогда не интересовался. В стае были пары, где вторая половинка являлась человеком. Кажется, он не слышал о каких-либо трениях в этих семьях. Жили и жили, растили детей, работали, отдыхали.
Надюшка описалась. Айк не слишком ловко снял с неё штанишки и удивился, когда Соня спросила, как он различает детей. Он не смог объяснить, просто знал и всё. У них был разный взгляд, разные улыбки и выражение лица. Выспавшаяся малышня снова ползала по ковру. Иногда, подтянувшись на его руке, они неуклюже топали ножонками вокруг него, улыбаясь ему и слюнявя его щёки и распухший нос. Волк требовал оборота.
Ему хотелось тщательно вылизать щенков, переворачивая их с боку на бок, а затем лечь и позволить им ползать по его голове, спине, цепляясь за густую жёсткую шерсть. Он даже на свою пару почти не обращал внимания, потому что она здесь, рядом и больше не сердится.Айк думал о том, как позвать её на ужин. Он даже забыл, что не обедал, так полны были его мысли долгожданно обретённой семьёй. Но приближался вечер, чистенький холодильник на кухне пустовал, и нужно было что-то решать. Он не хотел отвлекать Соню от работы и дождался, когда она, наконец, отодвинет стул и устало потянется. Осторожно сказал: — может быть съездим куда-нибудь поужинать? Поищем ресторан, куда пускают с маленькими детьми… — Она не стала категорически отказываться, задумчиво посмотрела на него:
— С детьми у меня сидит соседка, Дарья Никаноровна, — он уже заранее, ещё не видя, любил эту женщину, — но вначале мне надо их покормить.
Она подняла малышек на диван и придвинула к нему столик. На него поставила две баночки с ложками. Всё время кормления Айк сидел на стуле напротив, подавая Соне салфетку, следя, чтобы непоседы не соскользнули с дивана, и был совершенно счастлив!
Закончив кормить дочерей, Соня сказала: — мне нужно сбегать к Дарье Никаноровне, спросить, может ли она сейчас остаться с девчонками.
Он с готовностью откликнулся: — конечно, иди, мы пока поиграем!
Она усмехнулась и выскочила на площадку. Айк слышал, как рядом открылась и захлопнулась дверь. Он торопливо взял мобильник и набрал номер Сергея.
— Здравствуй, Серый! Я её нашёл.
Сергей облегчённо вздохнул: — слава Богу, Айк. Как она тебя встретила?
— Без восторга, — Айк довольно усмехнулся, — позвоню тебе позже из гостиницы, расскажу.
— Из гостиницы? У неё не будешь ночевать?
— Не думаю, что она на это согласится, — Айк улыбнулся, — Серёж, у меня двое щенков, девочки, представляешь?
На другом конце ахнул Звягинцев, захохотал: — ну дела-а!
— Ладно, попозже тебе перезвоню. До связи! — Айк отбился, услышав, как открылась соседняя дверь.
Дарья Никаноровна встретила Соню, вопросительно подняв брови: — у тебя сегодня гости?
Соня смутилась, но нужно было всё объяснить: — понимаете, Дарья Никаноровна, меня нашёл… этот…, в общем, мужчина, от которого я сбежала!
— Чьих детей ты растишь? — спокойно уточнила женщина.
— Ну да, он, Айк. — Она беспомощно смотрела, ожидая сурового вердикта, но та только вздохнула:
— Что поделаешь, Сонюшка, не прожить тебе одной, да с двумя малыми детьми. Может, хоть деньгами тебе помогать будет, раз уж замуж за него не хочешь идти. Или хочешь? — она внимательно посмотрела на Соню.
— Нет! — Та отчаянно замотала головой, — не хочу! Он…такой,…такой собственник, такой самодур! Чтобы всё было по его, как он считает правильным! Не хочу с ним жить! Это же ужас — быть бессловесной скотиной при самодовольном самоуверенном мужике! Но жить мне не на что, это правда. — Она жалобно посмотрела на пожилую женщину, — Дарья Никаноровна, он меня ужинать в ресторан зовёт — вы с детьми сейчас не посидите?
— Отчего не посидеть, посижу, — улыбнулась та, — только ты их покорми перед уходом, чтоб я спокойна была.
— Спасибо! Я их уже покормила, сейчас принесу. Я быстро вернусь! Он на машине, так что я долго не задержусь. — Соня взялась за ручку двери и остановилась: — только…вы помните, я вам говорила? Не проговоритесь, что это его дети. Он, правда, уверен в этом, но я отрицаю.
— Что ты, Соня, я в ваши дела не полезу, сами разберётесь!
Вернувшись в свою квартиру, Соня задумалась. Айк, нахмурившись, наблюдал за ней: — в чём дело, Соня? Это всего лишь ужин.
Она сказала, не глядя на него: — мне не в чем идти.
— О, обычная женская проблема, — он снисходительно ухмыльнулся, чем несказанно разозлил её. Она процедила сквозь зубы:
— хорошо, я надену лучшее, что у меня есть. — С этими словами она выдернула из шкафа затёртые джинсы, взяла с полки джемпер, когда-то, ещё в институте, бывший пуховым, светло-бежевым. Теперь пух скатался, а джемпер обтянул увеличившуюся грудь. Она быстро переоделась в ванной и предстала перед Айком, вызывающе глядя на него: — ну, как я тебе нравлюсь?