Время гона

— Его собеседники поникли, опустив головы.

— Он сам виноват! — это ещё один, Данила Маркович, монгольский степной волк, невысокого роста, щуплый, со взглядом проныры на узком лисьем лице, — как можно идти в тайгу безоружным! Да ещё так далеко от населённого пункта!

— Мы не владеем тайгой единолично, она для всех. — Айк повернулся к заместителю: — Сергей, что скажешь?

— Следователь из Демидово требует выдать убийцу, — тот пожал плечами, — в колонии его, наверняка, убьют при первом же обороте. Может, ты сам…э-э-э, что-то порешаешь?

— Айк жёстко сказал: — моё решение будет однозначным, вы знаете. Убийце не место среди нас. — Он помолчал: — в колонии у него будет хоть какая-то надежда выжить. Сколько ему?

— Восемнадцать, — грустно ответил Кытах Арбай.

— Арестовать, немедленно отправить в Демидово. Выборным от стаи собраться через три дня на поляне у заброшенной заимки. Туда же пусть явятся все, кто хочет, — Айк усмехнулся, — свергнуть вожака и занять его место. Лорен тоже не забудьте пригласить.

***

Междуреченск притих. Весть о возвращении Айка в мгновение ока облетела городок. Все знали, как суров и скор на расправу вожак с теми, кто нарушает людские и волчьи законы. С улиц исчезли группы праздно шатающихся молодых людей, задирающих прохожих, походя переворачивающих урны и пинающих припаркованные у тротуаров машины. Продавцы стали выгонять на улицу небольшие группки женщин, время от времени собирающихся в магазинах, чтобы пошептаться.

— Айкен Георгиевич! — пожилая женщина заступила ему, идущему, ни на кого не глядя, домой, дорогу. — Простите, что останавливаю вас на улице… — Он поднял на неё хмурый отсутствующий взгляд, — простите… нам…уезжать?

Он сморгнул, увидел её расстроенное лицо, седые волосы, выбившиеся из-под меховой шапки, внимательно глядящие на него серые глаза: — что? Извините, задумался.

— Я спросила, — терпеливо повторила женщина, — нам надо срочно уезжать из Междуреченска?

Человек. Его неприятно задело, что в его городе люди перестали чувствовать себя комфортно. Они, вдруг, ощутили себя посторонними, лишними.

Женщина неловко поёжилась под его тяжёлым взглядом, сбивчиво пояснила: — у меня муж…из ваших…волк. Мы давно женаты, уж внуков семеро. Но вот недавно как-то плохо всё стало, мужчину недавно в тайге убили. А ведь парень-то он неплохой, мы его родителей знаем, да и его тоже. Всегда здоровается, сумку там поднесёт, ещё что-то…

— Вы о ком? — Айк с недоумением смотрел на неё, пытаясь сообразить, о ком идёт речь.

— Так о Гошке же! — она с досадой смотрела на него. — Гошка Селиванов убил в тайге человека. Теперь говорит, что сам не знает, что на него нашло.

— Не знает… Ну что же, теперь у него будет время подумать, что же на него нашло. Он арестован и его осудят за убийство. — Женщина испуганно прикрыла ладонью рот. Уже мягче Айк сказал: — не надо его жалеть. Ведь у мужчины, которого он убил просто так, ради развлечения, есть близкие люди: родители, может быть жена и дети. Каково им знать, что дорогой человек растерзан зверем в лесу? — Она растерянно покивала головой:

— а мы? Что нам делать? Муж сказал, что нам всем надо уезжать, но ведь он не сможет жить без стаи…

— Не надо, прошу вас. Не уезжайте. Я обещаю, что смогу защитить всех людей, живущих в Междуреченске. Завтра я всё решу. Будет большой сбор. Если хотите — приходите на поляну у заброшенной заимки, увидите всё своими глазами.

— Спасибо, — женщина неуверенно улыбнулась ему, — я — едва ли, а вот муж с сыновьями не удержатся, пойдут.

***

— Волки! — его низкий глуховатый голос, наполненный силой и гневом, далеко разнёсся по притихшей поляне и настороженно примолкшей тайге, — больше сорока лет мы жили мирно и спокойно, уважая людей, заключая с ними браки, рожая общих детей. Мы уважали законы и традиции волчьей стаи, соблюдали законы своей страны. И вот всё изменилось. Нашлись те, кто посчитал, что вправе изменить основу нашей жизни. Что кровопролитная война с людьми может принести нам победу, что можно загнать на задворки сознания нашу человеческую сущность и дать полную свободу зверю. Наиболее разумные из нас знают: этот путь тупиковый. Он приведёт к уничтожению оборотней, потому что от диких и опасных хищников принято избавляться.

Я заявляю: до тех пор, пока я являюсь вожаком, все волки этой стаи будут чтить законы и традиции, будут жить дружно со своими человеческими соседями и уважительно относиться к любому разумному существу независимо от того, бегает ли он в волчьей шкуре по ночной тайге или носит одежду и спит в постели.

Я вызываю на поединок каждого, кто не согласен со мной, для кого право клыков и когтей выше права каждого из нас на мирную жизнь. Я жду, волки, выходите!

***

Он прибежал к заброшенной заимке рано утром. Вернул себе человеческий облик и вошёл в домишко, где для него была приготовлена одежда. Натягивая рубашку и брюки, глянул в затянутое паутиной оконце, заметил мелькающие между сосен серые тени и усмехнулся: — волнуются! Привыкли к вольной жизни в отсутствие вожака!

Айк вышел наружу в накинутой на плечи куртке, присел на покосившемся крылечке. Стая собиралась на краю поляны, подальше от него. Люди переминались с ноги на ногу, волки лежали на животе в снегу или сидели, стараясь не встречаться с ним взглядом. Сзади, из-за деревьев, выступил Сергей Звягинцев, что-то зло сказал людям и волкам и торопливо направился к Айку. Те нехотя потянулись ближе к заимке, остановились, всё равно, в отдалении. За Сергеем из тайги вынырнул Кытах Арбай на коротких охотничьих лыжах. Кряхтя, снял их перед крыльцом и присел рядом на ступеньку, осторожно сказал: — какой поединок хочешь? Насмерть или до первой серьёзной раны?

Насмешливая злость клокотала у Айка в горле: — убью всех, сколько смогу. Остальные — по обстоятельствам. Лорен где?

Отозвался Сергей: — придёт, куда денется. Она ведь свои знания, как психолога, использовала. Знает, сука, что женщинам сказать, чтобы они заволновались.

К ним подошли остальные члены Совета стаи. Рядом с Айком встали девять волков — телохранителей. Все громадные, матёрые, с недружелюбными выражениями на мордах, скалящие, время от времени, здоровенные белые клыки.

Сергей тихо сказал: — напрасно ты Олега в Ачинск отправил. Ему бы сейчас здесь надо быть.

Айк досадливо мотнул головой: — ерунда! Зато я спокоен за Соню и за детей. — Он легко запрыгнул на плоскую крышу заимки, оглядел поляну. Не менее двух сотен волков в зверином и человеческом облике, выборные от стаи, замерли, ожидая его решения. Вдалеке, у самых деревьев, тесной группой толпились женщины. Он рассмотрел стоящую с ними Лорен. Прямо перед заимкой, низко опустив головы и упрямо насупившись, выстроились три десятка парней. Все не старше двадцати. Айк никого из них не знал.

Его краткую злую речь выслушали в тишине. Он смотрел на свою стаю, и под его тяжёлым взглядом ложились на снег, прижимая уши волки, а люди опускали головы. Он повернулся к женщинам, и те суетливо отодвинулись от Лорен, осуждающе глядя на неё. Он усмехнулся, покачал головой, повторил: — я жду, волки! Кто готов ответить на мой вызов? — парни в шеренге переглянулись, шестеро дружно шагнули вперёд, горделиво глядя на Айка. Поколебавшись, неуверенно, вслед за ними пристроились ещё трое. — Вожак спрыгнул с крыши, приказал: — оборачивайтесь! — сам сбросил куртку, принялся стягивать рубашку и брюки. Стая отступила от крыльца, освобождая утоптанную площадку. Один из юнцов, повернувшись к обступившим площадку оборотням, заносчиво закричал: — он не посмеет нас убить! Он не имеет права!