Время гона

Он серьёзно посмотрел ей в глаза: — ты нравишься мне всегда, независимо, как ты одета. Но, как я понимаю, ты не нравишься сама себе? Тогда, может быть, мы на обратном пути заедем в какой-нибудь магазин женской одежды и купим тебе всё, что нужно?

— Нет! — она отвернулась, — я получу зарплату и подумаю, сколько смогу выделить на себя.

Он вздохнул и пожал плечами, решив, что нужно набраться терпения и ждать. Соня взяла на руки Надюшу, а Айк — Олю. Он захотел познакомиться с женщиной, которая останется с детьми, и Соня не нашла причины, по которой могла бы ему отказать.

Дарья Никаноровна встретила Айка приветливо, улыбкой, внимательно приглядываясь к нему. Соня даже почувствовала, как в груди шевельнулось неприязненное чувство к пожилой женщине. Он не должна была ему улыбаться! Это из-за него Соня оказалась в таком ужасном положении!

Между тем, Айк опустил Оленьку на пол и, пустив в ход всё своё обаяние, сердечно благодарил соседку за помощь Соне.

Держась за встреченную по дороге мебель, малышки поковыляли в знакомую комнату, а Соня неприязненно смотрела на мужчину, ожидая, когда иссякнет его красноречие. Поймав её взгляд, он споткнулся на середине фразы: — ну что? Поедем? — Она дёрнула плечом и первая вышла из квартиры.

Подойдя к машине, всё тому же чёрному монстру, Айк вынул из багажника небольшой чемодан и прямо тут же, на улице, снял влажную, в пятнах рубашку и одел свежую, из чемодана. Соня скептически хмыкнула: рубашка была мятой.

Он решил, что поселится в маленькой частной гостинице “Новая Крепость”. Сердобольная Дарья Никаноровна посоветовала ехать туда. И номера чистенькие, и ресторан хороший.

Соня никогда не была в ресторане. Нет, конечно, после окончания института новоиспечённые бухгалтеры всей группой завалились в “Избу”, где заранее были заказаны столики и все ели что-то одинаковое. Но сейчас, когда официант положил перед ней солидную красную, с золотым тиснением, папку, она растерялась. Нерешительно открыла меню и судорожно втянула в себя воздух: одно блюдо стоило столько, сколько она тратила на своё питание в неделю. Соня подняла глаза на Айка, и он ободряюще улыбнулся: — не торопись, закажи себе что-нибудь, что тебе хочется. — Он запнулся: — только вот вино… тебе нельзя, мне кажется?

Ей было неприятно, что он считает её глупым несмышлёнышем. Она резко ответила: — ты думаешь, я забыла, что ещё кормлю грудью? Или считаешь, что я способна напоить детей вином?

Он примирительно похлопал её по руке: — извини, как-то само вырвалось.

— Вот-вот, — подумалось Соне, — если бы я совершила невероятную глупость и вышла за тебя замуж, то попала бы в пожизненную кабалу. Ты контролировал бы каждый мой шаг, каждый чих и ни о какой, даже мало-мальской самостоятельности и речи бы не было.

Она бегло просмотрела меню, по-прежнему ужасаясь ценам, и решила не наглеть. Выбрала салат из говядины с гранатом, крольчатину в сливках и черничный сок. Уложилась в тысячу рублей и осталась довольна собой. Айк ничего не сказал, а подошедшему официанту надиктовал столько, что Соня иронически усмехнулась: — не лопнешь?

— Но ты же мне поможешь, если я не справлюсь? — он хитро смотрел на неё, и она вдруг почувствовала, что тонет в его глазах, не может отвести взгляд, купается в его любви и нежности. А ещё там была терпеливая надежда и ожидание, и готовность защитить от всех бед и напастей. Но где-то в глубине, она вдруг поняла, затаилась горечь и боль, и…страх? Ей стало неловко, как будто она без спросу прочла что-то сокровенное, не предназначенное для посторонних глаз.

Их столик заставили тарелками, красиво украшенными, вкусно пахнущими. Айк решительно подвинул к себе одну из них, с внушительным куском жареного мяса, брезгливо отодвинул веточки петрушки: — вот что за манера у них везде пихать траву? Только мясо портят.

Соня улыбнулась: — петрушка полезна.

— Мне только мясо полезно. И побольше, — буркнул Айк, запихивая в рот изрядный кусок. — Ты ешь, ешь. Вон оленина как хорошо пахнет. Только опять же травы к ней натолкали!

К заказанным ею самой блюдам Соня съела лишь жульен, да и то потому, что Айк скривился, глядя на грибочки: — я это не буду есть, только олени мухоморы едят, я видел.

— Но это же не мухоморы! — возмутилась Соня, — тогда зачем ты их заказал?

— ну и что, что не мухоморы! Всё равно грибы! Я подумал, может, тебе жульен нравится? Попробуй? Ты же всякие растения ешь с удовольствием?

— Ну, давай, — Соня поставила перед собой маленький керамический горшочек, подцепила ложкой содержимое: — о, Айк, там ещё курица! Напрасно ты отказался!

— Ешь-ешь, — усмехнулся тот.

Как Соня ни торопилась, из ресторана они вышли через два часа. Айк ещё задержался, устраиваясь в гостинице. Сидя в кресле под развесистой пальмой в деревянной кадке, она держала на коленях большой пакет с контейнерами, в которые Айк велел официанту уложить дополнительно заказанные им блюда. Соня не протестовала, помня о пустом холодильнике.

Сейчас она издалека наблюдала за мужчиной, стоящим у стойки администратора. Прошедшие мимо две молодые женщины заинтересованно оглянулись на него, и Соня почувствовала, что ей это не нравится. Мысленно она одёрнула себя: — ей-то какое дело, что он привлекает внимание женщин? — но всё равно было неприятно, да. Он почувствовал её взгляд, обернулся. Мимолётная ласковая улыбка мелькнула на губах, и Соня, того не желая, тоже улыбнулась ему.

Наконец он закончил с оформлением и подошёл к ней: — не хочешь номер посмотреть?

— Нет! — она мотнула головой, — чего я там не видела! Поехали, у меня ещё полно работы.

— А в магазин женской одежды?

— Вот ведь упрямый какой! — мелькнула мысль. — Я же сказала: — получу деньги и куплю, что мне нужно. — Соня отвернулась, нахмурившись.

Айк нарочито громко вздохнул, но ничего не сказал.

Соня считала, что ему пора вернуться в гостиницу, но он решил, что поможет ей унести детей домой, как будто она не делает это постоянно! Всё-таки спорить с ним она не стала, чувствуя, что наступило какое-то облегчение, как будто немного ослабили дотоле сжатую до отказа пружину.

Они вместе зашли к соседке и забрали спящих детей. Перед этим Айк залез в пакет и выгрузил в руки Дарье Никаноровне контейнер с роллами и ещё один, с парой шоколадных пирожных. Женщина растрогалась, удивлённо покачала головой, а Соня внимательно посмотрела ему в глаза и, когда та ушла на кухню, шепнула: — подлиза!

Он усмехнулся: — дипломат!

Девчонки вскоре проснулись и снова подключили Айка к своим играм. Он с удовольствием возился с ними на ковре, но наступил вечер. Вскоре малышек нужно укладывать на ночь, и Соне опять пришлось вставать из-за компьютера: предстояло купание. Она не стала возражать, когда Айк, подхватив голеньких, вертящихся ужами малышек, понёс их в ванную. Конечно, она не могла доверить ему купание дочерей, но процесс, против её воли, превратился в шумное действо, с визгом, тучей брызг, смехом и громкими протестами, когда пришло время заканчивать купание.

Позже, когда искупанные, накормленные дочери наконец угомонились, Айк неохотно засобирался уезжать в гостиницу. Стоя в дверях, он криво улыбнулся уголком губ провожающей его Соне: — знаешь, я боюсь, что завтра ты не откроешь мне…

— Хм, посмотрим! — она тихо притворила дверь.

***

Гостиница, действительно, оказалась неплохой: спокойной, чистой, с вежливой предупредительной обслугой. Но Айку всё равно не спалось. Он перебирал в уме события прошедшего дня, анализируя, размышляя. Появилась надежда вернуться к тем давним ровным отношениям, какие были у них с Соней до её бегства из Красноярска. Теперь ему стала понятна причина её внезапного исчезновения. Она узнала о своей беременности и постаралась поскорее скрыться из виду, чтобы он не догадался. Айк вынужден был признать, что ход не самый глупый. Теперь ему ни за что не доказать, что это его дети, если только на это не будет Сониной доброй воли.