Вспаханное поле
Шрифт:
исчезал, она возвращалась с узлом в руках и с покорной
улыбкой на лице. Избегая сурового взгляда Панчо, она
обнимала Элену и детей, а потом запиралась в своей ком¬
натушке, развязывала узел и прятала подальше цветастый
платок, привезенный Сеферино из какого-нибудь далекого
селения, в котором он побывал и даже названия которого
она никогда не слышала. Доставала она из узла и подар¬
ки, которые Сеферино с обычной для него щедростью,
если в его поясе оставалась хоть одна
ноло и Хулии. Над цветастым платком, пока Сеферино не
появлялся опять, Клотильда наедине с собой проливала
немало слез. Но на людях она ревниво, как мать, скры¬
вающая предосудительные поступки сына, прятала свою
печаль, и даже, к великому негодованию Панчо, в разго¬
ворах с Маноло рисовала Сеферино в самом выгодном
свете.
— Возьми, сынок,— говорила она, протягивая ему
хлыст с кожаной рукояткой,— это посылает тебе на па¬
мять твой дядя. Знаешь, он хотел тебя повидать, но за
ним прислали из очень дальней асьенды и он спешно уехал.
Твой дядя—знаменитый объездчик.
Панчо исподлобья смотрел на нее, едва удерживаясь
от язвительного замечания, но его обезоруживало благого¬
вение Клотильды перед Сеферино, и он отходил, не в си¬
лах понять, верит ли она искренне в то, что говорит, или
пытается обмануть саму себя. Но даже если она сознавала,
что грешит против истины, то Маноло об этом и не подо¬
зревал. В его воображении Сеферино был отважным ге¬
роем, и он часто спрашивал, сгорая от нетерпения:
— Скоро приедет дядя?
178
— Приехать-то он приедет... Но Когда?.. Кто его знает!
У него ведь столько дел!
— А сейчас он далеко?
— Очень далеко, там, где еще есть индейцы и вокруг
пампа.
Мальчик представлял себе, как Сеферино скачет во
весь опор по пустынной равнине или делит кров с индей¬
цами в одном из их становищ. Восхищенный картинами,
которые возникали в его воображении, он вдруг спраши¬
вал:
— Почему же он не приезжает, чтобы взять тебя туда
с собой?
— Ну и почемучка же ты!.. Учи-ка лучше уроки, а то
сын дона Гумерсиндо будет грамотнее тебя, и тогда дядя
Сеферино не станет с тобой и разговаривать, когда вер¬
нется.
Маноло пристально смотрел на нее, потом молча брался
за учебник и начинал заниматься. Элена внушала сыну,
что он должен учиться, а Панчо заставлял его работать.
Сперва он поручал сыну кормить кур и свиней, потом при¬
гонять коров для дойки, а еще позже — приводить лоша¬
дей из ночного и загонять их в корраль. Таким образом,
у Маноло почти не оставалось времени для игр. И, хотя
он старался выполнять все, что от него требовалось, под¬
час ему приходилось пренебрегать занятиями ради работы.
Элена не осуждала
его за недостаточное прилежание, по¬нимая, как он устает к концу дня. К тому же Маноло так
пристрастился к книгам, что, несмотря на обязанности,
которые лежали на нем, все-таки находил время и для
чтения.
Как-то раз он сидел под навесом, углубившись в книгу
и не обращая внимания на Хулию и Пабло, которые в
нескольких шагах от него читали по складам. Панчо в тени
деревьев чинил порванную шлею. Время от времени он под¬
нимал глаза и подолгу смотрел ца пашню или на кош, пол¬
ный кукурузных початков. Вид возделанной земли, как
всегда, действовал на него умиротворяюще. Зато сложен¬
ные в кош початки, напротив, беспокоили его. Собрав хо¬
роший урожай, Панчо задумал обновить инвентарь, но тут
разразилась война в Европе. Скупщик Риос перестал по¬
купать зерно, и вот маис лежал без толку и его пожирали
долгоносики. Панчо воткнул шило в кожу и продел в дыр¬
ку дратву. У него хотели купить по дешевке кукурузу, но
179 12*
он отказался от сделки не только из-за ничтожной цены,
которую ему предложили, но главным образом потому, что
не мог смириться с участью, ожидавшей его урожай. Его
возмущало, что плоды его труда будут сожжены в паровоз¬
ных топках. Он предпочитал ждать в надежде, что, если
война скоро кончится, урожай найдет лучшее применение.
Послышалось ржание. Он поднял голову и, посмотрев
на лошадь, привязанную к частоколу, повернулся к навесу
и свистнул. Маноло оторвался от чтения.
— Пойди напои гнедого,— приказал Панчо сыну, не за¬
метив, что тот недовольно поморщился.
Маноло нехотя отложил книгу, пересек двор и, отвя¬
зав лошадь, повел ее поить. Когда лошадь напилась, он
опять привязал ее и вернулся под навес. Но, едва он сно¬
ва взялся за книгу, Пабло, который вместе с Хулией пы¬
тался разобрать какую-то фразу, спросил:
— Глянь-ка, как это читается?
Мануэль, разозленный тем, что его снова оторвали от
чтения, обругал его:
— Отстань, осел!.. Ты мне надоел!..
Панчо посмотрел на сына, но тот, не замечая его взгля¬
да, язвительно добавил:
— Такой верзила, а тупица тупицей!
В другое время Пабло пропустил бы это оскорбление
мимо ушей, но на него смотрела Хулия, и, чувствуя себя
поэтому вдвойне униженным, он пригрозил:
— Ты мне за это заплатишь!
— Вот как?! Пожалуйста, хоть сейчас!—с вызовом
ответил Маноло, подступая к нему.
Но тут раздался свист, неповторимый свист Панчо, сра¬
зу охладивший воинственный пыл Маноло. Он посмотрел
на отца и молча сел на свое место, но продолжал обмени¬