Вспаханное поле

ются домой, бежали рысью. Отец и сын смотрели прямо

перед собой. Панчо слегка щурился: глазам было больно

от солнца и сверкания пыльной, добела раскаленной доро¬

ги. Вдали катила волны полноводная река; но это был

мираж. Вдруг Панчо заметил оседланную лошадь, непод¬

вижно стоявшую возле изгороди, и пристально всмотрелся

в нее. По светло-рыжей масти он узнал жеребца гаучо со

шрамом. Когда они подъехали, с земли поднялся человек и,

вскочив на жеребца, привычным движением расправил по¬

водья. При виде этого жеста Панчо вдруг осенило.

— Антенор! — крикнул он, узнав всадника.

175

Антенор подъехал к нему с широкой улыбкой, смягчав¬

шей недоброе выражение, которое придавал его лицу шрам.

Панчо остановил лошадей, и мужчины крепко пожали друг

другу руки.

— В селении, кум, вы меня, видать, не узнали, — ска¬

зал Антенор.

— Да,— несколько смущенно подтвердил Панчо.

Антенор поднес руку к щеке и коснулся шрама.

— Здорово меня отметили, а? — сказал он, и глаза его

мрачно сверкнули.— Но покойник просчитался...

И, отгоняя от себя тягостное воспоминание, он сделал

такой жест, словно отмахивался от назойливых мух. По¬

том, с улыбкой глядя на Маноло, спросил:

— Это ваш... и учительши, верно?

— Да,— коротко ответил Панчо.

— Я так и решил, как только его увидел.

Теперь Панчо задал вопрос, с первой минуты встречи

вертевшийся у него на языке:

— Послушайте, Антенор, ведь дело касалось меня, а не

вас. Почему же вы вмешались и схватились с этим бахва¬

лом?

— Видите ли, кум, я клейменый — три года пробыл на

каторге... Туда я больше не дам себя упрятать, пока живу,

ну, а на худой конец... По мне плакать некому, а у вас

жена и сын.

Он вдруг заторопился, быть может желая избежать

дальнейших объяснений, подобрал поводья и протянул

руку Панчо.

— Прощайте, кум...

— Почему бы вам не поехать ко мне на ферму и не

переночевать там? — спросил Панчо.

— Не могу: пока за мной еще нет погони, мне надо

покрыть много лиг.

Решение Антенора было логичным и диктовалось осто¬

рожностью, но Панчо хотелось выразить ему свои друже¬

ские чувства и как-то отблагодарить его.

— Если вы попадете в беду,— сказал он,— помните, что

у вас есть друг, на которого вы можете рассчитывать.

Антенор прищурил глаза, то ли всматриваясь вдаль, то

ли стараясь скрыть волнение» снова расправил поводья и,

помолчав, ответил с наигранной веселостью:

— До новой встречи, кум... Опять расходятся наши до¬

роги.

176

Потом, словно охваченный дурным предчувствием, серь¬

езно добавил:

— Хотя кто знает, доведется ли нам еще свидеться...

Загадывать нечего: не раз переворачивается бабка, пока

летит!

Но он тут же встряхнулся и, улыбнувшись Маноло,

сказал:

— Дай бог тебе вырасти хорошим человеком... и настоя¬

щим мужчиной, как твой отец.

Антенор пришпорил лошадь, и, прянув, как пружина,

она широкими скачками понеслась по дороге. Вскоре он

свернул к изгороди, перемахнул через нее и помчался на¬

прямик по полю.

Панчо с минуту смотрел ему вслед, потом тряхнул вож¬

жами, трогая лошадей. Маноло не отрывал взгляда от Ан-

тенора, пока его не поглотили густые травы. Но, и скрыв¬

шись из виду, Антенор не исчез для него. Подобно Сефе-

рино, он врезался в память Маноло, дал богатую пищу

его необузданному воображению и оставил глубокий след

в душе ребенка, жадно впитывавшего в себя все свежие

впечатления.

VIII

Посаженные Панчо побеги, которые он подвязывал к

подпоркам, чтобы их не сломил ветер, превратились в вы¬

сокие деревья с длинными корнями и густой листвой. Они

защищали от непогоды и осеняли своими могучими ветвя¬

ми, в которых гнездились птицы, просторное ранчо. Вместе

с деревьями росли и дети. Маноло был уже двенадцати¬

летним подростком, по-прежнему замкнутым в противопо¬

ложность живой и смешливой Хулии, надоедавшей ему

своими шалостями. На Маноло лежала обязанность при¬

сматривать за сестренкой, из-за ее баловства он был вы¬

нужден то и дело отрываться от чтения, и это выводило

его из себя.

Особенно проказничала Хулия, когда на ферме появ¬

лялся Пабло, сын дона Гумерсиндо, приезжавший брать уро¬

ки у Элены. Пабло был ее последним учеником и единст¬

венным, на кого Панчо не смотрел косо. Впрочем, теперь

ему было не до ребят — почти все его время поглощало

хозяйство. Иногда ему помогала Клотильда, но ее помощь

слишком зависела от случайных обстоятельств, чтобы при-

\2 Э. Л. Кастро 177

носить ощутимые результаты. Клотильда была по-прежне¬

му работящей и выносливой, обожала Маноло и Хулию и

держала себя, как член семьи. Однако едва до нее доходил

слух о возвращении Сеферино, как она менялась до неуз¬

наваемости. Она ходила сама не своя, ни с того ни с сего

вдруг начинала смеяться или плакать, поминутно выбега¬

ла из кухни посмотреть на тропку, которая вела от боль¬

шой дороги к ранчо. С каждым днем ее возбуждение воз¬

растало, и наконец, молчаливо порицаемая Панчо и по¬

ощряемая понимающей улыбкой Элены, она собирала свои

пожитки и отправлялась в селение на поиски ветреного

мужа, который не торопился ехать за ней. Прожив некото¬

рое время с Сеферино, пока он, как всегда, неожиданно не